О таком театре мы мечтали

Выпуск № 8-138/2011, Взгляд

Зрители, входящие в торжественный зал Александринского театра, видят удивительное превращение еще до начала спектакля, а именно - монтировку волшебных декораций. «Отважным путешественникам», пришедшим в уютный театр «Тень», повезет еще больше - в одной из сцен они смогут присутствовать на настоящей репетиции. Обнажая профессиональные секреты, театры не боятся разрушить магию своего искусства. Напротив, пришедшим предлагается присутствовать при загадочном, почти колдовском творческом процессе. В Петербурге и Москве состоялись премьеры спектаклей по мотивам «Синей птицы» М.Метерлинка.

Феерия бельгийского драматурга «длинными вереницами» вот уже сто лет заполняет репертуар российских тюзов и театров кукол, где она стала дежурным поводом для утренников наподобие сказок Андерсена или Пушкина. Припомнить удачи трудно, есть лишь легенда о спектакле К.С.Станиславского, не подкрепленная современной жизнью спектакля на сцене МХАТ им. М.Горького. В новых версиях, сохранивших темы путешествия и сновидения, появилось нечто более важное - мотивация пустившихся в поход за счастьем. Новая история постановок Метерлинка для детей, благодаря двум вышеназванным спектаклям, возможно, только началась.

«Это что-то вроде Царства Будущего из «Синей птицы», - спрашивает о Млечном пути Тильтиль в пьесе-продолжении «Обручение», рекомендуя себя читателю, прежде всего, персонажем символической драмы, нежели отдаленным подобием живого человека. Тильтиль и Митиль в инсценировке Андрея Могучего и Константина Филиппова, постановке Андрея Могучего и оформлении Александра Шишкина - настоящие дети, которым сначала умиляешься, а через секунду злишься на них за очередную выходку. В спектакле, который называется «Счастье», они пускаются в сновидения №№ 1-3 из-за того, что в новогоднюю ночь выгоняют из квартиры птицу. По мнению занудного хулигана дедушки (Николай Мартон), это плохая примета. На самом деле в изгнание отправлена душа нерожденного брата, беременная мама оказывается в реанимации, а папа не находит себе места и даже уменьшается в размере - Сергей Паршин снимает дутый костюм и перестает передвигаться с помощью табуреток, привязанных к ногам.

Янина Лакоба - Митиль и Павел Юринов - Тильтиль играют замечательно. При этом Юринов даже не сбривает на время утренних спектаклей бороду и усы, что не делает его менее убедительным, а Лакоба, благодаря большему объему роли, может позволить себе сыграть крупно. От клоунады к трагедии и обратно. И речь здесь идет не только о привычном сравнении построения роли с живописными мазками, но и о масштабе творческого результата.

Тильтиль любит поразмышлять и по результатам раздумий постоянно падает в обморок. В последнем действии он на предложение пожертвовать душой любимой вещи вместо определенного ответа мямлит: «Спросите у фикуса». И в этой одной фразе у Юринова проскальзывает и мнимая быстрота кажущегося предательства, и невозможность взять на себя ответственность за чужую судьбу, и любовь к комнатному растению, и попытка оттянуть ужасные события. Лакоба сначала басит капризными интонациями и кособоко расхаживает по комнате в мечтах стать моделью на подиуме. При звуках звонка в дверь она оттопыривает огромный парик, чтобы, расслышав его, непременно оказаться в центре событий.

В противоположность главным героям, вещи в «Счастье» лишены какой-либо, пусть даже сказочной, индивидуальности. Души холодильника, шкафа, ночного горшка и т.п. напоминают античный хор. Старейшины Александрийской труппы в черных костюмах и очках слепцов слиты с оркестром, их речь - поэтический слог высокого жанра. Время (Семен Сытник) - корифей, ему, словно шекспировскому Лиру, судьбой было предписано разделить детей. Свет и Ночь - обе роли исполняет Виктория Воробьева, - взявшая на себя по доброй воле темную сторону, стала Царицей Ночи, владеющей тайнами рождения и смерти. Ее сестра стала обычной фрекен Свет, о неземном происхождении которой напоминает лишь ее соседство сверху, а не снизу по отношению к главным героям. Ее первое появление - яркий трюк, в котором на тросе из-под колосников в сиянии спускается лыжница-любительница.

Александринский театр представил редкий пример умного и эффектного спектакля большой формы для детей, о котором многие только мечтают. И дело не только в обилии трюков, механизмов, кукол в несколько человеческих ростов, многочисленных проекциях, присутствии живого оркестра и двух антрактах. «Счастье» - это существенное явление в мире театра для детей.

В театре «Тень», впрочем, как и следовало ожидать, нет не только кукол хотя бы в половину человеческого роста, но даже Тильтиля и Митиль и каких-либо душ тех или иных стихий. 20 зрителей после продолжительного, но крайне увлекательного инструктажа отправляются на фото-сафари. 10 детей, каждый в паре со своими взрослыми, вереницей, под ненадоедающую музыку Ильи Саца входят в белый коридор, на стенах которого оживают тени. При появлении Дюймовочки на лепестках цветка удивляться не стоит - это спектакль не непосредственно о Синей птице, а о Счастье.

Тема предков важна у Метерлинка, но для авторов обоих спектаклей она стала одной из ведущих. В «Счастье» самая старшая прапрапрапрабабушка в строгом и мудром исполнении Галины Каролиной долго и терпеливо будет внушать прапрапраправнучке Митиль, что «любовь - это счастье». Она не только произнесет это несколько раз, но для большей убедительности красная надпись, дублирующая ее слова, возникнет на экране за ее спиной. Могучий сокрушается, что даже простые истины должны быть повторены несколько раз для современной детской аудитории. Более того, слова прародительницы сразу же и буквально подкреплены делом, прародительница рассыпается в прах, и урна, им наполненная, становится ракетой, способной перенести героев в темное царство.

«Сафари «Синяя птица» у Майи Краснопольской и Ильи Эпельбаума начинается с лекции о первооткрывателе Синей Птицы Папагено I. Впоследствии все его потомки занимались поисками счастья (особенно интересен Папагено IX, чей портрет в бурную советскую эпоху написал кто-то из авангардистов-абстракционистов). Только зная всю свою родословную, не теряя нить традиции, возможно ухватить за хвост желанное. Об этом свидетельствует опыт ныне живущего Папагено XI (Алексей Шашилов), на спектакле он будет проводником во время сафари. И не случайно, что зрители приглашаются именно парами. И важно, что Синяя птица в финале, уже в фойе, обнаруживается на фотографии улыбающегося зрительного зала, сделанной на поклонах.

Когда в одной из последних сцен третьего действия «Счастья» рядом стоят заплаканная Митиль и скромная Царица Ночи, становится страшно от осознания того, как они похожи, как незаметно обычная добрая девочка может превратиться в уставшую одинокую тетку, какие ужасные и глупые последствия наступают после самопожертвования, о котором вскоре забывают даже самые дорогие и близкие люди. Вся сцена происходит в темном пространстве, прорезанном лучом света, все яркие фокусы и замысловатые впечатляющие конструкции скрылись во тьме. Внимание Могучего привлекают только люди и их отношения. Когда Митиль осознает, что придется пожертвовать собственной жизнью в пользу неродившегося брата, она согласится на это куда с большей легкостью, чем за минуту до этого на потерю любимого платья или вкусной конфеты. Как похожа она тут на брата с его фикусом. Но ничьих жертв не потребуется, Время все расставило на свои места.

Счастье мимолетно, о нем быстро забывают - об этом же рассуждает театр «Тень». Поймать Синюю птицу на сцене невозможно, как невозможно придумать художнику-сценографу убедительный Аленький цветочек при постановке сказки Аксакова. Все равно получается какая-то колышущаяся подсвеченная красная тряпка или что-то вроде того - принимая зрителей в актерской уборной, сокрушается Майя Краснопольская. Путешествующие по знаменитым сказкам зрители пытаются уловить счастливые секунды финального торжества добра. Самая щемящая сцена рассказывает про жизнь Буратино, получившего свой театр. Известный анекдот, заканчивающийся словами: «Не о таком театре мы мечтали!» не передает всего трагизма современной ситуации с принятием определенных законов и правил.

Творческий кризис - беда поправимая по сравнению с бессилием руководителя театра, погребенного под грудой актов, законов, проектов, указов, инструкций, планов, отчетов. Их количество прямо пропорционально театральному счастью, в том числе и зрительскому.

Фотогалерея