Кукольное нашествие/ I Всемирный фестиваль школ кукольников

Выпуск №3-133/2010, Фестивали

В конце августа в Петербурге прошел крупнейший форум кукольников. Организаторами выступили Союз театральных деятелей, фестиваль «КукАрт» и его директор Давид Бурман, а также Международная ассоциация кукольников UNIMA, чей съезд год назад в Екатеринбурге и послужил толчком к созданию и проведению I Всемирного фестиваля школ кукольников. На него съехались студенты из Польши, Финляндии, Германии, Франции, Израиля, Украины, 10 городов России. Более 30 названий и более чем насыщенная программа: мастер-классы, презентации, уличные программы петрушечников, а также благотворительные показы в детских домах и больницах. Фестиваль стал объектом паломничества не только петербургских студентов, на протяжение двух недель набиравшихся мирового опыта, но и обычных зрителей. Спектакли могли посетить все желающие, причем - совершенно бесплатно.

Фестиваль обнаружил важную вещь. Кукольники всего мира - не закрытая каста, а художники широкого профиля, в большей, нежели драма или балет, степени открытые эксперименту и не настаивающие на автономии от других видов искусства. Понятно, что и в России «эпоха Образцова» отходит в прошлое. И что «иллюзионистский» подход развенчали уже представители Уральской зоны. Другое дело, что в Европе и далее на куклу, на то, ЧТО может стать объектом игры и как с этим объектом обращаться, смотрят куда шире. «Болванка», «модель для сборки», формотворчество предпочтительнее образа готового и «сформулированного». Фактура, объект (зачастую не художественный) становятся отправным пунктом для игры, импровизации, в которую вступает актер-демиург, зачастую совмещающий функции автора и художника. Разумеется, такой театр предполагает множество способов коммуникации «кукла-актер», помимо традиционного кукловождения.

В «Простых вещичках» первокурсники из Варшавской театральной академии азартно одушевляли картофелину и овощерезку, пилу и скатерть, так, что те обнаружили характер и направленность воли. Другой пример такого живого взаимодействия актера и материала - «Звезда» Ирены Баусович из Академии искусств г. Осиек (Хорватия). Актриса мастерит голову из поролона. Внезапно «болванка» оживает раньше времени. Поролоновый Буратино взрослеет на наших глазах, капризничает, флиртует, ругается, озадачивается вопросом гендерной идентификации, обнаруживает замашки мачо и, наконец, становится поп-звездой, разумеется, в тандеме со своим автором.

Дурная гипертрофия того же самого приема игры с объектом была представлена в «Покойниках - народ неважном» Высшей театральной школы Эрнста Буша (Берлин). Отправной точкой для спектакля Дениса Кацмана и Каролин Грандин послужили тексты Достоевского, Блока и Хармса. Актер оказался на сцене в окружении огромного количества вещей, то ли с чердака, то ли из антикварной лавки - старинных кукол, весов, ламп, телефонов и прочего. Каждую из вещей он брал в руки, задумывался и мастерил из них новые. Спектакль не закончился, пока актер не «перетрогал» (прикоснулся, хоть мельком) к каждому объекту, выстраивая из них всевозможные композиции и в финале разрушив. Как предметы, принадлежащие разным эпохам и культурным слоям, так и тексты оказались принципиально несоединимыми. Зыбкость композиции, вялость оператора, автоматизм в том, как одна «игрушка» сменяла другую. И как итог - ощущение «общего места» в попытке представить на сцене всю историю XX века.

Школа Эрнста Буша, представленная на фестивале наиболее полно - пятью спектаклями, показала и другие возможности кукольного театра. Самый сложный, синтетический спектакль - «Дорогая Тилла Дюрье» по материалам биографии известной немецкой актрисы. Дженнифер Джефка и Фернандо Перес Молинари сами придумали, сами поставили и сами сыграли в нем. Электрифицированные макеты городов, бегство на воздушном шаре, чрезвычайно натуралистичные ростовые куклы и условные, бумажные и перчаточные, легко сосуществуют, нимало не мешая друг другу. Воображаемое и реальное смешиваются, изображение и звук расслаиваются. Все служит не столько воссозданию реалий войны, сколько внутреннего мира актрисы, в воспоминания которой вхожи как немецкий офицер-квартирант, так и Генрих Гейне.

«Лакримозу» актера и сценографа Бруно Пилза играют 5 минут и для двух зрителей. Эту миниатюру, сопровождающуюся моцартовским «Реквиемом», отличает редкая завершенность формы и мысли. Зрители направляют пульт на бутафорский телевизор, где маленький кукольный человечек наводит такой же пульт уже на свой телевизор. Телевизор сгорает, душа человечка отлетает и наблюдает свою прошлую жизнь как телепередачу, которую прокручивают перед ним. В финале уже фигуры реальных зрителей проецируются внутрь бутафорского телевизора и мыслятся в системе двойников, зеркальных отражений бытия.

Пример другого многосоставного действа показала Высшая школа искусства кукольного представления (Шарль-де Виль, Франция). В «Сигналах» Ингвлид Аспели физическая и духовная реальность разделены. Физическая воплощена в ростовой, необычайно человечной фигуре пациента клиники, паралитика, застывшего за столом, судорожно, единственной рабочей рукой то включающего кнопку диктофона, то пытающегося что-то написать на листе бумаге. Им, как санитары больным, управляет пара кукловодов. Его внутренний мир, мир воспоминаний, воспроизводится в серии рисунков на стеклянной больничной двери - неумелая, как бы детская рука рисует дом, снег, петляющую дорожку, фигурку девочки. А потом безжалостно стирает. Спектакль эффектен, тих, лаконичен. Так, что простая история вдруг приобретает беккетовское звучание.

Впрочем, и школы, существующие в постсоветском пространстве, показали разнообразие подходов к кукольному делу, художественная дистанция между кукольниками из Ярославля и кукольниками, скажем, из Харькова растет. И это не есть плохо. Запомнился «Белый сон о белом Рождестве» (Харьковский университет искусств им. И.П.Котляревского), своего рода вертеп, но бумажный. Фактура продиктовала звучание рождественской истории - не религиозно-патетическое, а камерное, интимное.

Уральская зона, представленная студентами из Екатеринбурга, учениками недавно ушедшего из жизни Сергея Жукова, показала себя весьма достойно в спектакле-концерте «Берем разбег». Оказалось, что «театр рук» - не изобретение Андрея Князькова («Hand made театр»). Уральские студенты так же виртуозно владеют своим аппаратом, но создаваемые ими образы не столько изощренны, сколько эмоционально красноречивы и пронизаны светлым, хоть и наивным духом «шестидесятничества», хранителем которого и был их мастер. На общем фоне хорошо смотрелась «Шекспир-лаборатория» мастерской Руслана Кудашова. Симптоматично, что реформаторское движение внутри петербургской Академии театрального искусства началось именно с кукольного факультета, курсов Руслана Кудашова и Яны Туминой. Их работы - пример свободного сотворчества мастера и студентов, когда текст - только отправная точка для фантазии, действия напоминают ритуал, а строительным материалом шекспировских образов становится все, что имеется под рукой, - огонь, вода, коробка спичек, тень на стене.

Фестиваль обещает жить дальше и будет проводиться каждый раз в новом месте. А это значит, что спустя год или три те же самые студенты, но уже, скажем, не первокурсники, а дипломники, встретятся снова. И тогда то, чему они научились друг у друга, будет явлено воочию. Но уже в новом качестве.

Фотогалерея