Озерск. Слово и чувство

Выпуск № 5-135/2011, В России

С недавних пор театральный мир полнится слухами о новой жизни Озерского театра драмы и комедии «Наш дом». И даже точно известно, с каких именно недавних пор. В начале 2010-го директор «Нашего дома» Павел Случанко, преданно служивший театру не одно десятилетие, был перемещен на почетную должность методиста театрального музея (так и подписано сейчас под его суровым портретом в фойе). А на должность директора был назначен молодой и динамичный Владимир Кулик. В свое время он был актером «Нашего дома» (как, кстати, и Случанко), потом подучился театральному менеджменту у главного воспитателя российских директорских кадров Геннадия Дадамяна в Москве и несколько лет назад возглавил Озерский театр кукол «Золотой петушок». Надо сказать, что театр этот к тому времени был не то что в кризисе – в творческой и административной коме. Труппа разбежалась почти полностью (частично «эмигрировала» в драму), оставшиеся тратили энергию не столько на спектакли, сколько на борьбу с городской властью, друг с другом и с кем угодно. Чумной дом был какой-то, а не театр детской радости. И всего-то за пару сезонов при директоре Кулике (нельзя не сказать и о приглашенных им режиссерах Наталье Шимкевич и Борисе Макарове) «Золотой петушок» не сказать, чтобы уж совсем расцвел, но все-таки стал похож на нормальный театр, а не на богоугодное заведение. И спектакли интересные появились (не только для малышей, здесь теперь ставят Брехта и Лермонтова), и зрители вернулись, и на фестивали стали ездить, и свой фестиваль придумали, не похожий на другие («Дип-студия» – фестиваль дипломных курсов театральных институтов России, и смотр, и ярмарка талантов), и труппа интересная сформировалась.

Как водится, хорошо зарекомендовавшего себя директора власть бросила на прорыв. То, что «Наш дом» стал к тому времени натуральным прорывом, было очевидно любому беспристрастному эксперту. Театр с замечательными традициями и на редкость сильной труппой (по подбору актеров разных индивидуальностей и разных поколений) выпускал премьеры, пугающие либо мертвым пафосом (тут повадились ставить поэтические драмы Константина Скворцова), либо просто дурным вкусом, театральной пошлостью.

Кулик убрал с должности главного режиссера человека, который не имел творческого права ее занимать (и должность эта сейчас вакантна), почистил репертуар от совсем уж одиозных названий, пополнил труппу молодыми актерами, провел несколько интересных акций (наибольший резонанс вызвала «Ночь в театре»). И выпустил несколько премьер, три из которых на большой сцене я внимательнейшим образом посмотрел, ища в этих очень разных спектаклях приметы той самой новой жизни «Нашего дома».

Чеховскую «Чайку» здесь поставила Любовь Чибирева, памятная по замечательным ролям и вполне заурядным режиссерским работам на сцене Челябинской драмы. В ее «Чайке», к счастью, никто не встает на голову, не ходит колесом, не размахивает нижним бельем, не поет и не пляшет. Юбилейный чеховский год «подарил» столько постановок его пьес, от которых в памяти осталось только вышеперечисленное, что когда встречаешься со спектаклем, внимательным к слову, к паузе, к интонации, а не к крику, внимаешь ему с редкой благодарностью. И вспоминаешь не раз звучавшие в юбилейный год призывы ставить Чехова в формате так называемых читок: только озвученный с листа текст, без постановочных ухищрений. Режиссер Чибирева как будто услышала этот призыв: в финальном четвертом акте актеры выйдут с папками (текстами ролей) и попытаются нам представить эту самую читку (правда, их хватит ненадолго, быстро собьются на обычный способ сценического существования). В этом театре слова актеры существуют немного сами по себе, наедине с персонажем. У мастеров с опытом, житейским и профессиональным, это сосуществование получается убедительным чрезвычайно. Несколько очень разных, но одинаково глубоких внутренних драм с глубиной, тонкостью и непоказной экспрессией играют Вячеслав Лясецкий (Сорин), Николай Скрябин (Дорн), Анастасия Шевченко (Маша), Владимир Азимов (Тригорин), Евгений Войщев (Шамраев), Лариса Азимова (Полина Андреевна). А вот выстроить между этими незаурядными характерами непростые взаимоотношения, помочь молодым актерам Виктории Кривдиной (Нина Заречная) и Сергею Ахлюстину (Константин Треплев) сыграть трагическую эволюцию характеров их героев, избежать досадных недоразумений при распределении ролей – это уже задачи режиссера. Они остались невыполненными. На третьем (или четвертом) показе «Чайки» зал был практически пуст, и будущая жизнь этого спектакля не без достоинств вряд ли окажется долгой.

День спустя играли молодежный музыкальный перформанс «С тобой все кончено навсегда» по пьесе англичанина Марка Равенхилла (перевод Татьяны Осколковой). Равенхилл – драматург умелый и модный. В свое время много шума наделала его пьеса «Shopping and Fucking», которую на отечественной сцене, от греха подальше, играли, не переводя названия на русский язык. В «С тобой все кончено…» все гораздо невиннее. Пятеро парней и пять девочек-тинейджеров, проблемы пубертатного возраста, любовь-морковь, рокеры, фанатки и т.д. Десять молодых актеров (назову их всех, ведь, хочется верить, это будущее Озерской драмы: Алла Зорина, Ульяна Чеплухина, Виктория Кривдина, Юлия Баканова, Екатерина Прозорова, Андрей Сюськин, Владимир Путятин, Никита Золин, Михаил Комарицких, Никита Капралов) играют на разрыв аорты: поют и пляшут (пляски, правда, незатейливы и однообразны), терзают гитары, в общем, тратят много мускульной энергии и демонстрируют то обаяние юности, которое самоценно. Говорят, спектакль собирает полный и благодарный молодежный зрительный зал (когда смотрел я, его откупил для своего корпоратива какой-то банк, так что публика была по-банковски сдержанной). Что называется: чего еще желать? Очень многого на самом деле. Хотелось бы, чтобы режиссер (в его роли актер Екатеринбургского ТЮЗа Дмитрий Михайлов) думал не только о мускульной энергии, но и об энергии смысла, понимал, про что эта история (Равенхилл пишет не только про радости и муки тинейджеровского возраста, но еще и про истинные и ложные, мнимые, муляжные жизненные ценности), поискал для юных исполнителей какие-то актерские краски, помимо крика… То есть, вообще-то, в театре хотелось бы театра. Может быть, сегодня это нескромное желание?

В третий вечер играли мелодраму Жана Кокто «Равнодушный красавец». Это пьеса великого француза вообще-то монодрама: монолог оскорбленной, любящей и страдающей женщины, обращенный к мужчине, который прячется от нее за страницами газеты и хранит молчание. В основе – история реальных взаимоотношений Эдит Пиаф с одним из ее возлюбленных (и Пиаф играла этот монолог как драматическая актриса). В озерском спектакле героиню играет Светлана Евстратова, актриса замечательная, памятная по булгаковской Маргарите, чеховской Раневской и множеству других ролей. В «Равнодушном красавце» она не боится быть разной: не только страдающей, но и смешной. И даже невыносимой, превращаясь из адвоката своей героини почти в прокурора (думаешь: а ведь жить с такой женщиной в некотором роде подвиг). Но на самом деле подвиг – степень того эмоционального, чувственного напряжения, с которой Светлана Евстратова ведет свою роль, являя нечто настоящее: настоящую любовь, настоящую боль, настоящее отчаяние. На современной сцене ведь почти нет ничего настоящего, так что, сталкиваясь с ним, нынешний зритель поначалу, кажется, просто теряется. Зато потом, несомненно, будет хранить в памяти как одно из самых сильных театральных впечатлений. В этом спектакле Светлана Евстратова поет несколько песен. К счастью, песни не Эдит Пиаф (взять их было бы уж слишком лобовым ходом). Это песни Александра Градского на стихи Поля Элюара в аранжировке Сергея Гальперина. В общем-то, очень мужские песни, ставшие вдруг убедительным комментарием к женскому монологу. В озерском спектакле материализовали молчаливого мужчину с газетой, этого самого «равнодушного красавца» по имени Эмиль. Играющий его Андрей Иодловский действительно не произносит ни слова. Тем не менее, возникает именно диалог, диалог поверх и помимо слов, что дорогого стоит.

Но все же, все же… Смотришь на игру двух замечательных актеров и понимаешь, как досадно мало их усилия поддержаны режиссурой («Равнодушный красавец» был дипломным спектаклем юного Никиты Золина). А ведь в руках серьезного режиссера опытный актер способен совершать чудеса, а молодой – встать на верный путь в профессии. Сценограф с таким режиссером становится сотворцом, а не просто организатором некоего достаточно дежурного сценического пространства (художник всех трех описанных спектаклей – Маргарита Колмогорцева). Не думаю, что энергичный директор «Нашего дома» Владимир Кулик (он с недавних пор еще и депутат) этого не понимает. Реальная новая жизнь Озерской драмы начнется не с ночных тусовок и случайных постановок представителей так называемой актерской режиссуры, а с началом работы здесь действительно профессионального режиссера с опытом и программой. Такой человек бесценен и для разовой постановки, а уж на позиции главного режиссера он жизненно необходим. Так что надо искать.

Фотогалерея