Голос Толстого/Театр на Покровке (Москва)

Выпуск № 5-135/2011, In brief

Голос Толстого/Театр на Покровке (Москва)

...Глуховатый, едва различимый за шуршанием записи на фонографе голос возникает в начале спектакля «Война и мир» («Княжна Марья»). То ли заставка, то ли пролог.

Но «голос Толстого» - в его размышлениях, интонациях, хорошо различим вообще в спектакле Театра на Покровке, вышедшем как раз к 100-летию со дня смерти писателя, (на самом деле режиссер Сергей Посельский - он же автор инсценировки - начал работу над ним давно).

Из многопланового романа вычленяется «семейная история» ее героини, княжны Марьи. Как и в романе, все начинается с первой сцены в имении в Лысых Горах, где старый князь Болконский (Виктор Поляков) утром, по обыкновению отложив стамеску и отодвинув токарный станок, принимается за обучение дочери геометрии. И дрожащая от страха княжна, путаясь и краснея, уже ничего не понимая, отвечает невпопад, что вызывает обычное раздражение и вспышку отца.

Надо сказать, что актриса Наталья Гребенкина, пожалуй, «слишком хороша» для роли княжны, к внешности которой автор, как известно, беспощаден. Мало того, что у нее « некрасивое, слабое тело и худое лицо», у нее еще и «тяжелые ступни». Нет, ни капли нет сходства с таким портретом у героини Гребенкиной. Зато есть черты сходства иные - душевная чуткость, чистота, готовность к самопожертвованию ради других.

Не претендуя на романный «охват» и полноту картины, спектакль в маленьком театре с залом на 60 мест получился очень толстовским.

Тут все «комнатного» масштаба. Пространство сцены, ограниченное стенами книг до потолка (художник Виктор Шилькрот), кратки и лаконичны характеристики «окружения» героини: князь Андрей (Сергей Чудаков), Маленькая Княгиня (Наталья Фишук), Пьер (Михаил Сегенюк), Николай Ростов (Евгений Булдаков)... А между тем не покидает ощущение атмосферы романа. Оно возникает и от естественности поведения, непринужденности домашней речи вперемешку с французской, но еще и от вкраплений авторского текста, который действующие лица то и дело «вставляют», не отвлекаясь, впрочем, от своих непосредственных «дел», то комментируя, то предуведомляя... Расширяя тем самым в спектакле пространство прозы Толстого, без чего сценическая версия утратит объем и стереоскопичность романа, чего, кстати, опасался в свое время сам Вл.И.Немирович-Данченко, репетируя «Анну Каренину». Он тоже пытался ввести в спектакль фрагменты толстовских «рассуждений», но, встретив сопротивление исполнителей, отступил, и не жалел ли об этом?

Спектакль мысли автора не выделяет курсивом, но и не впадает в соблазн пресловутой актуализации классики, с выламыванием ее суставов. В обращении с текстом мудро следует принципу «непротивления насилием», а между тем вся «история княжны» не выглядит «уроком по литературе». Спектакль, пожалуй, невольно и естественно вписывается в нынешние дебаты о месте, о роли женщины. Известные радикальные и вместе патриархальные взгляды писателя по этому поводу «воплощаются» в финале спектакля, где княжна, а точнее, уже графиня Марья появляется вполне счастливая постоянными тревогами и заботами о своем супруге Николае Ростове, заботой о многочисленных детях, и вновь с пополневшей талией принимается за урок геометрии (так спектакль возвращается к своему началу). Но история не повторяется: девочка - дочь - уже не ведает страха матери, она сообразительна и быстра, и своим напором совершенно «загоняет в угол» в удивлении отступающую мать.

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.