Иваново

Выпуск № 10-130/2010, В России

Иваново  

Очередную премьеру - спектакль «Я приручаю красивого щегла» по пьесе Эдуардо Де Филиппо «Филумена Мартурано» предъявил публике Ивановский областной драматический театр. Зрелище породило много вопросов.

Почему выбор театра пал именно на это произведение? Спору нет, пьеса великолепна, автор - классик ХХ века. Но в чем актуальность этой истории, написанной в 1946 году, для сегодняшнего ивановского зрителя?

Смутила предварявшая премьеру газетная заметка, из которой следовало, что постановщик, нижегородский режиссер Леонид Чигин, «не слишком дружен с этой пьесой». Не дружен - зачем браться? Наверное, кампания по превращению безответственного сожителя в добропорядочного мужа, развернутая и успешно завершенная героиней, может послужить для кого-то инструкцией по «приручению» богатых красавцев, но все-таки тема пьесы куда глубже.

Но какова бы ни была режиссерская концепция, прежде всего на суд публики является сценография… По низу еще закрытого занавеса скачет отряд игрушечных гусар на красных лошадках. На авансцене справа - тоже красная лошадь, вернее, «деревянная» лошадка, но внушительных размеров… Из глубин памяти всплывает старый анекдот про рыцаря, который, стремясь привлечь внимание надменной красавицы, решает выкрасить свою лошадь в красный цвет. Девушка спросит: «Почему у вас лошадь красная? - думает он. - А я отвечу: «А не провести ли нам вместе вечерок?..» И вот едет рыцарь под балконом на красной лошади. А красавица вдруг, быстро перегнувшись через перила, спрашивает: «А не провести ли нам вместе вечерок?» - «А у меня лошадь красная…» - растерянно отвечает он. Быть может, оформлявший спектакль художник Сергей Пронин, желая во что бы то ни стало обольстить публику, рассуждал, как тот рыцарь? Хотя «лошадиный» след в тексте пьесы имеется, но сам по себе он слишком слаб, и художник делает все, чтобы буквально ткнуть в него публику носом… Слева на авансцене - крутая лестница. Спектакль начинается с того, что на верхней ее площадке мечутся и во всю мощь своих глоток орут двое мужчин. Топот копыт не оставляет сомнений: они самозабвенно наблюдают за скачками. А как же иначе! Ведь лошадиные бега - одна из любимых страстишек азартного и гулливого героя пьесы Доменико Сориано. Когда занавес открывается, мы видим, что и вся сцена заставлена лошадками, на них потом и сидят, и «скачут», и даже вальсируют персонажи…

Похоже, художник хотел изобразить жилище героя как некую «детскую», заполненную его любимыми игрушками. Ведь Доменико – большой ребенок, в свои пятьдесят с лишним лет живущий все еще как бы не всерьез, в то время как Филумена занимается его домом и делами, рожает детей и, ловко приворовывая часть денег, выдаваемых ей на расходы, растит этих детей, воспитывает, обучает, ставит на ноги… Есть у нее в этом игрушечном царстве свой уголок. Перед началом спектакля в этом месте мы видим ширму, на которой изображен огромный, в полный рост, портрет девочки с яблоком (символ искушения?). Героиня, что и говорить, женщина соблазнительная. Но почему на портрете девочка, ребенок? Так ведь бедная Филумена оказалась на панели еще подростком в силу ужасных жизненных обстоятельств… Над портретом - большая пожухлая коричнево-желтая роза. Символ печали? Долгой жизни, полной разочарований?..

События разворачиваются на фоне мрачно мерцающего, то ли слюдяного, то ли фольгового «задника». Потом, когда Филумена приручит-таки своего «красивого щегла» и соберет вокруг себя своих детей, а заодно и всех приживалов этого дома, зловещее антрацитовое мерцание «задника» сменится радостным солнечным сиянием, а роза из пожухло-желтой превратится в торжествующе-красную.

А вот лошадки останутся на месте, все те же, несерьезные, деревянные… Жизнь героини и впрямь кардинально изменилась. Но что при этом произошло с героем? На премьерном спектакле сложилось впечатление, что никто не может внятно ответить на этот вопрос. Включая постановщика, а также исполнителя роли Доменико Андрея Булычева.

Почти все второе действие, в котором Доменико является нам уже в качестве жениха, одетого для венчания, он двигается как сомнамбула, говорит упавшим стертым голосом, почти лишенным интонаций… а то и просто понуро вздыхает, сутуло примостившись на одной из лошадок. Жаль, в декорации не предусмотрено окно – иначе бы он, наверное, из него все-таки выпрыгнул. Было ощущение, что все еще идет репетиция и режиссер никак не решит, что же должен чувствовать пойманный в брачные сети «щегол», и сам актер, как ни силится, не может попасть в образ.

Но хотя бы в первом действии актер точно знает, что чувствует и к чему стремится его герой: на него подло, исподтишка накинули аркан, и он жаждет во что бы то ни стало его сбросить. Не удивительно, что он все время мечется по сцене, истошно вопит, надрывая голосовые связки… Жаль только, проделывает он все это довольно однообразно, без юмора и нюансов. Но хотя бы в рамках роли и ситуации. А вот Александр Краснопольский и Галина Лобачева, играющие других постоянных обитателей дома Сориано, Альфредо и Розалию, кажется, понятия не имеют, что за образы им предлагается создать. По всему видно, что постановщики не успели придумать внятную трактовку этих персонажей или посчитали это необязательным. Зато чрезмерно много внимания уделено двум другим участницам истории: молоденькой медсестре Диане (Татьяна Кочержинская), в которую влюблен Доменико, и юной служанке Лючии (Елена Фролова).Их, несомненно, надо отнести к упомянутой серии «А у меня лошадь красная…»

Для чего художнику потребовалось одеть Диану, может быть, слегка глуповатую, но, в общем-то, вполне приличную девушку, имеющую уважаемую профессию, в кричащие, донельзя вульгарные многослойные тряпки, функционально подходящие исключительно для нужд профессионального стриптизерства? С какой целью режиссер заставил бедняжку въезжать в квартиру Доменико в одной упаковке с ресторанным обедом, а потом устраивать танцы у шеста в домашнем «аквариуме» Филумены? Неужели только затем, чтобы на этом «фоне» сделать Филумену невинной овечкой, тем самым облегчив герою выбор? Или режиссеру просто надо было хоть как-то оживить действие, которое постоянно норовило превратиться в заурядную семейную склоку?

С Лючией режиссер поступил еще проще. Сделан своего рода вставной номер: выходит девушка с ведром и тряпкой - и начинает, согнувшись пополам, энергично мыть пол. При этом она поет и, в такт песне, вертит единственной частью тела, которая в этот момент свободна и находится сверху. Порадовало в этой нехитрой сцене: сколько Лючия ни крутила специально для этого утолщенным задом, публика так и не засмеялась. Тут просматривается серьезная проблема нашей драмы: молодая часть труппы значительно менее профессиональна, чем старшие коллеги. Кстати, вокальные способности актеров (и героев) в этой пьесе имеют особое значение. Сцена, когда Доменико, пытаясь выяснить, кто из трех сыновей Филумены - его кровинушка, заставляет их запеть, одна из самых эффектных. Но молодые актеры Леонид Кабаргин, Евгений Семенов и Александр Таратихин пока еще не владеют искусством смешить публику, не прибегая при этом к дешевому комикованию. Один за другим они старательно коверкают мотив известной песни, но… к сожалению, это не смешно. При этом режиссер почему-то не воспользовался очень неплохими вокальными данными Андрея Булычева, чтобы обыграть досаду Доменико: все четверо мужчин попросту сбиваются в кучку и самозабвенно орут: «Скажите, девушки, подружке вашей…».

Кстати, глубокомысленно и тяжеловесно сыграна и забавная сценка с чашкой кофе, в итоге зал безмолвствует, и в этой тишине Альфредо, надсадно хохоча, приговаривает что-то вроде: «Ой, как смешно!..»

Странно сосуществуют в этом спектакле два совсем разных жанра. Главные герои, их слуги и дети живут и действуют по законам реалистического театра - причем в самом обытовленном его выражении. Но между ними шмыгают какие-то совершенно карикатурные персонажи, предъявленные нам почему-то в гротескном (или кавээнском) изображении.

При этом реалистические персонажи - откровенно скучны. Это сказывается и в одежде (к примеру, Доменико - богач, гуляка, женолюб - одет почему-то в сапоги чернорабочего и вытянутую бабью кофту мертвящего темно-серого окраса), и в бескрасочной, невыразительной интонации (что Филумена, что Доменико – «работают» на одной ноте, точно «ветер гудит в проводах»), и в отсутствии индивидуальных характеристик в пластике, мимике, жестах… Ну а «персонажи-оживляжи» вызывают скорее раздражение и недоумение, чем оживление и смех. Уж слишком упрощены и вульгарны. Во всем этом нет ничего похожего на тот действительно очень трогательный и очень смешной одновременно мир, который создавал в своих пьесах замечательный итальянский драматург.

Увы, в нашем случае эта «трогательная комедия», как она обозначена в программке, пока что трогает не слишком. Когда в финале трое взрослых парней вдруг разом говорят чужому мужчине: «Папа!..» - зал, конечно, дружно всхлипывает (почти физиологическая реакция). Но вряд ли этот всхлип можно считать победой. Может быть, не стоило спешить и выпускать спектакль на публику в столь «сыром» виде?

Во главу угла постановщик намеревался поставить «мысль семейную». Но поскольку мысль драматурга была все-таки несколько иная, то не обошлось без ощутимых потерь. И, прежде всего, такое «спрямление» и даже искажение смысла ударило, на мой взгляд, по главной героине.

Это ведь такого рода образ, что, будь даже все остальное из рук вон плохо, если в спектакле есть ФИЛУМЕНА, считайте, спектакль состоялся. Драматург создал роскошный, глубокий, потрясающей естественности и силы женский характер! Нет, не просто семью отчаянно пытается слепить она «из того, что было». Это сама мать-природа взбунтовалась, взвихрилась бурей, а потом, наведя в мире свой порядок, утихомирилась и расцвела, явившись нам в полном блеске и своей обольстительной красоты, и своего счастливого материнства, и своей великолепной жизнеутверждающей силы…

Многие актрисы мечтали и мечтают об этой роли. Не сомневаюсь, что и Ольга Раскатова ждала ее, радовалась ей, работала над нею от души… Но ТОЙ, настоящей Филумены в спектакле пока нет. А взаимоотношения героини с ее любимым «красивым щеглом» более напоминают довольно монотонную «читку пьесы по ролям», нежели зрелище. Очень недостает собственно ИГРЫ.

Финальное выстраивание всех обитателей дома Сориано в «аквариуме» Филумены (в стиле семейного фото на память), благостное размахивание белыми и красными розами - все это, простите, сироп, которым прикрыт совсем не пропеченный пирог.

У Ивановского областного драматического театра сегодня много проблем. Но, как говорится, у кого же их нет? И уж, во всяком случае, публика в горестях театра не виновата.

Фото предоставлено театром

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.