Первый юбилей/V Международный театральный фестиваль "Соотечественники"

Выпуск № 10-130/2010, Содружество

Скульптуры великого Эрьзи, которые известны во всем мире и представлены в музее города Саранска, сделаны из дерева. И саранский фестиваль «Соотечественники» в этом году пятый – «деревянный». Напомню, фестиваль этот не просто международный, но задуман и создан для русских театров из ближнего и дальнего зарубежья. Не для красного словца сегодня можно утверждать, что фестиваль пришелся очень «ко двору» и по душе в городе, в республике. Горожане стали завзятыми театралами, каких поискать, – это отмечают все приезжие труппы и особенно члены жюри. Особенно – потому что театры приезжают один раз, а критики ежегодно почти в постоянном составе. Мы ходим по городу, заглядываем в магазины, парикмахерские, аптеки. Нас узнают (спасибо телевидению), вступают в разговор, обсуждают, сравнивают, сокрушаются, что не на все спектакли удалось достать билеты. А раскупаются билеты за два месяца. Не обиженный вниманием знаменитый Молодежный театр на Фонтанке из Питера был просто очарован местным зрителем и уже собрался сюда на гастроли наряду с Москвой, Японией, Францией и т.д. Среди зарубежных участников театр оказался в Саранске в качестве подарка. И подарок оказался достойным. «Поздняя любовь» А.Островского в постановке Владимира Туманова – это умная, тонкая, современная режиссура и такая же умная, тонкая, современная, виртуозная актерская игра. Да с такой исключительной, коллекционной труппой можно ставить все, что угодно. Однако такую труппу надо же было собрать, объединить, огранить. На это не один год ушел у художественного руководителя театра Семена Спивака. На это отдана жизнь и продолжает отдаваться каждый день. И в том же отношении к театру воспитаны артисты. Достаточно сказать, что исполнительница главной роли Эмилия Спивак, играющая Людмилу без замены, сильно заболела перед самым отъездом, за кулисами дежурил врач, но сыграла она безукоризненно. Даже посвященные не заметили ни малейшей слабости. И быстро поправилась – сцена лечит. Семен Яковлевич рассказал на конференции о том, что, несмотря на чрезвычайную востребованность артистов в кино и на ТВ, в театре железно соблюдается закон ежедневных репетиций перед спектаклем. Разумеется, это не единственный секрет успеха и вообще никакой не секрет, но результат настолько очевиден, что непосвященным стоит воспользоваться. Прекрасно сыграли все. Роскошный красавец-герой Андрей Кузнецов в роли Николая – сокрушительного обаяния артист. Такому и позднюю и раннюю любовь только и отдать. Очень удачный дебют Евгения Титова – Дормедонта: органично, трогательно, с массой интересных приемов, юмора. Лебедкина (Светлана Строгова) – злодейка, конечно, но до чего ж хороша! До чего полна жизни! Никого не может любить, кроме себя, но уж за себя, любимую, постоять может. И даже трудно осудить такой беззаветный и наивный эгоизм. Ненадолго, но очень заметно появляется купец Дороднов (Алексей Одинг) – богатый, деловой, немногословный, изысканный – олигарх, да и только. В полумраке при свече позволяет себе погрустить от трудной жизни Фелицата (Ирина Полянская), но надо держать спину вдовой хозяйке небогатого дома и матери двух сыновей. Надо быть и строгой, и ласковой, и угодливой – такая доля. На таких Фелицатах и по сей день держатся русские семьи.

Наконец-то дождались Тбилисский государственный академический русский театр им. А.С.Грибоедова. На стольких уже фестивалях ждали Грузию, и все не складывалось или срывалось в последнюю минуту. Спектакль «Кроткая» по Ф.Достоевскому тоже мог бы называться «Поздняя любовь». В такое малорасполагающее к лирике время вообще и в тяжкой ситуации на родине Автандил Варсимашвили ставит спектакль о всепоглощающей слепой любви. Стены оклеены газетами и сходятся острым углом в глубине, напоминая, что Достоевский иногда заимствовал сюжеты из газет. Перевернутые зонтики висят над сценой: из них постоянно должна была капать вода, напоминая о дождливом климате Петербурга. Зонтики были, но без воды. Типично гастрольная досадная накладка. Впрочем, не так и важно. Герой (Валерий Харютченко) в темном «безвременном» костюме и пальто, героиня (Инна Воробьева) — вполне сегодняшняя девица, в затейливом клетчатом платье, нервная, задиристая, разбитная, курит, ловит такси, пританцовывает под что-то современное и зарубежное. Нисколько не кроткая. А для него — кроткая, нежная, беззащитная – Любимая! Чем ее порадовать? Чего может хотеть такая? Может быть, фотосессию? И Он кружит с бликующим фотоаппаратом вокруг нее и обвешивает стены постерами с любимым лицом. И весь спектакль – это почти сплошь монолог, Он, не прибегая к внешней аффектации или повышению голоса, кричит и плачет о своей любви. Кричит нам – Она все равно не слышит или слышит совсем другое. Она просто из другого мира. Тела рядом, а душам не пересечься. И даже в финале Она не в окно выбрасывается, а уходит в какие-то бело-алые колонны, явившиеся из-за разошедшихся газетных стен. То ли воспарила, то ли в ад спустилась или просто в другую жизнь. А погибает Он, свернувшись в своем темном пальто на полу. Текст идет практически вразрез с действием, что по всем законам сцены должно бы вызвать комический эффект. Но трагизм Достоевского не только не пропадает, но усиливается и трогает до глубины души.

Большую радость доставил Молодежный театр свободных актеров из Риги. Спектакль «Женя, а знаете...» по стихам Евгения Евтушенко и песням на его стихи поставил Семен Лосев. Поэтический театр — жанр сегодня не слишком завлекательный, и отчасти эпатажная слава поэта, что и говорить, не гремит как раньше. Но спектакль развлекает, волнует, трогает. Здесь и очень узнаваемая атмосфера дипломника (каковым он и был в начале пути), и хороший вкус, и сильные голоса, и отточенная хореография, и изобретательная режиссура, и красивые талантливые ребята. И прекрасная поэзия, что и говорить. Ретро, соединенное с молодостью, смотрится и слушается прекрасно.

А.Чехову в постановке украинского Николаевского русского театра повезло меньше, чем Евтушенко. Водевили «Медведь» и «Предложение», соединенные в спектакле «Руководство для желающих жениться» предваряются не согласующимися с сюжетом интермедиями. Вероятно, чтобы оправдать очень симпатичный задник, где на черно-синем ночном фоне, среди елочек едет белая бричка, влекомая белой же лошадкой (прием — два согнутых человека друг за другом под чехлом). Спектакль устремился к эстетике «Аншлага», Винокура и Петросяна. Установка была: смешить во что бы то ни стало. Чтоб хохотали над потерянными не раз калошами, над ах как неожиданно свалившейся с героини юбкой, над падением со стула. Надо сказать, что этот же самый спектакль другого театра, но того же постановщика я видела пару лет назад на другом фестивале. Там была жива природа водевиля, были «воздух», ирония. Не знаю, почему так получается. Загадочная вещь – театр.

Театр «Русская сцена» из Берлина с «Маленькими трагедиями» А.Пушкина несколько потерялся из-за больших размеров сцены. Непосредственное воздействие было ослаблено расстоянием.

К тому же путали текст — сохраняя размер, меняли слова. Избрали прием — читать стихи как прозу, не выделяя рифм, а ведь они совсем недурны у Александра Сергеевича. За основу взят «Пир во время чумы», и все действие происходит на кладбище. Это бы еще ничего, но актеры все время разнообразно используют могильные кресты: то как вешалки, то как шпаги, то как трости. Возникало неловкое ощущение от такого обращения с символом, не оправданное ничем, кроме необходимости быстро перейти от одной трагедии к другой и физически разнообразить действие. Интересная, нервная актриса Светлана Лучко исполняла все женские роли. Лучше всего прозвучала Лаура. Быстрый переход к донне Анне был не слишком убедителен. Она отчасти осталась Лаурой, во всяком случае как-то сразу была с Гуаном заодно. Иногда визуальный ряд спектакля был очень красив. В целом — впечатление скорее позитивное, но осталось ощущение самодеятельности.

Когда сегодня мы уже знаем, что произошло в Бишкеке, совсем по-другому вспоминается киргизский спектакль «Смерть Тарелкина» А.Сухово-Кобылина в постановке Татьяны Захаровой. Очень он был странный: непонятный, мутный, тяжкий. Запутал и замучил зрителя совершенно. В зале стояла недоуменная тишина. Если не знать пьесу, а лучше бы всю трилогию, то абсолютно невозможно понять, что происходит. Кто эти люди? Отчего они так странно одеты (вдруг облачаются в гигантские фуражки, как дети или лилипуты), так немыслимо грубы без видимого повода? Почему оживает кукла в маске, уложенная в гроб, и существует дальше, прикованная цепью к ноге Тарелкина? Перечислять нет смысла и пересказать, о чем спектакль, просто невозможно. При этом совершенно очевидно, что артисты хороши и работают с полной отдачей. На обсуждении вели себя замечательно: защищали отсутствующего режиссера, гипотетическую вину за наше неприятие брали полностью на себя. Если бы мы в тот момент знали, что происходит у них дома или должно произойти! Ведь именно ощущением беды было наполнено действие. Ведь сказал же Маяковский: «Театр — это не зеркало, а увеличивающее стекло».

Заканчивали фестиваль две постановки по пьесам Алексея Дударева «Ты помнишь, Алеша» Саранского театра и «Рядовые» Театра Белорусской армии. Когда-то на встрече со зрителями Алексей Онуфриевич сказал, что был бы рад, если бы темы его пьес потеряли актуальность. Увы, не потеряют. «Рядовые» – пьеса широко известная. Немного найдется в стране театров, где она не ставилась бы в разное время с момента написания. Белорусский спектакль был настоящий, крепкий, трогательный и тревожащий память.

Действие пьесы «Ты помнишь, Алеша» происходит в июле 41-го. Однако почему-то читается стихотворение «Жди меня», которого при всей своей гениальности и оперативности не мог Симонов создать в то время. И не мог прочитать солдат еще не написанную книгу Гудериана, и Окуджава своих песен не написал. Окуджава был особенно неуместен, потому что он певец оттепели и писал о войне с уже послевоенным знанием и чувством. Как можно было знать в июле 41-го, насколько долгой и мучительной окажется эта война? Лишней и разрушающей театральную плоть мне показалась хроника на экране. Она не была удачно подобрана, да и вообще это совсем другое искусство. Но все несогласия погасил замечательный артист Николай Большаков в роли комкора. Он был настоящий мужчина и воин. Мы не видим войны. История осажденного городка происходит у нас на глазах: комкор живет, празднует, спит-ест, встречает любовь, принимает единственно возможные решения. Мы знаем, что он погибнет, но мы знаем, что он победил. С удовольствием можно засчитать победу артиста в этом спектакле.

Фото Виктора Сенцова

Фотогалерея