Точка возврата/ Режиссер Дмитрий Горник

Выпуск №3-133/2010, Монолог

Режиссер Дмитрий ГОРНИК - выпускник режиссерского факультета драмы ГИТИСа (курс А.В. Эфроса), осуществил более семидесяти постановок в театрах России, работал в кино, на телевидении. Среди последних работ - постановки Ф.Саган, А.Толстого, Т.Уильямса в Омске, Благовещенске, Караганде.

Очень трудно изложить кратко самое главное из тридцати лет практической режиссуры. Но режиссер обязан оправдать любые предлагаемые обстоятельства.  Условно я назову  эти  страницы - «Вчера»,  «Сегодня», «Завтра». Итак, первые двадцать пять лет жизни пропускаем!

Вчера

Книга А.Эфроса  «Репетиция - любовь моя» стала для меня роковой. Я искал своего учителя в режиссуре и нашел его. Мечтал стать его учеником - и стал им. Впрочем, являюсь им до сих пор. Несколько лет в БРЗ на М.Бронной  перевернули мое представление о театре и режиссуре и стали для меня ареной для изучения целой науки. Метод работы Анатолия Васильевича - простой и гениальный.  Мы были свидетелями того, как он  и его актеры проходили от читки пьесы и до воплощения режиссерского замысла. После этого мы пытались что-то подобное повторить. Так он вводил нас в профессию, будучи живым пособием для тех, кто хотел видеть, слышать, понимать. Глубочайший анализ  драматургии, очень четкий, конкретный внешний и внутренний рисунок каждой роли и масса  оригинальных  режиссерско-актерских красок-полутонов предполагали  в результате увидеть художественное произведение высшего пилотажа. Сочетая в себе романтика и математика, Эфрос умудрялся быть понятным,  доходчивым, конкретным. Но он был  недоступен для многих, когда наступала пауза и он молчал. Я был покорен его методом работы и  до сих  пор стараюсь использовать в своей практике все, чему успел научиться. В  Эфроса влюблялись сразу, с первых встреч и  репетиций. Его нельзя было не любить, безумно красивого человека,  гениального  режиссера,  незаурядную личность, вызывающую  восторг  и преклонение. Здесь, на Бронной, произошли встречи с будущими классиками - А.Арбузовым, В.Розовым, режиссером А.Васильвым и главной актрисой мастера О.Яковлевой. Здесь же впервые прикоснулся к великой драматургии А.Чехова.  («Три сестры» - моя студенческая ассистентская практика.) Именно здесь мне было позволено Учителем ставить дипломный спектакль по пьесе А.Арбузова «Мой бедный Марат» (художник Д.Крымов). Но, к сожалению, спектаклю не суждено было осуществиться. Постановка не была согласована с руководством театра. После переговоров  с  начальством (а уже шли репетиции),  Эфрос мне сказал: «Извини, не могу прыгнуть выше своей головы». Мне тогда стало безумно стыдно, что я невольно оказался причиной неприятностей для Анатолия Васильевича,  у которого их хватало и без меня. На этом мои иллюзорные отношения с театром закончились,  я спустился на землю и  очень  скоро оказался  в  городе Чите с пьесой Саши Ремеза «Выпускники».  Сдачу спектакля принимал известный режиссер Гедриус Мацкявичус, а дипломную работу я защищал перед легендарной личностью - В.А.Этушем (его автограф до сих пор радует глаз в моем дипломе). Ректор ГИТИСа В.Демин вручил нам свободные дипломы, и мы тут же их «обмыли» в кафе «Валдай» на Арбате.  Начиналась взрослая жизнь.

Лето 1983 года подходило к концу и статья  «За  тунеядство»  незримо висела над моей головой.  Нужна была помощь.

Эфрос ушел на Таганку. Ему там было очень несладко, а значит, не до меня. Но, слава Богу, есть друзья, которые привели меня на Мосфильм в режиссерскую группу  С.Ф.Бондарчука  (двухсерийная картина «Борис Годунов»), где в течение нескольких лет пытался совмещать кинодело с искусством выживания. В  советском  «Голливуде»  конкуренция  была - «Дом-4» отдыхает! Я честно трудился и получал поощрения от самого Сергея Федоровича. Но самая главная награда за те годы - закалка. Я стал смелее смотреть на жизнь и профессию. Кино закончилось. Я соскучился по театру и стал ездить на разовые постановки,  но удовлетворения от этого не было. Я не находил себе места в прямом и переносном смысле. Нужен был профессиональный совет. Его я мог получить только от одного человека. Мы встретились в Театре на Таганке в кабинете Мастера. Он очень изменился за эти годы. Театралы того времени знают,  что происходило в легендарном  коллективе.  Мы попрощались. Я не имел права просить о помощи, злоупотребляя  добрыми  отношениями.  Это  была  наша  последняя встреча,  не считая поздравления в новогодний вечер. Через две недели моего Учителя не стало. Это был шок. Дикая растерянность,  протест и ощущение катастрофы.  Далее - как в тумане.  Панихида  (запомнил  выступление  О.Яковлевой и О.Н.Ефремова), похороны на Кунцевском кладбище. Все кончено. Бесконечное отчаяние.

Спасла неофициальная стажировка во МХАТе. Целый год я был рядом с истинным другом Эфроса - Олегом Николаевичем Ефремовым, блестящим актером,  потрясающим лидером и великолепным человеком. (Не говорю уже о звездной труппе,  лучшей в Москве!) Я медленно возвращался в профессию  и вскоре моим театром стала огромная территория России. От Москвы до Сахалина и от Воркуты до Махачкалы. Я  возвращался в профессию с новым ощущением. Учителя больше нет, но есть его ученики, те, которые будут продолжать его дело. Так заканчивался ХХ век. Открывалось второе дыхание. Были смысл и цель. Заканчивался век романтики. Век жестокий, счастливый, великий.

Сегодня

Новый век изменил мир,  людей,  театр. Многие коллеги, мечтавшие о свободе,  задохнулись в ней и  потеряли  самое дорогое, что у них было, - веру. Но тот, кто пережил и это, продолжает трудиться на своей ниве, как будто ничего не произошло. Просто стало больше возможностей выразить себя. К этой категории, скорее всего, принадлежу и я. (Все, что нас не убивает,  нас  закаляет.) Конечно, меня раздражает очень активное перетягивание одеяла на себя  директорами театров. Они отрицательно влияют на репертуарную политику, игнорируют институт главного режиссера,  распределяют роли и  так  далее.  Многие театры не без их участия живут без профессиональной режиссуры, в то время, когда биржа фиксирует огромное количество безработных. Раздражает и то, что сегодня спектакли ставят кому ни лень - драматурги,  актеры,  композиторы,  художники, спортсмены и т.д. Хочется к ним обратиться и сказать: «Господа! Каждый должен заниматься своим делом!  Не лезьте в чужую профессию!  Все это уже переходит в патологию, которая, в конце концов, может разрушить театр».

Последние десять лет я на «вольных хлебах». По-прежнему езжу по огромной стране и делаю свое дело.  Получаю истинное удовольствие от общения с провинциальными актерами и зрителями. Такой благодарной публики трудно подыскать!

Работал в антрепризных проектах. Кстати, очень интересная практика для биографии режиссера.  Один из моих  спектаклей идет уже десять лет (рекорд для антрепризы). Играли его не только в России, но и в Прибалтике, Финляндии, Германии, США.  С большим удовольствием репетировал и общался с такими классными артистами, как Л.Чурсина,  А.Дик, О.Богданова, Д.Дюжев, Е.Захарова, В.Конкин, А.Гребенщикова, Л.Удовиченко, С.Садальский,   Н.Корчагина, Н.Хорохорина, А.Никульников, Ю.Чернов. К анртрепризе предвзятое отношение. Многие считают это  халтурой.  Смотря  как  работать!

Уверен, что  коммерция  и высокий художественный уровень совместимы! Современный театр,  сотканный  из  контрастов, парадоксов, смеси романтики и прагматизма,  все чаще напоминает поле битвы.  Новые формы, желание внешне ошарашить, взять скандалом,  эпатажем, удивить борьбой взглядов - все это создает некий хаос,  который по  всем  законам  должен быть хорошо организован.  Но в данном случае - все с точностью наоборот. У каждого в этой большой  игре-шоу  свой Армагеддон. Через  кого-то  безжалостно проедут катком,  а кого-то вознесут в ранг культовой фигуры - служителя Мельпомены. Главное,  чтобы в борьбе-игре-шоу  не увлекались и не заменили (как в кино) живого артиста на компьютерную холодную игрушку-урода. Тогда - прощай театр. Хотя... ему, театру, с постоянной периодичностью,  предрекают смерть. А он благополучно погибает уже несколько тысяч лет и, если исчезнет с лица земли, то только вместе с цивилизацией. И не раньше!

Многие годы практики дают свои плоды.  Я  стал  кое-что понимать в жизни,  в искусстве. Уже поставлено более семидесяти спектаклей,  не считая работы в кино и на телевидении. Впрочем - это отдельная книга. Уже называют меня мастером своего дела, пишут лестные рецензии,  а я  мысленно посещаю БРЗ на Малой Бронной, и мне кажется, что тридцатилетняя работа - только разминка перед серьезным испытанием. Нужны только силы, терпение,  удача.  И  хорошо бы знать, где и когда тебя  ожидает  твой  Армагеддон, чтобы подготовиться к  нему  и принять его достойно,  как принял его когда-то мой великий Учитель. Если бы знать... Если бы знать...

Завтра

Завтра театр будет умнее, талантливее, добрее, оригинальнее, разнообразнее, профессиональнее. По-другому и быть не может. На фоне происходящего отчуждения, разобщенности, оболванивания, злобы, нетерпимости театр должен проявиться в своей самой лучшей миссии - созидании! Мы сегодня разучились видеть, слышать, чувствовать,  понимать своих ближних. Общаясь больше с автоответчиками, компьютерами, сотовыми телефонами, через SMS, вместо живого диалога мы предлагаем своим любимым, друзьям, родным холодные сухие цифры и буквы,  лишенные тепла, тембра голоса, сердцебиения, интонации,  всего того, что так важно для человека. Мы становимся бесцветными. В поисках виртуального счастья мы разучились смотреть друг другу в глаза.  Монитор заменил нам вкус жизни и стал посредником, без которого мы скоро станем беспомощными.

«И все-таки я верю!» - сказал когда-то в  своем  фильме великий М.Ромм. Вот и я верю. Театр - искусство элитарное. Далеко не каждому дано понимать и чувствовать его. Это дар. Как любовь. Поэтому мы так зависим от зрителя. Театр - искусство избранных.  Театр - искусство  оригинальное. Только в  театре существует живой диалог актера и зрителя, диалог сиюминутный,  который никогда не повторяется. Мгновение - и ничего нет. Исполняется один раз! И так - тысячи лет. Значит,  театр искусство вечное!  Живой диалог  между актером и зрителем в минуты полного доверия,  как в момент истины, является актом высочайшего обоюдного, интеллектуального и  духовного взаимообогащения, обмена сокровенной информацией, а значит, актом любви, когда оба становятся соучастниками великого таинства,  имя которому - его величество театр.

 VIVAT!

Спросили Вольтера: «Какой  день вашей жизни вы считаете лучшим?» - Завтрашний!» - ответил он.