Поэма с героем, но без слов/XII Международный фестиваль театров стран СНГ и Балтии "Встречи в России" (г.Санкт-Петербург)

Выпуск № 1-131/2010, Содружество

Поэма с героем, но без слов/XII Международный фестиваль театров стран СНГ и Балтии "Встречи в России" (г.Санкт-Петербург)

В Санкт-Петербурге в рамках фестиваля «Встречи в России» был показан спектакль «Поэма без слов» режиссера Олега Жюгжды, поставленный им на сцене Гродненского областного театра кукол (Республика Беларусь). Эта постановка принадлежит к редкому виду театральных произведений, которым не то что не хочется давать оценку, это попросту невозможно сделать в привычном смысле слова (если, конечно, мы говорим о профессиональном театроведческом разборе, а не о любительских восторгах). Этот спектакль нужно не рецензировать, а воспроизводить. От сцены к сцене, от жеста к жесту (потому что, согласно названию, слов в этом спектакле у героев, и правда, нет). Сам режиссер окрестил свое произведение не спектаклем, а «пластично-зрелищным артефактом», что полностью отвечает происходящему на глазах зрителей. «Поэма без слов» - не спектакль для анализа. Это изящная вещица, которую с жадным любопытством хочется крутить-вертеть, рассматривая со всех сторон, разгадывая, как же она устроена.

В основу постановки положена поэма Янки Купалы «Сон на Кургане». Жюгжда выкристаллизовал из нее основную сюжетную линию и написал либретто, поделив спектакль условно на четыре картины.

На сцене установлен черный куб, верхняя грань которого состоит из широких белых полос-резинок, натянутых поперек (сценограф Лариса Микина-Прободяк). Из них, как из реки (покачиваясь, словно от движения воды), выныривают три русалки с белыми проволочными волосами, скрытыми под белыми масками лицами и с веревками на шеях. Все согласно канонам русских народных сказок. Русалки - утонувшие девственницы. У каждой своя история. Одна достает со «дна» шкатулку, на мгновение скрываясь внутри куба и «выныривая» из него. Открывает крышку деревянной коробочки, внутри которой оказываются маленькие фигурки девушки и юноши. Сначала они обнимаются, затем юноша встречает другую девушку-фигурку, а первая топится в пруду. Печально русалка закрывает крышку. У другой бывшей невесты в руках большой том с объемными картинками, как в детских книжках. В ней приблизительно такая же драматическая история. И, наконец, третья утопленница поведает о своей жизни на земле при помощи фотоальбома, в котором оживают фотокарточки. На одной из них молодая женщина только что держала в руках сверток с ребенком, и вот уже она рыдает над холмиком его могилы. Венчальный крест превращается в похоронный (печальная русалка совершает какие-то движения рукой, и нехитрые механизмы, встроенные меж страниц альбома, приходят в действие). Это действие настолько же просто в воплощении, насколько страшно тем паническим ощущением, которое в детстве могло появиться ночью в темной комнате, когда было невозможно взглянуть на темную дыру между кроватью и стенкой. Этот страх необъясним, но хуже него ничего придумать невозможно.

Такое малосимпатичное трио является к главному герою Саму (Василий Прободяк и Иван Добрук) и навевает ему жуткий сон... Поместив кукольную фигурку Сама в стеклянный кубик, русалки раскручивают его в своих руках, вращая, словно космонавта на тренировках перед полетом, а затем уносят с собой в «пучину» черного куба, и начинается действие спектакля. Больше оно напоминает клип: сцена за сценой, связанные логической цепочкой, подаются по принципу монтажа. Резко, быстро, рублено.

Молодой парень Сам решает отыскать клад. И отправляется в проклятое место. Все его старания тщетны, потому что являются ему призраки, заманивающие мнимым богатством все дальше и дальше. Силясь поймать золото, которым мерцают призраки, Сам выпускает на волю Красного Петуха, тот поджигает его родную деревню. Не ведая того, что натворил, Сам становится во главе череды несчастий: голодные люди, осиротевшие дети, оставшиеся без крова и одежды семьи... Дьявольская печать Красного Петуха выдает Сама, и ему, чтобы не быть растерзанным, приходится бежать куда глаза глядят.

В этом беге его преследует Черный человек (актриса Лариса Микулич, работающая в «живом» плане), повелевает черными руками, которые окружают спящего Сама, как черви ползут к нему, шипят, извиваются. Убежав от них, наш герой вдруг видит родную деревню со стороны: некрасивых людей, измученных адским трудом. Черный человек наблюдает за потрясенным Самом с издевательской улыбкой: мол, труд ни к чему хорошему не приводит, это уродство и бедность. Черный человек искушает Сама легкой добычей, кладом. Алчность, охватившая несчастного, вызывает картонного Красного Петуха. Начинается пожар, после которого селяне проклянут Сама.

Он бежит из деревни куда глаза глядят. По черному кубу, вперед и вперед, под снегом и напряженным мерцанием стробоскопа. Остановившись перевести дыхание, он оказывается в кабаке. По заднику сцены «плывут», как мишени в тире, нарисованные на картоне группки выпивох. Бах-бах-бах, пальцем «стреляет» в них откуда ни возьмись явившийся Черный человек.

Из этого притона Сам вновь бежит. Актер бежит на месте уже в живом плане. Молодой парень. Он бежит, взрослея на глазах. Еще мгновение - и перед нами старик с длинными белыми волосами (молодого актера меняет актер старшего поколения). Следующая сцена - молодой через черный куб тянет руки к старику, но они не могут дотронуться друг до друга. Большинство критиков прочитало этот момент как потерю Самом самого себя. Режиссер же на встрече театра с прессой объяснил, что в этой сцене герой встретил своего отца. Так или иначе прочитали зрители увиденное, это не помешало общему замыслу. В  разночтении образов «Поэмы без слов» есть особенная прелесть, интерес и глубина. Отчего рушится человеческая жизнь (а именно об этом в итоге спектакль), однозначно ведь сказать невозможно.

В финале Сам и сидящие в зале становятся зрителями театра теней. На заднике сцены проплывают картинки из прошлой жизни главного героя. Его встреча с девушкой, их свадьба, рождение ребенка, счастье и мир в семье. Идиллическую картину нарушает Черный человек, явившийся на этот раз в цилиндре. Он снимает свой головной убор, превращая его в барабан, выбивает дробь. И вдруг белые резиновые полосы на черном кубе расступаются. Внутри оказывается то ли стекло, то ли покрытый льдом водоем, на дне которого крутится тело утонувшей женщины, в которой Сам узнает погибшую супругу. Как в любой сказочной истории, здесь в финале нужно место для морали. И Жюгжда его ненавязчиво находит. Погнавшись за неведомым (и, похоже, несуществующим) богатством, Сам проглядел и потерял самое большое счастье, которое было в его жизни.

Закольцовывая действие, из черного подиума вновь выныривают русалки со стеклянным кубиком, в котором «распят» Сам (на этот раз, конечно, кукла). Они передают его из рук в руки, как волейбольный мяч. Легко, играючи. Действие происходит словно в рапиде. Или открытом космосе, откуда каждый из нас является и куда уходит после окончания земного пути.

Фото предоставлены Театром-фестивалем «Балтийский Дом»

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.