Серов. Не всегда стойкие, но очень оловянные

Выпуск № 8-138/2011, В России

В самом северном театре Свердловской области - Серовском театре драмы - состоялась премьера спектакля «Чморик» в постановке Юлии Батуриной. Еще на стадии репетиций мирное течение театральной жизни северного города было нарушено. После показа сюжета о будущем спектакле на местном канале в интернет-комментариях прозвучала критика выбора и подачи материала. Недоумевали, как женщина-режиссер может ставить армейскую, сугубо «мужскую» пьесу и не пасквиль ли это на армию? Не стоит рассуждать о природе режиссерской профессии, да и спектакль, по большому счету, не об армии, а о человеке...

Пьеса Владимира Жеребцова под разными названиями («Солдатики», «Подсобное хозяйство») уже была не раз поставлена в театрах страны, где о дедовщине (вспомним историю солдата Андрея Сычева) говорят часто и сурово. В последние годы интерес к теме как-то поугас, поэтому было действительно интересно, что привлекло режиссера в пьесе?

- Мой спектакль не об армии, не об уставных отношениях, - разъясняет на все лады Батурина. - Поэтому я и не боялась, что на взгляд служивших будет что-то не так. Мне хотелось сказать о другом: две жизненные позиции сошлись в одном месте, в одной точке, и от того, какая победит, будет зависеть вся наша дальнейшая жизнь.

В «Чморике» по-батурински речь о человеческой душе, которую автор по русской традиции помещает между ангелом и бесом. Деревенский парень по прозвищу Хруст (блестящая работа Алексея Деева) ждет дембеля в окрестностях Байконура, выращивая свиней на армейской ферме и сочиняя родным письма про то, как запускает ракеты. В роли ангела на посылках у свинаря служит хлипкий, но принципиальный питерский интеллигент, в роли беса - демонически злобный «дед»-стройбатовец (мастерская роль Евгения Гузмана), которого Бесом и зовут. Эпизодически появляются еще три не слишком активно действующих лица, но из-за этого не менее важные для происходящего: замполит (Николай Хорук), пропащая буфетчица (Ольга Кирилочкина), приехавшая к интеллигенту сестра (Александра Незлученко).

Подробнее всего выписан, конечно, Хруст, поставленный в ситуацию нравственного выбора. За молодым актером А.Деевым интересно следить: на наших глазах с его героем происходят личностные метаморфозы. Актеру хватает и выразительных средств, и дыхания - на два часа действа. Открытием спектакля стали «чморики»: Алексей Новолоков и Игорь Решетов. Последний - хлюпик, да еще и рыжий - смешной, нелепый, с ручками-тростинками, а внутри такая сильная пружина, что почти сразу начинаешь верить, что вот на нем-то цепь Зла и прервется.

В спектакле Батуриной из отдельных картинок армейского житья-бытья складывается, представьте, картина цельная. Причем с эмоциональной рамкой. Частокол покосившегося забора-барака с черными проломами (сценография Алексея Унесихина) - как символ рокового выбора: ты можешь выбрать жизнь в свинарнике или улететь в бесконечность... И все это заправлено историческим саундтреком - хитами 80-х. Про рокот космодрома и траву у дома. При всей своей страшности «Чморик» не оставляет впечатления постсоветской чернухи. В этой пьесе есть все - в том числе и сильное эмоциональное воздействие.

Призывник-режиссер женского пола прилично сдал боевую и «политическую» подготовку - на премьерных показах был аншлаг. В Батуриной неожиданно прорезалось ценное тактическое качество - никому не мешать... Ни артистам, ни драматургу. А сняв все зажимы, дать возможность уже самой истории дышать полной грудью.

...Играя в солдатиков, они говорят вроде не только про «тех» - про «советских», но и про «этих», про наших... Армия-то - она почти всегда и везде одинакова. Даже с учетом разности зарплат и уставов. Это всегда модель мира, государства, пространства, где есть свои законы, свои победители и жертвы, правые и левые. И любой ребенок, вброшенный в эту среду, в эту систему, либо деформируется, либо растворяется. Либо приживается.

Ведь все они - солдатики (рядовые, сержанты, лейтенанты, майоры) - не только вояки возле боевых орудий (или разгильдяи на строительстве генеральских дач), но и дети наши, братья, друзья, мы сами, в общем. Не всегда стойкие, не очень оловянные. Порой лишь игрушки в руках судьбы. А судьба, когда она зла, в уставы не смотрит. И вот в финале жестокая сцена драки-убийства, которую закрывают белым экраном-саваном - с него улыбается Гагарин перед историческим полетом. На тот момент он взлетит. Но мы-то уже знаем, что будет потом. За высокой, красивой идеей всегда следует расплата. В спектакле это Чморик. В космосе - Гагарин. В истории - наша страна. Жестко и трезво. По-батурински.

Фото Алексея Надеждина