Что ни фестиваль, то комедия/IV Всероссийский фестиваль "Русская комедия"

Выпуск №3-133/2010, Фестивали

Обожаю фестивальные буклеты. Читать их - веселое занятие. Открывает такие издания, как правило, фотогалерея  всякого начальства - местного и столичного - с вполне ритуальными текстами. Они должны, надо полагать, придать вес всему торжеству. Хотя, строго говоря, ничто, кроме спектаклей, веса фестивалю в глазах зрителей придать не может.

Колонки под фотографиями написаны канцелярским волапюком и явно не рассчитаны на то, чтобы их читали. Это у меня болезненное любопытство к печатному слову, даже если оно коряво. Например: «Уверен, что нынешний, четвертый фестиваль оправдает надежды любителей театра, предвкушающих знакомство с новыми именами и режиссерскими работами». Здесь же - про юмор Чехова (тонкий, разумеется), который «и сегодня продолжает покорять мировое сценическое пространство». Еще мне понравилось про то, что «фестиваль... служит благородным целям взаимного обогащения культурных связей в театральной сфере».

Сами театры, представляя себя, не скупились на эпитеты. Рассказывали про «буйство красок, песен и танцев», обещали «гамму эмоциональных чувств, которая будет обеспечена любому зрителю», сулили возможность «с головой окунуться в творчество великого драматурга» и, наконец, решительно заявляли, что их «спектакль совершенно уникален». Принимающая сторона заверила: «Мы... исповедуем принцип торжества праздника. Каждый спектакль для нас...- это важный фактор зрительского интереса».

Ну, да ладно - это ведь не режиссеры с артистами сочиняли, а наверняка мои коллеги. Таков сегодня уровень профессии. А что же сами спектакли, составившие афишу IV Всероссийского  фестиваля «Русская комедия» в Ростове? Среди их постановщиков есть именитые люди: Анатолий Иванов (к великой печали, не так давно ушедший из жизни), Валерий Кове, Сергей Яшин, Рифкат Исрафилов, режиссер молодого поколения Андрей Прикотенко, восхитивший ростовчан «Эдипом-царем», привезенным на один из наших последних минифестов.

Нынче восторги по поводу фестивальных спектаклей были вполне умеренными. Из одноактовок «Предложение» и «Юбилей», сцены-монолога «О вреде табака» режиссер Андрей Прикотенко сочинил и поставил в Санкт-Петербургском академическом театре им. Ленсовета пьесу «Чеховъ. Водевиль», дав зрителям возможность проследить дальнейшую судьбу Ивана Васильевича Ломова, который, с риском растерять остатки и без того слабого здоровья (как ему кажется), получил-таки строптивую Наталью Степановну в жены. На свою голову.

Еще по сюжету сватовства было очевидно, что в одну телегу впрячь не можно мнительного типа в вязаной малышовой шапчонке и мужиковатую громогласную помещицу. В эпилоге «Предложения» наши подозрения подтвердились. Замороченные супруги едва успевают подходить к одной, второй, пятой... кроваткам, откуда доносится детский плач. А Ломов едва успевает увертываться от тычков уж вовсе озверевшей жены.

Режиссер помещает Ивана Васильевича в банковскую сутолоку «Юбилея» (вместо Хирина) и делает лектором, бесплодно жаждущим бежать от дрянной, пошлой, дешевенькой жизни (вместо Нюхина). Это он, Ломов, служит бухгалтером в заведении частном, коммерческом. Это у него «воспаление всего тела» и естественно развившаяся мизантропия. Стоит ли удивляться, что это он, многодетный отец и вконец затурканный муж, гоняется с ножом за женой и свояченицей? И что может сказать в итоге такое невезучее существо, подводя безрадостную черту под своей жизнью в монологе «О вреде табака»?

Остроумная придумка режиссера не противоречит ни житейской, ни художественной логике, не перекашивает смысла чеховских сочинений. Но персонажи (за исключением, пожалуй, старшего Чубукова) явно страдают нервным расстройством в тяжелой форме. Они вроде даже и не нашей породы, потому смотришь на них сторонним взглядом и не сочувствуешь ни в малой степени. А ведь когда читаешь, право, жалко и 35-летнего человека, парализованного робостью, и девушку, которой давно ничего не светит, и вдруг... И затерханного бухгалтера, у которого в глазах междометия мелькают из-за невозможности спокойно работать.

Из этих маргиналов вынуто человеческое, теплое; эксцентрика решительно подмяла их под себя.

В репертуаре Ростовского академического театра драмы им. М.Горького тоже есть спектакль по пьесам Чехова, и «Предложение» с «Юбилеем» сыграны так, что и смеешься над незадачливыми людьми, и досадуешь на них, и понимаешь, что они чувствуют, когда судьба (или обстоятельства) бьют по темечку.

И «Очень простая история» Марии Ладо на сцене Ростовского академического молодежного театра, представьте, тоже интереснее, объемнее фестивальной. У нас была поставлена притча с очевидными библейскими параллелями. Сарай, где стояли домашние животные, был не бытовой постройкой, а хлевом, яслями. Местом непростым, со значением. В подобном месте некогда произошло главное событие в истории человечества - рождение Христа. В сарае зачат ребенок молодых героев «Очень простой истории», и таинство возникновения новой жизни ставится в один ряд с приходом в мир Иисуса.

Спектакль же Оренбургского областного драмтеатра им. М.Горького в режиссуре Рифката Исрафилова - это бытовая комедия. Она разыгрывается на сцене, забитой предметами: тут и муляжи лошади, коровы, свиньи; тут подвешенная гармонь и разная деревенская утварь. Тут Сосед-алкаш так натурален в своем пороке и состоит из него целиком и полностью, что теряешься в догадках: отчего же именно он сподобился быть избранным? Отчего ему одному дарована способность видеть новоиспеченного ангела Дуню и слышать разговоры животных?

В театральной практике стойко укрепилась манера десятилетиями катать спектакль с фестиваля на фестиваль. С одной стороны, что здесь плохого? Нынче, когда почти повсеместно гастроли выродились до однодневного антрепризного набега, довелось бы ростовчанам увидеть в эти дни московский и питерские спектакли? Что же касается пермского театра «У моста» и омской «Галерки», скорее всего, об их существовании немногие и подозревали. С другой же стороны, спектакли неизбежно ветшают, переживают смену исполнителей, некогда свежая режиссерская идея оказывается растиражированной, ввиду чего разные театры обретают общее выражение лица.

Пермская «Панночка» в режиссуре и сценографии Сергея Федотова идет 20 лет, и мы готовы поверить на слово в то, что она была знаменита, но сегодня это типичный ужастик с панночкой-ведьмой, вряд ли способной вызвать в Хоме «бесовски сладкое чувство» и «томительно-страшное наслаждение». Тут не случилось внутренней связи персонажей, и хотя артист Василий Скиданов передает ощущение пошатнувшегося мира в душе философа, ему невозможно извлечь из нее «жалость и какое-то странное волнение и робость», когда является его взору (так по повести) невероятная красавица.

Конечно, Гоголь в переложении Нины Садур не всегда похож на себя самого. Она чрезмерно увлекается посиделками козаков, которые, несмотря на колоритность, за добрых полчаса первой сцены успевают изрядно надоесть. А что произошло с Хомой - это бы понять? Страхом ли он парализован, или мучает его грех погубленной красоты? «Страшной, сверкающей красоты»?

Знаменитый «Махаз» по Фазилю Искандеру Абхазского драмтеатра им. С.Чанбы не моложе «Панночки». Спектакль несколько подустал, хотя  режиссером В.Кове скроен прочно. Сохранены неувядающий авторский текст и авторская интонация. Прозрачное, строгое решение и лаконичная сценография открывают максимальное пространство для артистов. И не столь важен в этой истории отдельный человек, как сообщество, семья, подчиненные коллективному сознанию, которое, впрочем, подвергается нешуточному испытанию.

Подобного рода спектакль непременно должен быть ансамблевым, таков он и есть.

Поскольку фестивальные спектакли шли на двух, а то и трех площадках, не вышло одновременно побывать в нескольких местах, но то, что удалось увидеть, не всегда казалось именно тем, что стоило бы везти через всю страну.

Открывали фестиваль спектаклем-ух! - «музыкальной феерией с антрактом» «Ночь перед Рождеством» по Гоголю Московского драмтеатра имени его же - Николая Васильевича.

В печатной продукции к фестивалю нас застращали титулами: создатели спектакля (и не только этого) все поголовно чего-нибудь лауреаты. О постановщике Сергее Яшине, главном режиссере, уже и не говорю: человек он в театральном мире известный. Отчего же фальшивое веселье артистов его театра выдается за «буйство красок, песен и танцев»?

Автор декораций и костюмов Елена Качелаева - дважды лауреат. Костюмы и вправду хороши, особенно наряд государыни с рисованными дворцом и всадником, да и вся сцена во дворце. Но вот домики на авансцене уже набили оскомину. Стала вспоминать, сколько раз видела, начиная, кажется, с «Нашего городка» в Российском молодежном и кончая питерским «Царем Петром»...

Тексты песен сочинила тоже лауреат Елена Исаева. Многажды звучит со сцены куплет про сало и горилку (товарный знак спектакля, что ли?). А это патриотическое песнопение:

Мы на все готовы, братцы,

Лишь бы родину сберечь.

И совсем возвышенные строки, удачно попадающие в злобу дня:

Нам другой не нужно доли,

Нам с Россией вместе быть.

(А награды фестиваля «Русская комедия» театру вручили, между прочим, сразу после спектакля, то есть заранее заготовленные? За режиссуру, сценографию и лучшую роль. Остальные участники фестиваля получали лауреатские отличия в банкетном зале. Местная пишущая братия, для которой итоговая конференция или хотя бы открытые обсуждения спектаклей всегда были профессиональной школой, на этот раз лишилась возможности услышать анализ фестивальных работ из уст мэтров.)

Воронежский академический театр драмы им. А.Кольцова жанрового определения «Зойкиной квартире» М.Булгакова не дает: «пьеса». Прежде играли ее как авантюрную комедию, как трагическую буффонаду. Эта, воронежская, скорее детективно-экзотическая история с привкусом эстрады. Или, если угодно, шоу, уместного для рискованного предприятия Зои Денисовны.  При несомненной профессиональной оснащенности артистов, мне кажется, спектаклю не хватает дерзости, которую провоцирует булгаковская драматургия.

Менее известная молодая труппа Омского драмтеатра «Галерка» расположила к себе зрительный зал живыми эмоциями, озорством, куражом (речь идет о спектакле «Что ни дело, то комедия» А.Островского в постановке Владимира Витько). Хотя склонность к лубочной игре, случается, теснит содержательную сторону комедии.

Пример внятного режиссерского посыла, поддержанного комедийной формой, являл собой спектакль «Роддом» по пьесе А.Слаповского (постановка Евгения Дробышева, театр «Самарская площадь»). В центре спектакля - два артиста: Юлия Бакоян и Михаил Акаемов, играющие без нажима, с чувством меры, абсолютно естественные в невероятной ситуации общения женщины на сносях со своим нерожденным сыном, предстающим в облике непрезентабельного мужичонки. Может, еще на уровне эмбриона ощущение родства с беспутным папашей сыграло не последнюю роль в его окончательном выборе.

А был ли на фестивале артист, доставивший самое сильное театральное впечатление? Был. Я его вижу на сцене лет 40 - и в ролях высокого достоинства, и в просто достойных. Но эта была особой - Фирс в «Вишневом саде» А.П.Чехова (Ростовский академический театр драмы им. М.Горького). Немало мастеров играли Фирса и в среднем, и в почтенном возрасте. И ведь всегда у любого человека в зале сбивалось дыхание, когда старик произносил: «Жизнь-то прошла, словно и не жил. Силушки-то у тебя нету, ничего не осталось, ничего...» Но как это прошептал Михаил Бушнов! Вроде бы тускловато, не жалуясь, самому себе, а сколько невыразимой горечи излилось в зал.

Он вложил в эту роль не только весь запас дарованных ему актерских сил, но и весь опыт прожитой жизни, про которую он понял ВСЁ!

Старый слуга присутствует на сцене и тогда, когда по пьесе его тут быть не должно. Однако же никакое событие в доме без Фирса не происходит. Пусть его не замечают, но он-то здесь и переживает каждое слово, каждый шаг своих хозяев. Он и сердится на их недотепство, и огорчается их горестям, и улыбается счастливой улыбкой преданного до донышка человека...

Наверное, не успев заглянуть в афишу «Русской комедии», одно из значительных лиц, приветствующих фестиваль, порадовалось: «Примечательно, что в афише фестиваля рядом с классиками стоят и современные авторы». Уточняю: из 16 спектаклей, показанных в Ростове, только три (!) поставлены по произведениям ныне живущих авторов, из которых Фазиля Искандера можно, вне всяких сомнений, причислить к классикам. Остаются Мария Ладо и Алексей Слаповский - мощный отряд современных драматургов. Ну, ничего, они взяли качеством. Если же кому-то все равно смешно, так на то и фестиваль комедии. Особенно если исповедовать «принцип торжества праздника».

Фотогалерея