Хабаровск

Выпуск № 10-130/2010, В России

Героическую историю о том, как служили два товарища, воевали, дружили, а потом из-за нелепой шутки одного из них рассорились перед решающим боем, подготовил к 65-летию Победы Хабаровский краевой музыкальный театр. Спектакль «Два бойца» по мотивам повести Л.Славина и легендарного фильма 40-х поставил лауреат Государственной премии, заслуженный деятель искусств России и Крыма, лауреат национальной премии «Золотая Маска», известный кинорежиссер Леонид Квинихидзе. Либретто и стихи написал Вячеслав Вербин, автор музыки Марк Самойлов.

Сейчас, когда так много написано, поставлено и снято про войну, порой трудно бывает отличить правду от вымысла. Задача, которая стояла перед постановщиком спектакля, рассказать о том страшном и прекрасном, что было в этом героическом времени. Спектакль «Два бойца» на сцене хабаровского театра - это исповедальная история любви к своей родине, размышление о нравственных истоках поколения 40-х и о том, что пережили ленинградцы, чтобы отстоять родной город.

Зрительный образ, который художник Наталья Зубович предложила театру, – опрокинутый купол церкви, как символ поверженной красоты. А в музыке Марка Самойлова и в хореографии Екатерины Ельфимовой - отзвуки недавнего прошлого, проступающие сквозь вой сирены и копоть пожаров, как краски на старой иконе. Как утверждает своей новой работой театр, мир уцелел не только потому, что боролся и ненавидел, сражался и побеждал, но и потому что любил, шутил, смеялся.

С первых минут спектакля, несмотря на шутки неугомонного Дзюбина и песни бойцов в короткие минуты отдыха, в зрительный зал передается чувство тревоги. Ибо ты понимаешь: обстоятельства таковы, что и песня во славу медсестры Тони, и самокрутка, выкуренная с другом, и спор с сержантом Кречетовым (Михаил Ушаков) в любую минуту могут стать в жизни героев последними. Однако в музыкальном спектакле даже самое трагическое, переданное средствами танца, песни или пластики, приобретает совсем иное звучание. Таков закон жанра.

Одессит Аркадий Дзюбин (Владлен Павленко) – легкий, остроумный, умеющий одним словом снять пафос любой самой напряженной ситуации, кажется беззаботно порхающим по жизни. Однако при кажущейся несерьезности этот человек обладает огромным мужеством и бесстрашием не напоказ, он способен на искреннюю любовь и верность.

Саша Свинцов, или Саша с Уралмаша (Денис Желтоухов), добродушный увалень, прямолинейный, в чем-то недалекий, – полная противоположность другу. Но в этом, на первый взгляд, несоответствии («несовместимости», как потом объяснит их отчуждение Саша) они удивительным образом дополняют один другого. Понятно, почему столичная консерваторская девочка Сашенька (Татьяна Петренко) полюбила его, угадав в этом большом детдомовском парне искреннее чувство и доброту. Удивительно тепло, без нажима и пафоса решена режиссером сцена клятвы двух друзей возле пулемета, сцена нарочито тихая, в которой оба исполнителя открываются неожиданными лирическими гранями.

Под стать друзьям медсестра Тоня (Татьяна Маслакова), их боевой товарищ. Ее отношения с Дзюбиным целомудренны и сдержанны. О чувствах, которые эти двое испытывают друг к другу, можно лишь догадываться, они проявляются не в словах, а в поступках и танце. Ах, какой искрометный дуэт подарила во втором акте актерам хореограф – озорной, лихой раскованный! Веришь, что именно такими могли быть Тоня и Аркадий, если бы встретились в мирное время. О силе их чувств мы узнаем в самом финале спектакля, когда становится ясно, какой ценой выжил Дзюбин, кто вытащил его из-под огня и вернул к жизни.

Начинается же история с того, что на передовую к бойцам приезжает бригада артистов во главе с веселым нелепым человеком по имени Витя Коган (несомненная удача Алексея Толстокулакова), первая фраза которого: «Ну и где здесь война?» - сразу настраивает на шутливый лад.

Только что отгремели выстрелы, еще слышны стоны раненых, но приехали артисты, и в предвкушении обещанного концерта на лицах солдат оживление и ожидание чуда. Все просят песен, веселых куплетов. В этой обстановке Витя Коган, администратор и Чарли Чаплин в одном лице, чувствует себя как рыба в воде: он привычно подгоняет своих «девочек», рассказывает смешные байки, но за этими шутками чувствуется растерянность артиста пред тем ужасом, который обрушился на них, людей сугубо мирной профессии. Ведь смелый — это не тот, кто ничего не боится, а тот, кто боится, но при этом делает свое дело. Когда в следующей картине мы узнаем о гибели Вити Когана, то испытываем острое чувство потери.

Люди гибли, умирали, замерзали… Об этом не понаслышке знает постановщик спектакля Леонид Квинихидзе, который родился в Ленинграде перед войной. Наверное, для того чтобы осознать весь трагизм происходящего, он был слишком мал, но главное впечатление от войны, которое пронес через всю жизнь, – воспоминание о «дороге жизни», по которой его, блокадного ребенка, отправили в эвакуацию в Ташкент.

«В Питере, помнится, поражали странно спокойные очереди, в которых стояли молчаливые и спокойные люди. Казалось, они стоят и ждут смерти, столько обреченности было в глазах, – вспоминает Леонид Александрович. – Люди умирали прямо на улице, это страшно и это помнится, как и 125 граммов черного слипшегося хлеба…».

Что-то из тех детских впечатлений вошло в спектакль – сцена, когда в честь прорыва блокады в Ленинград привезли мороженое и пустили трамвай! Это был настоящий праздник. Или роль маленького скрипача, которую режиссер от начала до конца придумал (а может, отыскал в глубине своей памяти) – образ голодного, до глаз закутанного в какое-то тряпье мальчика со скрипкой, его роль исполняет Борис Каракуз. Вот, едва переставляя ноги в валенках, этот не то ребенок, не то старичок, с трудом везет санки с водой. А в следующей картине на этих же санках, сам едва живой, он хоронит кого-то из близких. Ему не удалось спасти скрипку, шальной снаряд разломил надвое ее изящный гриф, но он спас душу, он с теми, кто отстоял город, дожил до победы и сегодня ничего не пожалеет для его спокойствия. Не случайно образ музыканта с раскуроченной скрипкой стал финальным аккордом в этой истории, словно напоминание о том, что война не закончилась, что это только краткая передышка в истории войн и разрушений...

Может, потому что в детстве для Леонида Квинихидзе, по его словам, самым большим интересом была музыка (юноше даже прочили карьеру дирижера), режиссер хорошо чувствует себя в музыкальном жанре, достаточно вспомнить его красивые, пронизанные музыкой ленты «31 июня», «Соломенная шляпка», «Мэри Поппинс, до свидания», «Небесные ласточки», «Артистка из Грибова» и др. Тема войны впервые была освоена Леонидом Александровичем в кинофильме «Моабитская тетрадь», который он снял о поэте Мусе Джалиле. И вот новая работа на военную тему. По словам Квинихидзе, на предложение Хабаровского театра он не мог не откликнуться, слишком серьезная, слишком больная для него тема затронута в пьесе.

Замечу, что «Два бойца» не первый совместный проект творческой группы из Санкт-Петербурга. В Новосибирском театре музыкальной комедии на музыку Марка Самойлова Леонид Квинихидзе поставил спектакль «Дон Жуан. Первая любовь», а с Екатериной Ельфимовой они работают уже 18 лет. Талантливая танцовщица, она когда-то блистала на сцене Большого театра, но после переезда в Питер ей стала интересна профессия балетмейстера.

«Когда ты не можешь высказать свои мысли словами, начинаешь петь. А когда песня не вмещает всех эмоций, начинаешь танцевать», – уверен режиссер.

В спектакле «Два бойца» хореография спектакля продолжает то, о чем невозможно рассказать словами. Девушки в военных шинелях, танцующие босиком на снегу, – словно сама страна, беззащитная перед смертельной опасностью, заставшей ее врасплох, и в то же время стойкая и несгибаемая. Или танго смерти Аркадия Дзюбина – эти черно-алые зловещие фигуры, стремящиеся стереть с лица земли все живое, танец на разрыв аорты, смертельно раненого, но непобежденного духом.

Не забыть романс Сашеньки, который она напевает в выстуженной комнате, касаясь ледяными пальцами ледяных клавиш. Казалось бы, в холодном и голодном Ленинграде совсем неуместны эти явившиеся ей в мираже полуголодного существования утонченные девушки. Но в их повторяющихся, почти механических движениях — спасение, ибо это воспоминание о прекрасном городе, отраженном в водной глади каналов, о надеждах и мечтах юности, прерванных войной. Воспоминание, которое дает силы пережить и холод и голод.

Замерзает в чайнике вода…

Холода –

Не беда:

Сердце помнит в леденящей мгле

О тепле

На земле…

Финал этой героической истории окрашен в трагические тона, когда сквозь радость победы пробиваются слезы и печаль о навсегда оставшихся на войне боевых товарищах. Да, в нашей истории герои встретились, но встретились совсем другими людьми. Актерам Т.Маслаковой, В.Павленко, Д.Желтоухову удалось показать нравственный рост своих героев, которым еще не один год предстоит залечивать душевные раны, нанесенные войной.

В спектакле большое внимание уделено звуку, свету. Кажется, никогда еще так слаженно и гармонично не звучал оркестр (дирижер Сергей Разенков). Переходы от картины к картине, перемены декораций тоже вплетены в ткань спектакля, они — часть зрелища, которое своей полифоничностью напоминает сложный и хрупкий инструмент, на котором Время играет свою героическую мелодию.

Фото Степана Киянова

Фотогалерея