Радуга зимой/ Вера Горшкова

Выпуск № 8-138/2011, Монолог

В Нижнем Новгороде есть замечательный детский театр «Вера». История его создания примечательна, как и его создатели - Вера и Михаил Горшковы. Говорят, что театр строят безумцы. Неправда! Театр строят люди чистые сердцем. Особенно, если это театр для детей. И я убеждаюсь в этом, заглянув в распахнутые глаза Веры Александровны.

Но прежде, чем войти в ее кабинет, я захожу в зал. Спектакль «Синяя птица» М.Метерлинка... Сколько я видела постановок этой пьесы - и во МХАТе, и в театре Н.Сац, и текст наизусть знаю, но завороженно смотрю и не могу оторваться: так чисто, так "по-экзюперистски" высоко сделан спектакль в «Вере» - волшебство, да и только. Живешь этим развернувшимся "из коробочки" пространством и впускаешь его в свое собственное. И веришь и в душу Огня, и в потаенную сущность Хлеба...

После спектакля поднимаюсь к создателю и художественному руководителю театра - Вере Александровне ГОРШКОВОЙ, она рассказывает о своем театре, которому исполнилось 20 лет.

Мы отмечаем двадцать лет профессиональной деятельности. Ведем отсчет с 1991 года. И это совершенно непостижимо! Я понимала, когда было десять лет, я понимала, когда было пятнадцать, и была счастлива, когда стало семнадцать. Но прожить двадцать! Это много. Тем более, что за этим есть еще двадцать - когда существовала просто детская Театральная Студия Будущего. А в 1991 году, на базе хозрасчета, мы перешли в другое качество. Тогда появились первые театры-студии, в их числе театры Михаила Щепенко, Марка Розовского, Валерия Беляковича, Вячеслава Спесивцева. Это был театральный эксперимент, и он дал нам жизнь. Это был театр людей, которые не могли жить иначе, они могли жить только Театром. И никто тогда не думал о зарплате, которая могла бы быть. Все думали об образовании. Ведь многие перешли уже возрастной ценз - после двадцати одного года в театральное училище не берут, ты переросток. И когда я открыла курс, я была первая - в России еще никто этого не делал. Это был театральный курс при театре. Мастером курса был Ефим Давидович Табачников. Вот он на фотографии, висящей на стене, - он с нами всегда. Очень уж мне хотелось дать своим юным артистам высшее образование. Я тогда поехала к министру культуры России, хотела, чтобы все произошло на базе нашей консерватории. Удалось. Только не при консерватории. Заместитель министра быстро позвонил в Самарскую академию культуры и искусства - и там согласились. Педагогов, которых мне не доставало, я нашла в Москве в Щукинском училище, а все образовательные дисциплины преподавались в нашем педагогическом университете. И самое главное - я нашла удивительного человека, который все это оплатил, все пять лет обучения. Это был начальник Горьковской железной дороги Омарий Хасанович Шарадзе. Это был такой долгосрочный договор: театр и железная дорога - роднее просто не сыскать! Омарий Хасанович взял на себя нелегкие обязанности, и мы, не отрываясь от своих спектаклей, учились и все время были на сцене. Педагоги приезжали к нам: и москвичи, и самарцы, и нижегородцы. Это была насыщенная пятилетняя школа, и мы вышли на результат с пятью дипломными спектаклями, была государственная комиссия, но не стало Ефима Давидовича - он ушел из жизни через год, и я сама уже вела своих «гавриков»...

Потом пришли новые ребята, и уже в нашем театральном училище я четыре года вела маленький курс - 11 человек.

Название театра было придумано вовсе не в честь меня, как многие думают. Ни в коем случае! Однажды в наш город приехал Областной московский театр. Там был завлит - очень красивый человек по фамилии Михеев. Гастроли проходили в нашем Дворце Культуры имени Ленина, именно там тогда, в подвале, располагалась наша студия. И вот он, познакомившись с нами, удивился, почему мы без имени живем - так нельзя! И уединился с ребятами, а они потом стали меня уговаривать: театр будет называться «ВЕРА»! Я - ни в какую! Что это: я - Вера и театр - «Вера». Как можно?! А ребята мне и сказали: «Это будет так и не иначе! И на свой счет, Вера Александровна, не принимайте, ну и что, что у вас имя совпало с главным принципом жизни? А мы хотим верить в будущее, в театр, который будет нужен людям». Все мои предложения: давайте мы будем называться «Театр нового поколения» или еще как-то - не имели успеха. Решение было принято, и я стала привыкать.

Строить театр было нелегко. Город никогда меня по головке не гладил, но это, наверное, была моя судьба: иметь троих детей, иметь мужа-артиста и работу, где у тебя сотни детей, которые влюблены в театр. И все они - гении или, по крайней мере, очень талантливы. А ты всего-навсего при них и можешь только держать их двумя крыльями и чем еще? - сердцем. И все! А потом отобрали наш подвал, который мы построили своими руками. И мы переехали в Дом торжеств. И здесь мы тоже все делали своими руками. Чужие руки делали только сцену, штанкеты и всякие профессиональные вещи. Я не справилась бы сама, если бы не помощь моего мужа, который вопреки всем правилам (у нас фамилии-то одинаковые) был «сверху» назначен директором театра и нес на себе эту непосильную ношу. Он, тончайший актер, ходил по чиновникам и выбивал нам жизненные блага. Поклон ему низкий от всех нас! И за наш театр на семи ветрах на Мещере...

Наш театр находится в бывшем дворце бракосочетания. Говорят: это так символично - Вера и Любовь.

А мы всегда помнили, как нелегко выбивали этот дом, как отвоевывали его уже после того, как он официально был нам передан. Ведь он охранялся от нас собаками, потому что были желающие устроить здесь казино!

23 ноября 1993 года, когда мы, вычистив дом, все переболев, вплоть до воспаления легких, играли при свечах (света еще долго не было!), вокруг нашего дома появилась радуга! Представляете? Ноябрь, снег, дождь, ветер - и радуга! И мы открываем театр!

И вот 20 лет мы строим свой театр, растим своих актеров, режиссеров, драматургов, создаем свои спектакли... Процесс приращения, природнения всегда идет, когда творческие устремления совпадают.

Фото предоставлено театром