Театр с изнанки, или посторонним вход разрешен/Камерный театр Бориса Покровского

Выпуск №3-133/2010, Премьеры Москвы

Необычным оперным представлением встретил Камерный театр Бориса Покровского своего зрителя в новом сезоне. Авторский спектакль под названием «Контракт для Пульчинеллы с оркестром, или Посторонним вход разрешен», созданный режиссером-постановщиком Михаилом Кисляровым по собственной оригинальной пьесе, дирижером Владимиром Агронским и художником Аллой Шелимовой при содействии молодого дирижера Рината Бикташева, придумавшего музыкальную идею представления, почти спонтанно вырос из соединения музыки Дж.Б.Перголези и И.Стравинского. Почему именно Перголези? Да потому что в этом году, когда весь мир празднует трехсотлетие композитора, театр решил отдать дань почтения великому мастеру, успевшему за короткую двадцатишестилетнюю жизнь оставить ряд шедевров в разных жанрах, в частности 10 опер, из которых постановщики выбрали не привычную «Служанку-госпожу», а неизвестные «Ливьетту и Траколло» и «Учителя музыки». Почему Стравинский? Да потому что его опера «Пульчинелла», открывшая в творчестве композитора так называемый неоклассический период, основана именно на музыкальных темах Перголези. И соединение фрагментов музыки двух авторов, разделенных временным отрезком в 200 лет, как ни странно, оказалось современным и свежим, а главное - актуальным для музыкального рассказа о жизни сегодняшнего театра. Потому что сюжет спектакля, основанный на смешении фрагментов текста и идей сочинений Перголези и Стравинского, повествует не только о том, что мы, зрители, привыкли видеть на подмостках во время представлений, а об обычно скрытых от посторонних глаз трудовых буднях театра, о его внутренней жизни: о репетициях, о личных амбициях, о мечтах, потерях и достижениях... По словам Михаила Кислярова, эта идея возникла из потребности взглянуть на самих себя со стороны, снаружи, вскрыв через «призму юмора и самоиронии» все, что не видно изнутри. Но спектакль получился не о буднях конкретного театра - в нем раскрыт собирательный образ сегодняшнего театра вообще, образ открытый и честный, яркий и непосредственный. И познакомиться с этим образом Камерный театр Бориса Покровского теперь гостеприимно приглашает всех.

А зрелище действительно стоит того. Хотя бы уже потому, что ни один музыкальный театр у нас по сей день не предлагал слушателю заглянуть за кулисы, приоткрыв завесу в самое сокровенное - в свой внутренний мир.

В этом спектакле театр в буквальном смысле «начинается с вешалки», а если быть уж совсем точными - с фойе. Уже в фойе зритель оказывается среди героев оперной пьесы, готовящихся к представлению под музыку Перголези в исполнении струнного квартета. Подготовка идет полным ходом - работают гримеры, костюмеры, работники сцены, уборщики, артисты распеваются, разыгрываются, разминаются и даже пьют кофе в кафе вместе с посетителями. Внезапное недоумение зрителя сменяется любопытством путешественника, неожиданно оказавшегося в самом жерле бурлящей внутренней жизни театра, где можно походить по зрительному залу, словно бы растворившемуся в сцене, которая оказалась повсюду и нигде, и рассмотреть подробности хаотично разбросанных декораций: фрагменты подмостков, детали рояля, среди которых приютился оркестр, одиноко выглядывающая пара колонн и рядом - пара гигантских ног из папье-маше, подпирающая потолок, в чулках и туфлях времен Перголези, столы с гримом, свисающая с потолка перевернутая голова-маска, притаившийся в углу среди вешалок с костюмами и иронично взирающий на зрителя сверху витрувианский человек... Привычный в Камерном театре колокол возвещает о начале представления, но началось ли оно на самом деле, не сразу становится ясно, потому что на сцене продолжается репетиция - бойко орудует ассистентка маэстро-режиссера, блистательно-зажигательная Ирина Пьянова, расставляя всех и все по своим местам. Но оказывается, что репетиция эта и есть начало спектакля о жизни театра... И зритель, сидя в самом центре происходящих событий, становится одним из соучастников представления, главным лицом которого является гений маэстро Ламберто, нервно-недовольный и вальяжный в исполнении звонкого тенора Борислава Молчанова. Маэстро, с кофе и периодически возвещающим о себе Nokia-сигналом мобильником, руководит постановочным процессом в театре, в котором главные роли отдаются условным перголезиевским персонажам Ливьетте (Ирина Алексеенко) и Траколло (Алексей Морозов), а ансамбль «единомышленников» в мыслимых и немыслимых костюмах всех времен и народов, руководимый хормейстером в джинсах Алексеем Верещагиным, время от времени возвращается к заветному хору-рефрену «Нега блаженства». Есть в этом спектакле еще несколько персонажей, дополняющих различные сюжетные линии: импресарио Коладжанни (Анатолий Захаров), потрясающий все время бумажным контрактом, начинающая певица-мечтательница Лауретта (Екатерина Ферзба), примеряющая на себя разные образы, клавесинистка Лола Палыга, составляющая негласную конкуренцию фаворитке маэстро Дорине (Марина Патрушева). Все они включаются в общее действие, напоминающее, на первый взгляд, вольную импровизацию, сюжет которой выходит за рамки привычного восприятия. С одной стороны, он насыщен полифонией смыслов, а с другой - уходит корнями в эстетику театра абсурда, где преобладают ирония и гротеск, преувеличивающие и соединяющие несоединимое в самых невообразимых комбинациях.

Несмотря на то, что, по признанию постановщиков, действо частично и спровоцировано импровизациями самих артистов, спонтанность в спектакле лишь кажущаяся. Весь этот местами шокирующий хаос при более внимательном рассмотрении оказывается структурирован умной режиссерской рукой, а потому воспринимается все-таки не как беспорядок, обнажающий изнанку театральной жизни, но как качественный спектакль, выносящий в финальную сцену философское резюме, спетое ансамблем «единомышленников» под управлением маэстро и акцентирующее жизненное кредо театра в непростой современной жизни: «Сон и явь, туман и бег - где тут суть? Пусть так... Но вдаль, сквозь мрак наш корабль плывет». И кораблик, пусть в виде игрушечного символа, действительно проплывает над головами зрителей, пронзая насквозь пространство зала и смывая морской волной все беды и недоумения...

Музыкально-текстовый микс, легший в основу этого удивительного представления, авторы спектакля обозначили емким жанровым термином - опера-пастиччо, что в переводе значит опера-«паштет». И «паштет» этот получился из самых смелых и ярких ингридиентов: здесь можно созерцать элементы оперы и балета, японского театра кабуки и театра теней. «Паштет» вышел не только жанровым, но также музыкальным и сюжетным: фрагменты музыки и текстов Перголези и Стравинского смешались и, словно в калейдоскопе, сложились в новый, причудливый узор - красивый и качественный. Качество сказалось и во вдохновенном исполнении артистов, по всему видно, всерьез увлекшихся представлением, и в оркестровом звучании под управлением Владимира Агронского. Оставляет желать лучшего лишь музыкальный ансамбль артистов и оркестрантов, пока не везде стройный. Однако это не мешает воспринимать целое - художественно состоявшуюся оперу-пастиччо Перголези-Стравинского-Кислярова с утонченно-пикантным вкусом.

Фото Олега Хаимова

Фотогалерея