В Москве можно жить без денег?/Л.Шатохин о театрах Москвы и провинции (Новочеркасск)

Выпуск №2-132/2010, Проблема

В Москве можно жить без денег?/Л.Шатохин о театрах Москвы и провинции (Новочеркасск)

Леонид Иванович ШАТОХИН - художественный руководитель Казачьего театра (г. Новочеркасск), заслуженный деятель искусств России. Мы с ним говорим о том, в какую сторону, по его ощущениям, дрейфуют нынче театры России.


- Давно витает в воздухе слово «реформа», но никакого энтузиазма оно не вызывает, поскольку всем известно: чего бы это понятие ни касалось - коммунального ли хозяйства, здравоохранения или театра, - за ним всегда следует повышение цен на услуги или удорожание самой отрасли, которое ложится в итоге на плечи потребителей, пациентов, зрителей и т.д. Это одни и те же люди.

А концепция развития театрального дела от 2010 до 2020 года - из того же ряда или что-то новенькое?

- У меня был небольшой скандальчик с авторами этой концепции. Я им сказал: «Вы же не создали и не продали ни одного спектакля. Как же вы можете рассуждать о том, куда двигаться российскому театру?» Его структура должна в корне измениться, и суть реформирования - в поддержке театров с учетом их объективного положения.

Чиновники ссылаются на закон о разделении полномочий субъектов. Он крайне лукавый, и цель его все та же - снять с государства заботу о социальной сфере. О культуре в частности. Он не позволяет финансировать деятельность учреждений нижестоящих субъектов субъектом вышестоящим.

Строго говоря, закон необходимо отменить, ибо он нарушает равенство прав граждан на доступ к культуре, образованию, здравоохранению.

Правда, московские умы мгновенно сообразили: давайте дополнительно профинансируем столичные коллективы, и пусть съездят на гастроли в провинцию. То есть срабатывает установка: не выпускать деньги за Садовое кольцо. А надо создавать условия в провинции, чтобы там были театры самого высокого уровня. Понимаю - звучит утопично, но в таком направлении, убежден, должна развиваться страна. Это 11 человек, умеющих играть в футбол, мы у себя в России найти не можем, а больших актеров отыщем мгновенно. Мы такая нация.

Закон же обойти можно: достаточно принять программу реформирования театрального дела в России. Это обеспечит законность поддержки провинциальных театров федеральным бюджетом. И надо непременно забрать у местной власти руководство театрами. В регионах, по большей части, нет людей, способных оценить пригодность художника для этого дела. Кадровые вопросы правильнее согласовывать с Минкультом и СТД, а те, обнаружив талант, будут отслеживать его судьбу. Тут поле деятельности и для театроведов.

Став демократами, мы ничего в старой системе не изменили. Есть театры-маяки (чем они больше, тем якобы лучше). Есть театры-паразиты. Есть театры-парии: как бы плодотворно они ни работали, их все равно не заметят.

Между тем демократия - это крайне жесткая система управления населением, в которой главенствует закон (хотя его проявления бывают и уродливы, как в случае с больной старушкой, которую выталкивали из Финляндии). У нас не существует обязательности исполнения законов.

Вот перевели нас в автономию. Я подозревал, что сталкиваться буду с начальником финотдела и больше ни с кем. Госзаказ выльется в то, что нам ничего не закажут. Так и вышло: в этом году нам заказали один (!) спектакль. Учредителям больше не надо. И театр без денег неизбежно летит в тартарары.

Чтобы этого не произошло, за властью должно быть законодательно закреплено обязательство иметь театр в городе, достигшем ста тысяч населения. Хоть вывернитесь наизнанку, но будьте добры обеспечить доступ людей к культурным ценностям. Не будет такого обязательства - не будет театра.

Создайте условия - потом требуйте их реализации. Не может человек прийти на пустое место и сказать: «Я буду делать великий театр». С кем? У нас же по-прежнему государство поддерживает те театры, которые в состоянии зарабатывать сами. Более того, склоняет муниципалитеты городов к финансированию гастролей московских театров, то есть дополнительно подпитывает за счет России. Не хватит ли? Обобрали до нитки.

Я думаю, система должна быть такой. В городе со 100 тысячами населения театр получает деньги на содержание здания, постановочные и зарплату. Мизерные деньги, которые он зарабатывает, надо оставить на его нужды. Театру в городе с полумиллионом жителей - урезать государственную поддержку (например, на постановку спектаклей). С миллионом населения не давать ничего, потому что такой город имеет громадный рынок. Я уж не говорю о Москве, где рынок вообще необозримый.

- Известный персонаж Островского, Телятев, тоже говорил, что в Москве можно жить без денег.

- Театрам - точно. Почему я говорю так жестко и кровожадно? Потому что определенно знаю, что столичные театры могут зарабатывать, если будут заниматься делом, а не станут местом, где лежат трудовые книжки актеров. Они же в это время снимаются в сериалах. Те, кто ниже рангом, обслуживают свадьбы и корпоративы. В театр же заскакивают время от времени. Никакой творческой жизни там нет. А если хотите быть московским театром «Современник», содержите себя полностью. С нынешним состоянием дела этого стопроцентно никто не выдержит. Люди со всей страны едут в Москву ведь не спектакль смотреть, а живого Безрукова. Или Миронова.

По моему глубокому убеждению, в Москве вообще должны остаться только те театры, которые являются хранителями русской театральной школы.

- Имеете в виду Малый?

- Да. Больше ни один не имеет даже налета хоть какой-то школы. Все друг на друга похожи. Зайдите в Пушкинский или в Театр на Малой Бронной - это один и тот же театр. Более того, очевидно стремление немалого числа московских театров переплюнуть «Кривое зеркало» - там же хорошие деньги зарабатывают.

- Не так уж все и похожи. А театр Фоменко? А «Геликон-опера»? Театр Женовача?...

- Нет театра Фоменко. Есть сам Фоменко. Как были Мейерхольд, Вахтангов, Таиров.

- Но они воспитали замечательных артистов.

- Однако когда их не стало, не стало и театров. И артисты разбежались. От Мейерхольда - в Малый, совсем в другую сторону.

- Тем не менее Игорь Ильинский и в Малом оставался Игорем Ильинским.

- Огромный талант - отдельный случай. Разве сохранились театры Товстоногова, Вахтангова, МХТ? Ушли их великие создатели, а вслед ушли и великие театры. Смены им нет, а это вырождение. И финансируются по существу театральные мифы. Сегодня же это обычные, рядовые театры - так пожалуйте в общую очередь.

Потеря нравственных ориентиров театральным сообществом Москвы привела к появлению жуликоватых личностей. Они объявляют новый век русского театра, мощно пиарятся и начинают многое определять в нашей жизни. Дилетантам позволено решать его судьбу.

Кроме дилетантов-руководителей, есть еще и дилетанты-режиссеры. Это профессия, которой не стесняются заниматься все. Так сейчас складывается ситуация.

Проведите мониторинг каждого театра, и несложный расчет позволит определить размер его государственной поддержки - в зависимости от населения города, его платежеспособности, возможностей местного бюджета и т.д. Если театр весь свой пафос направляет на эксперименты, то, пожалуйста, на собственные, заработанные деньги. Если избрал исключительно коммерческое направление, то это сознательное развращение зрителей. Освободив же площадки, мы дадим возможность публике, которой сегодня все равно, что глотать, увидеть более интересные коллективы. Разве «Коляда-театр» не мог бы удовлетворить запросы столичного зрителя?

В течение всего года московские площадки следует предоставлять театрам России.

- Возродить гастроли на месяц?

- Именно. Ведь ты туда не сунешься, если чувствуешь, что тебя освистают. Понимаешь, что нужен уровень.

- Ну, закрыли московские театры. Что дальше?

- Я предлагаю не уничтожить их, а перераспределить финансы (и таланты) в пользу других городов. Направить государственные дотации в Россию. Дать миллиард рублей, например, театру города Бийска. Кто поедет за этим миллиардом? Треть актеров. Потому что остальные работают в Москве не из любви к театру, а по причине свободного времени и возможности халтурить. Театр очистится от людей ненужных. Сначала будет шок, а потом люди сообразят: «Квартира в Москве у меня есть. Поеду на какое-то время в Бийск, или Якутск, или Сызрань». Человек поедет вслед за творческой идеей, за талантливым режиссером, художником. В регион привезут другой уровень постановочной культуры, которая, при всей беспомощности большинства театров, в столице есть, а здесь увидят искренние чувства, в Москве сплошь и рядом подмененные истерикой.

- И думаете, найдутся желающие клюнуть на эту приманку? Многие и в столице недурно зарабатывают.

- Те, кто только зарабатывать хочет, не клюнут. А те, кто хочет выходить на сцену, сыграть настоящую роль, - поедут.

- Похоже на движение 25-тысячников, посланных в глубинку поднимать колхозы.

- Они ехали не колхозы поднимать, а кулаков стрелять.

- Ну да! Разве товарищ Давыдов в наших краях не хозяйство налаживал?

- Тут ни в коем случае не должно быть ассоциаций с кампанией такого рода, когда к Курскому вокзалу подгоняют теплушки, и народные артисты под конвоем красноармейцев отправляются в Благовещенск. Не хочешь - никто не неволит. Москва - это, конечно, слава и деньги. Вот и нужно, чтобы режиссеры и артисты, уехавшие в Тьмутаракань, получали такую же зарплату, какая существует в МХТ, и самое главное - такие же возможности для реализации своих идей. Кстати, кем сильны столичные театры? Людьми из провинции, которые поехали за лучшими условиями для творчества. Такие же условия надо создать и в российских городах.

Вспомните нашу Северо-Кавказскую киностудию. А еще была Свердловская, Дальневосточная... Сколько актеров снималось там? Все позакрыли.

- А еще были телевизионные студии, в том числе и «Донтелефильм».

- Региональное телевидение вообще извели. Все частоты выкуплены Москвой. Вот вам десять минут на новостные сюжеты - и хватит! Это ли не обирание населения? Никакому тоталитарному государству такое и не снилось. На Западе маленькая студия делает хорошую программу - ее тут же транслируют на всю страну. У нас же монополия Москвы, которая, в том числе, диктует донским предприятиям, кого поддерживать. По их условиям наш уникальный НЭВЗ (Новочеркасский электровозостроительный завод. - Л.Ф.), выкупленный «Трансмашхолдингом», будет давать деньги тому, на кого укажет столичный хозяин, а не новочеркасскому театру.

- Можно ли рассчитывать на отдельных меценатов?

- В маленьких городах в богатых людях одни бандиты. А настоящих предпринимателей, которых и без того раз-два, и обчелся, просто обстригли. Они могут тихонько дать денег с условием, чтобы об этом никто не знал. Я ничего не боюсь, потому что у меня отнимать нечего, а они живут под ежедневным страхом, потому что есть что терять.

- Почему не престижно помогать театрам?

- Все потому же - криминал сплошной в государстве. Нынешний театр называют продюсерским. Это означает приход сюда людей, далеких от творческих идей. Если на Западе или в Америке продюсер приглашает Спилберга, то он уже сидит глубоко сзади и обеспечивает ему все, что нужно для работы. Творческие задачи решает личность. А у нас продюсер - тот же красный директор, у которого нет только одного права - смертной казни. Пришел он из какого-нибудь банно-прачечного комбината и в силу своего понимания начинает строить театр.

Я прожил жизнь в театре и знаю, что он выживет только тогда, когда поменяется вся его структура.

- А что вы скажете о театральных городах, которые в течение десятилетий поддерживают это реноме? Омск, Екатеринбург, Самара... Везение на прогрессивных губернаторов? На режиссеров, умеющих строить свой театр?

- Это театры, которые в силу относительного финансового благополучия и наличия достаточного рынка ведут довольно интересную творческую жизнь. И при наличии состоятельного творческого лидера способны создавать высокие образцы сценического искусства. В этом ряду не стоит забывать и о театрах Ростова, Краснодара и ряда других городов.

- У вас есть единомышленники среди коллег в России?

- Поначалу - все руководители национальных театров. Но когда они увидели, что мною недовольны, стали убегать.

То же самое произошло с «Южным театральным вестником» - журналом, который я затеял. У меня его Ростов перекупил, и журнал превратился в стенгазету.

- При каких условиях вы считаете возможным осуществление вашего замысла?

- При воле верховной власти. Катастрофа грянет нескоро, поскольку у нации большой запас сил, но она неминуема, потому что у общества нет духовного фундамента. В основе любой идеологии лежит религиозная субстанция, и только наша власть ни на чем не основана. Поэтому надежды на нее призрачные.

- Что светит городским театрам в ближайшем будущем?

- Закроют. Если в первый же год автономии мне заказали один спектакль в год, что же дальше будет? А нам надо пять-шесть в сезон, чтобы поддерживать интерес горожан к театру. Теперь представьте, при такой системе госзаказа через полгода приходят ко мне из администрации, видят пустой зал и резонно спрашивают: «Зачем нам такой театр?» И без того туда постоянно носят бизнес-планы по освоению нашего здания. Прямо бацилла какая-то сидит в городе. Почему-то в Шахтах такой мысли не возникает, в Таганроге - тоже, а у нас - незатухающий зуд. И обязательно кто-то из власти этот порыв поддерживает. Подойдет ко мне, доберется до локтя (у Карнеги вычитал) и спросит душевно: «А не закрыть ли нам театр на год?»

- При всех антиусловиях, в которых живут городские театры, вам все-таки удается и ставить эти пять-шесть спектаклей в сезон, и бывать на гастролях (в том числе и в Москве), и участвовать в российских фестивалях, и организовать фестиваль на своей площадке, и подготовить четыре выпуска молодых артистов. Иные театры ревниво посматривают в вашу сторону, зная, что зарплаты у вас выше. Все это за счет чего?

- За счет ясного понимания дела. Того, что первично, а что вторично.

- При этом вы действуете поперек системы? Идете на нарушение закона?

- Не совсем. Надо умно составить договор с администрацией. Я спросил: «Хотите, чтобы я всякий раз шел к вам с поклоном или 50 процентов заработанного оставлял себе?» - «Чтоб не ходил просить», - сказали мне.

И далее: если половину своего дохода направить на повышение зарплаты, это даст нам возможность работать в более интенсивном режиме и всегда держать театр в здоровом тонусе. Что, в свою очередь, позволит нам больше зарабатывать: на приобретение аппаратуры и транспорта, на создание комфорта в гримерках и т.д.

Очень важна внутренняя структура. В большинстве театров бухгалтер - второй человек. Потом - водитель, который ее возит. Потом, во многих случаях, секретарша. Институт худруков вообще уничтожается. Они получают зарплату в два раза меньше, чем заместители директоров по хозчасти. У меня не так. Конечно, художественный руководитель должен иметь самую большую зарплату, но не надо зарываться. После меня - еще с десяток актеров - главные в театре. Это стало законом и дало коллективу ощущение справедливости.

- При составлении репертуара входите ли вы, директор, в противоречие с собой как с худруком?

- Да. Надо балансировать. Если «Слишком женатый таксист» дал хорошую прибыль, я не буду больше ставить в сезоне пьес подобного рода, а оставлю место в афише для...

- «Русского варенья», например.

- Улицкой, да. Делаю это для зрителей и для труппы, конечно, которая должна понимать, что такое настоящее, а что может любой человек с улицы.

- Я знаю, что вы исповедуете психологический театр. Но могли бы пригласить на постановку режиссера, склонного к формальным поискам? Может быть, привлекли бы больше студенчества в зрительный зал.

- Дважды я так и поступал, но кончилось это плохо. Человек должен жить этим, а не придумывать. Как правило, из ста молодых, занимающихся авангардом, один понимает, что это такое. Иногда и самому приходит в голову такая блажь...

Что же касается студентов, почему считается, что это особые люди? Сегодня они студенты, а через год - обыватели. «Сон в летнюю ночь» идет у нас 17 лет, и приходят на спектакль в основном студенты, а в нем нет ничего авангардного. Вообще технология привлечения зрителей в театр по существу проста и не так затратна, как создание истинного произведения искусства. Между тем уровень профессии падает, и прежде всего - актерской.

Какая бы пьеса ни шла, какой бы малой роль ни была, но когда выходил на сцену Ярославского театра Феликс Разъдьяконов, произносил свои две с половиной фразы, останавливалось течение жизни на земном шаре. И шквал аплодисментов. И таких актеров на Руси было немало. А теперь?

Театр не нужен нашей власти, вот он и падает все ниже и ниже. Если бы я знал, что, работая в Благовещенске, в любой момент могу вернуться в Краснодар, мне ничто не было бы страшно. Я видел, как работает театр в Ницце. Это ведь глубокая провинция, тишайший уголок Европы. Артисты могут иметь квартиры в Париже и ездить сюда играть. Или в Канны, в Монте-Карло, имеющие общие цеха с театром в Ницце. А у нас нет свободы, и это угнетает людей. Между тем в России всем хватило бы места для творческой работы.

- И денег тоже.

- Мне хватило бы трех миллионов на постановочные расходы, чтобы заинтересовать увлекательными предложениями ведущих режиссеров страны и пригласить двух-трех звезд. Еще три миллиона нужны на гастрольную деятельность. В настоящей работе престижным будет одно звание - звание артиста российского театра. При равных условиях в любом месте России, не уезжая из родного города, будет работать свой Башмет. А у нас получается, что нищее, по причине вселенского воровства, государство способно создать условия только для театров столицы. Я же хочу, чтобы начался исход богатств России из Москвы обратно. В сферах и науки, и образования, и культуры. И благосостояния.

Беседу вела Людмила Фрейдлин

Ростов-на-Дону


P.S.

Пока это интервью готовилось к печати, предвидимые Л.И.Шатохиным события получили стремительное развитие по самому худшему сценарию. Вот сегодняшняя информация от руководителя новочеркасского театра:

«Бесполезность реформ, реализация которых передается местным властям, стопроцентно подтвердилась. Муниципальный заказ аж в одну постановку вылился в уменьшение субсидий. А зрителей надо обслужить, как и прежде, - 47 тысяч в год. В городе со 170 тысячами населения выжить с одной премьерой в год - фантастика.

Функции наблюдательного совета, положенного автономному учреждению, городское управление культуры взяло себе. То есть власть Учредителя полная и безоговорочная. Об активном отстаивании интересов театра речь вести затруднительно, ибо Трудовой кодекс не предусматривает защиты руководителя театра профсоюзом или кем-то еще,- он может быть уволен без объяснения причин.

Имущество передается нам в состоянии, не пригодном к эксплуатации, поскольку оно не принято ни пожарниками, ни архитектурной службой, ни энергонадзором... Управление культуры требует: "Коли вы автономные, устраняйте недостатки сами". Во-первых, это колоссальные деньги, а во-вторых, растворяется смысл автономии, которая предполагает использование собственных средств по своему усмотрению: на увеличение постановочных средств, зарплаты работникам театра, приобретение оборудования. Капитальный ремонт и недоделки, которые не финансировались десятилетиями, вешаются на нас.

Учредитель, стремясь уменьшить расходы на содержание театра, мечтает перепрофилировать его в прокатную площадку, приглашать столичных звезд и наслаждаться аншлагами. А всевозможные антрепризы и прочие "независимые театры" находятся в постоянной готовности катать по всей России зрелища для провинциальных лохов. Цены выше местных во много раз. Несколько спектаклей гастролеры сыграть не в силах, поскольку надо быстрее смываться, пока не побили. Короче говоря, дойдя до первого провинциального чиновника, все благие реформы превращаются в очередную коррупционную схему».

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.