Прокопьевск. Новая драма как мелодрама

Выпуск № 7-137/2011, В России

Спектакль «Парикмахерша» открыл «Год современной драматургии», объявленный в этом сезоне Прокопьевским драматическим театром. Вплотную взяться за новую драму решил Марат Гацалов (Москва) - новый главный режиссер прокопьевского театра. Еще не будучи главрежем, в прошлом сезоне Гацалов поставил в Прокопьевске новодрамовскую пьесу «Экспонаты». Этот спектакль взял «Гран-При» пермского фестиваля «Текстура. Театр и кино о современности», выдвинут на «Золотую Маску» сразу в трех номинациях. Так что начало «романа» Прокопьевской драмы с современной драматургией можно считать удачным.

В рамках «Года современной драматургии» в театре будут работать единомышленники Гацалова, известные своими постановками в «Практике», «Театре.doc», «Сцене-Молот» - в частности, режиссеры Руслан Маликов и Георг Жено.

«Парикмахерша» запомнится не только тем, что открывает названный выше проект. Это первый в истории Прокопьевского драматического спектакль, где широко использованы технологии мультимедиа. Пьеса - лауреат фестиваля «Новая драма-2007». Автор текста Сергей Медведев (Ростов-на-Дону), режиссер-постановщик Семен Александровский (Санкт-Петербург), художник-постановщик Константин Соловьев и режиссер мультимедиа Наталья Наумова (Москва).

Главная героиня пьесы Ирина, наша современница, работает в небольшой парикмахерской провинциального города - примерно такого, как Прокопьевск. У нее роман по переписке с Евгением, находящимся в местах не столь отдаленных. Когда до возвращения избранника, которого Ирина никогда даже не видела, остается сто дней, она знакомится с Виктором - пожарным, который приезжает в парикмахерскую по ложному вызову. Случайная встреча, кажется, вот-вот перерастет в роман, однако у Ирины хватает сил сохранить верность Евгению, которого она, по сути, придумала и который мало соответствует образу, обрисованному им самим в письмах. Он обыкновенный уголовник, пожелавший разбогатеть за счет легковерной провинциалки, а затем избавиться от «заочницы».

«Парикмахершу», что вообще характерно для новой драмы, отличают документализм и публицистичность. Подобные истории печатаются в газетах, специализирующихся на «житейских историях». В то же время пьеса - очередное подтверждение тезиса: «Новая драма движется от «театра жестокости» к мелодраме». Ирина (вся история рассказана от ее имени) из тех людей, которые живут как будто не в своем времени - слишком мечтательна и романтична. Если говорить о пресловутой «жести» - ее в тексте не так уж и много. Местами пьеса даже сентиментальна.

Этот камерный спектакль идет на главной сцене (стулья для зрителей поставлены прямо на ней). Авторы спектакля соорудили на подмостках практически настоящую парикмахерскую на два рабочих места, где с советских времен мало что изменилось. Узнаваемые старые кресла с колпаками для сушки волос (они, кстати, установлены не только в игровом пространстве, но и среди зрительских мест), зеркала, «болванки» для париков, массивная металлическая вешалка, даже радиорепродуктор в форме шестиугольника (кажется, таких уже лет двадцать не выпускают). И, разумеется, на стене черно-белые фотопортреты мужчин доглянцевой эпохи с «идеальными прическами».

В этом пространстве есть островок, коробка, состоящая из раздвижных стеклянных ширм, - своего рода символ обособленного мира грез Ирины. Ширмы образуют замкнутое пространство, когда главная героиня говорит, ни к кому не обращаясь. Ирине кажется, что в эти моменты она абсолютно надежно защищена от мира. Но такая защита призрачна, даже когда Ирина дополнительно закрывает жалюзи стеклянные стены. Для публики, а также для других действующих лиц, все мысли главной героини не составляют тайны.

В роли Ирины Светлана Пожникова. Как и прописано в пьесе, она играет женщину, возраст которой трудно определить. Конечно, ее Ирина не девочка-подросток, но и на «женщину, обремененную опытом» (которой она, по сути, и является) совсем не похожа. Носит простенькое желтое платье. Светлые волосы с легкими завитушками распущены. Героиня Пожниковой не умеет кокетничать, всерьез сердиться. Абсолютно открыта миру. У нее чистый и беззлобный смех, почти как у ребенка. Движения плавные, голос мелодичный, речь спокойная и негромкая. Эта роль вызывает ассоциации с некоторыми советскими кинокартинами 60-х, например, с персонажем Инны Гулая в фильме «Когда деревья были большими». Даже название парикмахерской, где работает Ирина - «Весна», - перекликается со стилистикой «оттепели».

Пожарный Виктор в исполнении Георгия Болонева современной «кислотной» музыке предпочитает рок-н-ролл, носит джинсы и потертый вязаный свитер. Болонев играет самоироничного и в то же время уверенного в себе мужчину, сангвиника с чуть хрипловатым голосом. Когда Болонев от лица своего персонажа исполнил под гитару бардовскую песню про свободный день и несвободное сердце (разумеется, пел для Ирины), он, кажется, окончательно покорил всех зрительниц. Согласно пьесе, Виктор то зовет Ирину посмотреть, как полыхает многоэтажный дом, будто речь идет о визите в парк аттракционов. А то и вовсе приносит в парикмахерскую обгоревший, но работающий телевизор, уцелевший после пожара. Читая текст, задаешься вопросом: все ли у него в порядке с головой? Но Болонев играет вполне нормального, более того - надежного человека. Ухаживает несколько нелепо и робко, но это только добавляет ему обаяния. Почему столь харизматичный персонаж легко уступает избранницу другому? Болонев-Виктор брутален, но не нахрапист. Он ни за что бы не ушел, если бы об этом не попросила Ирина.

Напарница главной героини Татьяна, которую играет Светлана Попова, - полная противоположность Ирины. «Выжженные» перекисью волосы, модная прическа, слишком облегающая футболка, короткая джинсовая юбка, черные сапоги, подчеркивающие стройные ноги. Эдакая «sexy girl». Эта женщина является (во всяком случае, хочет казаться) ультрасовременной и крайне независимой. Персонаж получился немного смешным, но не вульгарным. Такая манера поведения - только маска. На самом деле мечтает Татьяна-Попова о том же, о чем и Ирина, - найти единственного, любимого. Несмотря на все старания Татьяны, мужчины, заходящие в парикмахерскую, тянутся к Ирине. Пытаясь привлечь к себе внимание, Татьяна в одном из эпизодов даже надевает нелепый рыжий парик и «стильные» очки в черной оправе. Но тщетно... Напарницы общаются как подруги. Однако чувствуется, что Татьяна завидует «простушке», пользующейся вниманием мужчин. Ирина решает принять приглашение Виктора и отправиться на дискотеку. Татьяна пытается «помочь»: почти против воли подруги красит ей губы, размазывая помаду по лицу так, что Ирина становится похожа на клоуна.

У главной героини есть еще один ухажер - судья Алексей Николаевич. Владимир Марченко играет семейного, внешне благопристойного мужчину: строгий костюм, очки в массивной оправе; в руках портфель. Но эта «положительность» обманчива. Он пытается быть степенным, но иногда становится излишне суетливым. Судья-Марченко говорит «правильные вещи» неприятным голосом (типичная черта многих «руководящих работников»). Объясняет Ирине, как вести бизнес, но за «дельными» советами легко читается угроза: «Лучше соглашайся по-хорошему...». В устах персонажа, сыгранного Марченко, самые безобидные слова звучат хуже сальностей.

В роли рецидивиста Евгения Анатолий Иванов. На полузатемненной сцене он появляется внезапно, как зловещая черная тень. Невысок ростом. Одет в куртку и штаны из черной кожи, на ногах армейские берцы. Темные волосы зачесаны назад. Типичный «боец» из криминальной «бригады». Правда, для такого «амплуа» ему недостает жесткости. Он скорее излишне самоуверен, чем смел. Слишком развязен и самовлюблен. Конечно, иллюзии могут иметь над человеком огромную власть. И все-таки из спектакля не вполне понятно, почему Ирина предпочла Виктору такого мужчину. Последний совсем не обаятелен. Кажется, даже такая мечтательная особа, как Ирина, легко должна была «раскусить» его сущность. Режиссер Александровский несколько сократил пьесу. Особенно пострадала роль Евгения. Вероятно, поэтому образ, созданный Ивановым, выглядит не вполне законченным.

Мультимедийные технологии в этом спектакле почти всегда используются неожиданно (в хорошем смысле этого слова) и неиллюстративно. Благодаря мультимедиа, удалось выявить «небытовой» пласт, который есть в пьесе. В самом начале спектакля стены парикмахерской раскрашиваются в яркие, сказочные цвета, а на скамейке для посетителей появляются два забавных виртуальных человечка. Один из персонажей пьесы - сумасшедший художник Коля, бывший муж Ирины, присутствует в спектакле только как видеопроекция. Планы почти исключительно крупные и сверхкрупные. «Виртуальный» Коля подает свои безумные реплики с экрана телевизора, «проявляется» на стенах, на полу и даже на стеклянных стенах ширмы (стекло покрыто специальной пленкой, отражающей свет). Удачная режиссерская метафора, особенно если учесть, что Коля считает себя не просто живописцем, а художником-авангардистом. В этой роли снялся Сергей Жуйков.

Напомню, что пьеса построена как рассказ главной героини о том, что с ней произошло. В финале перед глазами зрителей за каких-то полторы минуты снова «промелькнул» весь спектакль - как клиповая «нарезка» (использована технология покадровой съемки, как в камерах скрытого наблюдения).

Эпизод, в котором Евгений пытается убить Ирину, зрители видят как будто глазами главной героини. На плоскостях декорации мелькают кадры места преступления, снятые «ручной» видеокамерой: проселочная дорога, осенние поля, голые деревья. На этом фоне Ирина-Пожникова спокойно, почти буднично рассказывает о трагедии. Кажется, даже в такой момент она сочувствует Евгению и готова оправдать его поступок. От этой отстраненности актрисы становится особенно жутко.

Спасенная Виктором, Ирина опять читает новые «сердобольные» письма от Евгения, который после покушения на убийство отправился туда, откуда не так давно вернулся - так завершает пьесу драматург Сергей Медведев. Режиссер Александровский вымарал этот эпизод. Спектакль заканчивается, когда Ирина в полубреду слышит, как спасший ее Виктор признается ей в любви. Вместо многоточия получился хеппи-энд.

Режиссер Семен Александровский - выпускник Санкт-Петербургской академии театрального искусства. Дипломная работа - роль в знаковом спектакле его мастера Льва Додина «Жизнь и судьба». Александровского можно назвать гражданином мира: родился в Перми, окончил школу в Израиле, профессию получил в Петербурге, спектакли ставил в северной столице, в Барнауле, Канске и вот теперь - в Прокопьевске.

Накануне премьеры я задал режиссеру несколько вопросов:

- Прожив 12 лет в Израиле, вы решили вернуться в страну, по сути, незнакомую. Не было страшно возвращаться на Родину?

- Меня всегда увлекало перемещение в пространстве. Много путешествовал «дикарем» по Европе. Я вырос в стране, где идет перманентная война, но нет какой-то запуганности. Никакого страха перед Россией не было. Поехал, потому что знал, что здесь очень сильная театральная школа. Конечно, маме одиноко без меня. Но главное дело жизни не привязано к какому-то одному месту. Кто-то живет в одном городе, ходит на одну работу - и это составляет его счастье. Мне интересно ехать туда, где ждет что-то интересное.

- Вернувшись, чувствовали себя иностранцем?

- Честно говоря, и сейчас везде - и здесь, и в Израиле - чувствую себя иностранцем, эмигрантом. У меня нет ощущения, что я где-то хозяин. Особенно в России ощущать себя хозяином - это как-то абсурдно, по-моему.

- Насколько пьеса «Парикмахерша» созвучна, актуальна для Прокопьевска?

- Уверен, что актуальна. Эта пьеса, если не привязываться к фабуле, к сюжету, о конфликте между мечтой и реальностью. И в нашем сегодняшнем обществе мечта, иллюзия - это какая-то очень мощная составляющая, которая входит даже в подсознание. Потому что телевидение, сериалы предлагают нам какую-то иллюзию вместо настоящей жизни. Это связано и с общей ситуацией в стране. Потому что если всерьез говорить о том, что нас окружает, - неизбежно будет назревать конфликт. Главная героиня пьесы, как и любая женщина, ищет свое счастье. И вот способность увидеть настоящее счастье, которое рядом, затмевается мечтой об идеальном... Я пообщался с молодежью Прокопьевска по интернету через социальную сеть. Очень многие мечтают вырваться отсюда, уехать к другой жизни - в Москву, в Европу или хотя бы в Новосибирск. Не здесь что-то изменить, а уехать... Чтобы в этом городе создать что-то прекрасное, требуется гораздо больше усилий. В одиночку этого не сделать. Нужна грамотная государственная политика, чтобы молодежь не покидала такие города, как Прокопьевск.... Весь комплекс проблем спектакля - недовольство настоящим, недовольство реальностью, стремление к мечте - надеюсь, будет понятен прокопчанам.

- В вашем спектакле широко использованы мультимедийные технологии. Не отодвинет ли это на задний план актеров?

- Все равно в театре главным действующим лицом остается актер, что бы мы ни использовали. Мультимедиа и другие современные технологии - они просто дают нам инструмент для обогащения рассказа, для создания какого-то более богатого изобразительного ряда. Сегодня настолько изощренно, красиво и интересно снимается кино... В этом плане театр не может, да и не должен с кино соревноваться. Но, используя новые технологии, театр может сделать то, чего в кино никогда не получится: живое соединение «здесь и сейчас» актера с мультимедийным изобразительным пространством.

Изображение, проекция, в театре может быть иллюстративной - просто проходить каким-то фоном. Это самый скучный вариант. Мы экспериментируем с возможностями взаимодействия живого актера и мультимедийного пространства. Оно становится еще одним партнером актера. Это пространство какого-то нашего воображения, нашей фантазии... Вот как ввести сны в театральное действие? Просто рассказывать сон - это одно. Каким-то образом этот сон на сцене воплотить - это уже совсем другое... Разумеется, если артисты не будут играть по-настоящему, никакие технологии спектаклю не помогут.

Фото Егора Чувальского

Фотогалерея