Волгоград

Выпуск №3-133/2010, В России

Первым в России пьесу Грегори Берка «Проезд Гагарина» поставил Волгоградский Молодежный театр.

Юрий Гагарин в мифологии ХХ века такой же неоспоримый символ идеального советского человека, как Мэрилин Монро - символ идеальной женщины общества потребления. Но если раньше они противостояли друг другу по принципу «два мира - два кумира», то теперь, в ХХI веке, мирно уживаются, например, в афишной витрине Молодежного театра. Это неслучайное соседство образует какой-то новый глобальный иконостас, напоминающий полотна Ильи Глазунова. Она, с веревочной петлей на нежной шее, приглашает на «Терроризм» братьев Пресняковых. Он, в виде татуировки на мощном бицепсе неведомого героя, на спектакль «Gagarinway» по пьесе Грегори Берка. Русскую пьесу афиширует американка, английскую - лучший из советских парней. Все смешалось в голове современного человека. Это наглядное свидетельство глобализации, о которой так много говорят герои пьесы Берка. Говорят с такой же ненавистью, как и наши антиглобалисты. Эта ненависть так узнаваема, что пьеса кажется написанной сегодня в России, хотя появилась десять лет назад в Шотландии. Ее название режиссерский тандем - Алексей Серов и Сергей Щипицин - решил оставить непереведенным: «Gagarinway». Так у названия появляется двойной смысл: это и топографический объект «Проезд Гагарина» - улица в маленьком шахтерском городке, известном своими бунтарскими настроениями, и некое идеологическое направление - «Путь Гагарина» или «Путем Гагарина». Ведь Гагарин для всего мира стал оправданием советской системы и ее главным героем. Постановка идеологической пьесы, рассказывающей об обострении классовой борьбы на «одной, отдельно взятой» фабрике, явление редкое в сегодняшнем театре. По убеждению многих режиссеров и директоров, сейчас главное требование публики - «сделайте нам красиво... и весело!». Молодежный театр решил доказать, что говорить про политику - это совсем не скучно. Он сделал это жестко и убедительно.

Спектакль почти лишен быта. Место действия, как любое складское помещение, абсолютно безлико. Серые стены, какие-то серые коробки вдоль стен. Художник Кирилл Пискунов наглухо запер пространство металлической дверью в центре задней стены. Сквозь маленькое окошко в ней изредка пробегают волны тревожного света - фары проезжающих машин. Это единственный знак того, что за стенами существует какой-то другой мир. От зрительного зала, который находится практически на одном уровне со сценой, склад отделяет железная сетка от пола до потолка. И до определенного момента кажется, что мы, как в цирке зверей, сидя в относительно безопасном месте, изучаем повадки неких агрессивных субъектов. И только когда со страшным лязгом сетку рванут в сторону и человек, только что убивший собрата, посмотрит на нас ничего не видящими бешеными глазами, мы вдруг ощутим иллюзорность этой «четвертой стены». И, в общем-то, иллюзорность нашей безопасности.

Все, что происходит на складе провинциальной фабрики по производству электронных чипов, происходит не где-то, а везде, не когда-то, а сейчас, не с кем-то, а с нами. А происходит там революция. Участвуют в ней четверо мужчин, естественно, в разном качестве - кому-то досталась роль героя, кому-то роль жертвы, потому что у революции всегда две стороны. На одной стороне низы, которые по ленинскому определению «не хотят» («Достало это все!» - лозунг, написанный на их знамени), на другой - верхи, которые «не могут». «Низы» - это Гарри и Эдди, представляющие два типа революционера - наивного фанатика и циничного насильника, «верхи» - замученный бесконечными перелетами, выпотрошенный до полного безразличия даже к собственной жизни консультант глобальной корпорации некто Ф.Ван де Хой, случайная жертва чужих обид и чужой злобы. И между ними - мечущийся интеллигент, вчерашний студент философского факультета, временно, как ему кажется, оказавшийся охранником на заштатной фабрике. И то, что именно он открывает дверь и впускает насилие в игровое пространство, глубоко символично.

Грегори Берк, а вслед за ним Молодежный театр, ставят почти научный эксперимент: склад - это реторта, действующие лица - химические элементы. Катализатор процесса - Эдди. Это он, со звериной ловкостью карабкаясь по железной сетке, взлетает в какой-то момент под потолок и слепит нам оттуда глаза прожектором, наслаждаясь долгожданной властью. Роль досталась Владимиру Захарову, актеру, умеющему сочетать острую характерность и психологическую достоверность. В этой роли он включил свое отрицательное обаяние «по полной». Его Эдди - подонок, который знает, что он подонок, и получает от этого немалое удовольствие. Пустой ночной склад - его место. Так же пуста и угрюма его душа, которую веселит только предвкушение насилия. Ему наскучили наркотики, сутенерство и «прочая фигня». Обыкновенное насилие уже не так «вставляет». Другое дело - насилие со смыслом. Идея - вот чего не хватало Эдди! Но «черт знает, что можно узнать, имея читательский билет». Русский революционер Петр Нечаев, чей «Катехизис» так же доступен для свободного чтения, как и «Майн кампф», открыл ему путь. К чему? Вот об этом спектакль «Gagarinway».

О Гарри, сподвижнике Эдди, много говорится до его появления на сцене. И не случайно. Это ключевая фигура революционной коллизии. Гарри - это народ. Отец троих детей, работающий на трех работах (не повезло - «его телка залетела с первого раза»), вечный лузер и при этом мечтатель, готовый поверить в красивую сказку, Гарри обречен быть объектом манипуляций более умного и более подлого Эдди. Он исполнитель чужой воли, но лишь до тех пор, пока верит лидеру. Поэтому Эдди-Захаров так страстен, так красноречив: он должен заболтать Гарри до полной потери ориентации, чтобы тот не догадался, что ему предстоит стать соучастником не благородного вызова обществу, а обыкновенного убийства. Актерский тандем - Андрей Тушев (Гарри) и Владимир Захаров (Эдди) - главный выигрыш художественного руководителя постановки Алексея Серова. Тушев в каком-нибудь детском спектакле вполне мог бы сыграть доброго русоволосого и голубоглазого богатыря. Его Гарри человек основательный, но немного «тормозной». Ситуация заставляет его суетиться и шевелить мозгами, а он этого не умеет и потому злится. С первой минуты, когда Гарри, как мешок с картошкой, втаскивает на склад тело оглушенного «проклятого империалиста», которому предстоит ответить за все - маленькую зарплату, нелюбимую жену, чужие дорогие автомобили, - мы чувствуем его внутреннюю напряженность. («Крепкий парень, - говорит о нем Эдди, - аккурат на грани нервного срыва».) Эта напряженность совсем другого рода, чем у Эдди, и Захаров с Тушевым играют это различие очень точно. Эдди испытывает почти сладострастное предвкушение, Гарри - дикую внутреннюю растерянность. Плохо человеку, а от чего, он не понимает! Возня с телом заложника, едкие остроты Эдди, истеричное требование Гарри расшифровать проклятое «Ф» в имени будущей жертвы, как будто от этого зависит что-то очень важное, - все это полно какого-то жутковатого юмора. Смесь саспенса с черной комедией - не так ли начинается любая буза, незаметно перерастающая во вселенский хаос?

В модели «маленькой революции», предложенной Берком, в пьесе, написанной не как живописное полотно, а скорее как графическая зарисовка, актерам крайне важно было найти точное психологическое оправдание поведению своих персонажей - и насильников, и жертв. Фрэнк Ван де Хой в исполнении Игоря Мишина - единственный взрослый человек среди обезумевших от власти подростков - не по возрасту, а по состоянию души. Он не сопротивляется не потому, что это бесполезно, а потому что безмерно устал. Никакой он не всемогущий империалист, его, как и всех остальных, использует некая высшая сила, абсолютно недоступная для мести таким бедолагам, как Эдди, Гарри и невезучий Том, так не вовремя вернувшийся на склад за своей форменной фуражкой.

Главное чувство, которое владеет Томом (Артем Трудов), как только он понимает, что сам захлопнул клетку, из которой выхода нет, - истерический страх. Именно этот страх так возбуждает Эдди, так необходим ему, чтоб совершить задуманное убийство. И вот оно совершено. Даже двойное, потому что свидетелей всегда убирают. ...И спадает дикое возбуждение. И становится понятно, что что-то не так. «Не особо революционное ощущение», - разочарованно говорит Эдди, вытирая окровавленный нож. «Это просто убийство!» - доходит до Гарри. И, возможно, именно здесь, перед самым финалом, до нас, до зрителей, начинает доходить, что мы стали свидетелями вовсе не революции, а чего-то другого, что только рядилось в революционные одежды. Ведь свидетелей убивают бандиты. Истинным революционерам, вершащим социальную справедливость, нет нужды глухой ночью избавляться от свидетелей. Революция всегда открыта, она происходит на глазах города и мира. Так что же случилось на запертом складе маленькой фабрички маленького городка? Маленький негодяй, мечтающий о мировом господстве (или хотя бы о господстве над несколькими себе подобными), чуть было не заставил нас поверить, что «он - за бедных», что он за справедливость! Господи, он чуть было не перетянул нас на свою сторону...

Финал этой «тарантиновской» истории трагичен. Это трагедия обманутого Гарри, у которого отняли идею борьбы, смысл его жизни. А Эдди, утопив трупы в реке, как ни в чем не бывало вернется на работу, встанет к конвейеру, ибо «опаздывать, блин, мы не хотим». Он не опоздает. Он всегда появится там, где поднимется волна насилия - против «черных», «красных», «желтых», любых «других». На своей майке он нарисует Гагарина, Че Гевару, любого героя или мученика, который соберет под его знамя тысячи заблудших Гарри, ищущих оправдания своим жизненным неудачам. Эдди плевать на идеи, но они отличный инструмент власти над людьми.

«Факт, что существенное социальное неравенство останется даже в самом совершенном либеральном обществе, означает, что между принципами - близнецами свободы и равенства, на которых это общество основано, будет существовать напряженность», - Фрэнсис Фукуяма, «Конец истории».

«Криминально-политическое чтиво» в исполнении актеров Волгоградского Молодежного театра вызвало острую дискуссию среди зрителей. Кто-то воспринял его как провокацию, кто-то как крутой экшн, а кто-то - как предостережение.

Фотогалерея