Новокузнецк

Выпуск №4-134/2010, В России

Пять долгих лет реконструировалось здание Новокузнецкого театра драмы. И пока латались дыры и реставрировалась грандиозная имперская красота театра, творческая жизнь его не только не угасала, но и развивалась в полном соответствии с парадоксами сопротивления: не благодаря, а вопреки. Однако большой сцены театр был лишен, и это было ощутимо.

И вот прямо в сердце временного пространства осени - 15 октября 2010 года - грянуло открытие нового, 78-го, сезона в обновленном здании театра. По-новому прекрасным оказался его фасад с величественной Мельпоменой на фронтоне, по-новому засверкали интерьеры, но самым главным подарком к празднику второго рождения стали роскошный зрительный зал и большая сцена.

Спектакль к празднику открытия призван был соответствовать радостной неповторимости момента по всем параметрам. И новый главный режиссер театра Петр Шерешевский на драматургической основе комедии М.А.Булгакова «Зойкина квартира» сочинил спектакль-шоу, спектакль-аттракцион, основанный на природе театрального превращения. Это спектакль, насыщенный приемами циркового искусства, иллюзионом, фокусами, жонглированием, метанием ножей, элементами магии и пр. При этом способ театральной подачи, конечно, не линейный, но опосредованный, иронический. Именно иронию, пожалуй, можно назвать основой структурных связей спектакля, его эффектной стилизованной красоты.

Сценографически спектакль решен пересечением горизонтали и вертикали (художник Александр Мохов из Санкт-Петербурга). Над подобием цирковой арены - черным кругом с красной окантовкой и вписанным в него малым кругом - нависают вертикальные красные полосы кулис-лозунгов. Это аскетичное черно-красное пространство наполняется по мере развития действия то цветовой гаммой бытового убранства квартиры Зойки, то швейной мастерской, то ателье. Тема ателье дает богатые возможности для стилизованных концертных номеров, где исполняются арии и жестокие романсы, где дамы блещут нарядами в стиле модерн (художник по костюмам - Марина Лукка, Санкт-Петербург), где исполнители подчас балансируют на грани пошлости, не соскальзывая в нее именно благодаря веселой сценической иронии, которой пронизано все действие.

В спектакле ясно читается авторское высказывание о том, что взорвать повседневность героям удалось бы еще в большей степени, если бы они не использовали обман. И еще под звуки разнородных и пародийных политических мелодий, время от времени сменяющих одна другую, зрителя настигает не новая, но проникновенная мысль: политические режимы приходят и уходят, а человек, обычный, простой человек, остается со своими заботами, желаниями и заблуждениями.

Да, героев этого спектакля, как и многих других булгаковских героев, тоже испортил квартирный вопрос: чтобы оставить свою жилплощадь за собой и не «уплотняться», Зоя Денисовна Пельц придумывает и затем реализует план превращения квартиры в швейную мастерскую - днем и в сомнительное «ателье» - ночью. Вот и весь сюжет как первой, так и второй редакции пьесы (режиссер выбрал для спектакля первую, 1926 года). Метафора превращения становится в спектакле главной, дробясь и порождая все новые иллюзии. Действие как таковое движется сменой этих метаморфоз; событийный ряд, преобразуясь в эффект перелистывания аттракционов, ускользает от восприятия зрителя. Персонажи спектакля поочередно сменяют маски, они мелькают в калейдоскопе сцен - от тягучего декаданса до русской плясовой, от циркового распиливания до представления ножей в кукольном театре. Совершенно теряется во всей этой фантасмагории благородный осколок прошлого - граф Обольянинов. Сергей Стасюк воплощает в своем герое полное отчуждение, непонимание окружающего, скрыться от которого он может лишь в туман искусственных галлюцинаций. Хозяйка квартиры в исполнении Илоны Литвиненко вовсе не Зойка, а именно Зоя Денисовна. Властная, красивая, хладнокровно расчетливая, она похожа скорее на импресарио, чем на слабую женщину, потерпевшую к финалу полный крах. Зато кузен ее, Аметистов, артистичный пройдоха и прародитель Остапа Бендера (Андрей Ковзель), в любой маске чувствует себя как рыба в воде и вовремя успевает скрыться, буквально отползая от опасного места. Виртуозная легкость артиста делает его героя

совершенно неотразимым.

Актерское наполнение спектакля интересно и колоритно, в нем занята почти вся труппа, и невозможно сказать о каждом. И все же нельзя сдержать восхищения от яркого трио исполнителей - Полины Зуевой в роли Манюшки, Евгения Лапшина и Андрея Грачева в ролях китайцев Херувима и Гандзалина. И не только потому, что эти роли сыграны блестяще и образы созданы объемно: китайцы абсолютно контрастны, причем явный злодей Гандзалин гораздо меньше устрашает, чем слащаво-угодливый Херувим, а Манюшка в своем простодушно-озорном облике выражает широчайшую эмоциональную гамму. Выделяется этот любовный треугольник прежде всего четкой линией своей истории, ее восприятие не дробится концертными номерами, с помощью которых рассказана и она тоже. Некоторые из них (например, «восторг души первоначальный» русской плясовой в исполнении Полины Зуевой в цветастой шали с огненной изнанкой на плечах - одна из самых красивых сцен спектакля) остаются в памяти зрителя крупным планом.

Невозможно обойти молчанием и пластическую партитуру спектакля, богатую, многогранную и целостную. У балетмейстера Светланы Скосырской (Тюмень), уже не первый раз работающей с новокузнецкой труппой, особый дар - чувствовать жанр спектакля и развивать актерскую индивидуальность.

Очевидно, что в праздничном преломлении открытия большой сцены театра стилистика спектакля «Зойкина квартира» оказалась вполне уместной.

Фотогалерея