Экономическому росту предшествует культурный.../Юрий Темирбаев

Выпуск №8-128/2010, Гость редакции

Актеру Прокопьевского драматического театра Юрию ТЕМИРБАЕВУ присвоено звание заслуженного артиста РФ. В 1979 году Темирбаев окончил Новосибирское театральное училище. В 1989-м стал участником прокопьевской театральной студии «Крутые пласты». С 1990 года работает в Прокопьевском драматическом театре им. Ленинского комсомола. Острохарактерный темпераментный актер с яркой внешностью, Юрий Темирбаев сразу запомнился зрителям, стал одним из ведущих артистов театра. Он много играл в спектаклях, поставленных по пьесам отечественных и зарубежных классиков: Дормедонт в «Поздней любви» и Юсов в «Доходном месте» А.Островского, Барон в «Маленьких трагедиях» А.Пушкина, Луццо в «Мере за меру» Шекспира, Фон Кальб в «Коварстве и любви» Ф.Шиллера… Вместе с тем Юрий Тимофеевич тяготеет к театральным экспериментам – театру парадокса, новой драме. Во многом благодаря его актерскому таланту прокопьевская публика соприкоснулась с драматургией М.Павича («Кровать для троих»), Б.-М.Кольтеса («Битва негра с собаками»), Х.Бойчева («Оркестр «Титаник»), П.Туррини («Генеральная репетиция»), Е.Гришковца («Зима»).

В 2003 году Юрий Тимофеевич получил еще один диплом – режиссера любительского театра. В Прокопьевске он основал молодежную театральную студию «Шпиль» и более десяти лет оставался ее художественным руководителем. Костяк студии – это студенты и школьники. Темирбаев ставил серьезную драматургию. Выбор авторов говорит сам за себя: Беккет, Ионеско, Уильямс. Многие выпускники «Шпиля» сейчас работают в профессиональных театрах. Впрочем, свою главную задачу Темирбаев видел в другом: научить студийцев самостоятельно и нестандартно мыслить.

В настоящее время Юрий Тимофеевич является заведующим отделения театрального искусства, которое открылось в сентябре минувшего года в Прокопьевском колледже искусств. Параллельно учится в ЕГТИ на курсе режиссера и педагога Вячеслава Анисимова. По окончании он станет дипломированным режиссером театра профессионального.

Один из участников студии «Шпиль» так охарактеризовал своего бывшего педагога: «У Юрия Тимофеевича все по чесноку» (то есть по-честному). Поэтому вопросы заслуженному артисту я задавал не самые легкие.

- Юрий Тимофеевич, на одной из творческих встреч вы назвали церковь фабрикой, которая продает воздух. Но ведь то же самое можно сказать и о театре.

- Не хотел обидеть ничьих религиозных чувств. Я говорил не о вере, а о церкви как об институте. Я тоже человек верующий, просто каждый верит в свое… Действительно, театр не производит ничего материального. Но без культуры нет эффективной экономики. У Николая Рериха есть труд, который называется «Культура и цивилизация». Впервые он был издан в США, и американцы эту идею усвоили. Рерих пишет, что за культурным спадом следует экономический. И наоборот: экономическому росту предшествует рост культурный. А если говорить о необходимости того, чем я занимаюсь, – у меня сомнений не возникало. Режиссер Джорджо Стрелер когда-то сказал: мы проигрываем на всех фронтах, но, если у тебя есть возможность сдвинуть мир в лучшую сторону хотя бы на один миллиметр, ты просто обязан этим заниматься. Я никогда не ставил глобальных задач. Но если за столько лет хотя бы один зритель задумался после спектакля, сыгранного или поставленного мной, – значит, все это было не напрасно.

- Раз вы являетесь сторонником этой теории, вселяет ли нынешний культурный уровень уверенность в скором наступлении роста экономического?

- К сожалению, не вселяет. Возьмем историю СССР. Какой был всплеск в 20-е годы! Везде открывались ВХУТЕМАСы, драматические кружки, экспериментальные театры. И затем последовал подъем экономики. Что происходит с Америкой во времена Великой депрессии? Появился джаз, жанр мюзикла; драматурги Теннесси Уильямс и Юджин О?Нил. И страна выбирается из кризиса. С чего начали в Западной Германии после Второй мировой войны? Восстанавливали театры и галереи, потому что это подпитка нации, дающая уверенность в себе. Искусство не дает ответов, но мы ставим вопросы и показываем проблему. Интеллекту нужна пища. Сейчас в открытую говорят: в России некому работать в университетах, в институтах. Театры закрываются по всей стране – это тревожный показатель. Театр - как лакмусовая бумажка.

- Не жаль было передавать молодежную театральную студию «Шпиль» другому человеку? Не потеряет ли студия с вашим уходом свое лицо?

- Главная тема «Шпиля» - разговор с подростками о серьезных вещах на их языке. Если взрослые не понимают их языка – это проблема взрослых. Они должны задуматься: а почему же я не понимаю? Если эта тема сменится, тогда «Шпиль» просто разлетится, превратится в заурядный драмкружок. Пока у меня нет оснований этого опасаться. Я искал именно такого человека, который сохранит характерную для «Шпиля» проблематику. Актер Андрей Шрейтер, который сейчас руководит «Шпилем», - грамотный педагог, он чувствует ребятишек. Просто в «Шпиле» началась какая-то новая стадия. Пришел новый человек, у него свои взгляды. Андрею ближе другая форма: он идет больше через пластику.

- Не совпало ли присвоение звания заслуженного артиста с охлаждением к этой профессии? Кажется, теперь вас больше интересуют другие вещи: режиссура, педагогика?

- По большому счету заниматься режиссурой, бросать актерство не хочется. Я еще не наигрался. Я плохой актер, ужасный. Все звания – это такая ерунда… Сейчас столкнулся с проблемами, с которыми не сталкивался давно. Поступил на курс к Вячеславу Анисимову по одной причине: мне не хватает знаний в области теории театра. Эти знания есть у людей, которые работали с великими. Анисимов – ученик Товстоногова. Эта другая театральная эстетика. Хочу ее почувствовать, к ней прикоснуться и по мере возможностей донести до своих студентов. Сейчас актер должен быть универсальным. Наступает время совершенно другого театра, но чтобы это понять… Нельзя сделать кресло, не научившись делать табуретку.

- Время какого театра сейчас?

- Время современной драматургии. Иногда приходится слышать: «Зачем нужны новые авторы? Классики уже все написали». Возражаю: «А вы бы знали Вампилова, Володина, Розова, Арбузова, не будь театра «Современник»?» Не знали бы! Сколько ерунды было написано в те годы, но «Современник» нашел талантливых и актуальных драматургов. Во времена Станиславского что, мало писалось? Но Станиславский нашел пьесы Чехова. Меня упрекали, что ставил со «Шпилем» Ионеско, Беккета и даже Сигарева: «Что это такое? Это все грязь, чернуха!». Ребята, а зачем делать чернуху из Островского? Зачем персонажей «Женитьбы» Гоголя ставить на коньки? Некоторые режиссеры не от пьесы идут, а стараются «колонуть», перевернуть материал. Кому нужна форма ради формы? Она ничего не несет, она только гробит материал. Если режиссер не знает, что делать с пьесой, зачем он вообще за нее берется? Сейчас уже анахронизм – переодевать персонажей Островского в современные костюмы. «Это вчерашний день, забытая музыка», – как говорит один из героев Шиллера. Есть прекрасный спектакль «Три сестры» у Фоменко; у Додина «Дядя Ваня». Там костюмы той эпохи, в которую были созданы пьесы. Никто не бегает с автоматом и не катается на коньках. Но это не музей, в спектаклях есть художественные образы.

- Почему театр теряет зрителей?

- Потому что мы перестали общаться на одном языке со зрителями, говорить о тех проблемах, которые их волнуют. Просто был такой период, когда мы развивали театральные традиции, заложенные еще во время существования СССР. Сегодня уже нельзя разговаривать со зрителями языком 70-х, 80-х, 90-х. Они смотрят на сцену и думают: «О чем спектакль? С кем вы сейчас говорили, дядя?». Нужен живой театр, а не закостенелый. Требуются новые формы… Этот переходный период – закономерное явление. Например, старый МХАТ после Октябрьской революции просуществовал недолго. История театра – это постоянный поиск того языка, на который будет откликаться зритель.

- Актеру крайне важно не просто самореализоваться. Не уверен, что это до конца осознают ваши студенты, которым 15 – 17 лет. Нет ощущения, что невольно вводите их в заблуждение?

- Еще на собеседовании перед вступительным экзаменом мы спрашиваем: «Ты зачем идешь в эту профессию? За славой, за деньгами? Если так, ты, парень, ошибся». Мы ничего не скрываем. Я всегда говорю: театр – это паровозная топка. Он требует энергии. Театр тебя сжигает, а взамен ничего не дает. Только болезни, вечное недовольство собой. И в конце ты забытый, никому не нужный старик.

- Мне трудно поверить, что вы это говорите абсолютно искренне. Зачем же тогда столько лет театру посвятили? Это что, такая разновидность мазохизма?

- Я имею в виду, что актер ничего не ждет от театра. Когда любят - просто любят и ничего не просят взамен. Я просто люблю эту работу, хочу ею заниматься. Пытаюсь что-то сделать, кому-то помочь, если это в моих силах. Театр - это Голгофа, самопожертвование… Громкие какие-то слова, но тем не менее. Я ничего не прошу. Амбиции, конечно, есть. Но если человек пришел в театр за славой, он ничего не добьется. Студентам своим говорю: «Из вас артистов, дай бог, если один-два будет». Здесь нельзя кривить душой. Кто-то осилит этот путь, кто-то нет. Ору на своих студентов… Но бальзам на душу, когда они звонят второго января: «Юрий Тимофеевич, мы тут рассказы приготовили». Наши!!! Им не нужны выходные. Миленькие, они не за праздничным столом сидели, они трудились! Театр – это всегда самопожертвование, и они к этому готовы.

- Когда говорят о роли театров провинциальных, обычно вспоминают выдающихся столичных актеров, которые начинали на провинциальной сцене. Неужели значение театров, находящихся на периферии, сводится только к этому?

- Это ошибочное мнение. Отвечу словами, сказанными композитором Таривердиевым: «Слушайте вокально-инструментальные ансамбли, только через это вы придете к пониманию классической музыки». Если есть ансамбль «Веселые ребята», где-то есть и симфонический оркестр… Прокопьевску повезло, что при населении 250 тысяч он имеет такой театр. Нашему подрастающему поколению не нужно куда-то ехать, чтобы получить ту порцию энергетической, интеллектуальной подпитки, которая им полагается. Сейчас все границы стерты. Сегодня уже не скажешь, что искусство только во МХАТе, потому что в Минусинске оно тоже есть. И в Прокопьевске есть спектакли, которые на уши поставили бы всю Москву… В провинции люди не должны быть оторваны от культуры. Много великих актеров, про которых в учебниках пишут, всю жизнь отработали на периферии. Но они свое дело сделали.

Фото из архива Прокопьевского драматического театра

Фотогалерея