Ижевск. Путешествие в древний мир

Выпуск №9-139/2011, В России

Спектакль «Дорвыжы» («Родные корни») в Национальном театре Удмуртской Республики начинается до третьего звонка. На сцене - экран, а на него проецируется зал. Зрители видят себя, машут руками, улыбаются. Технический трюк? Забава? Но это - подготовка, собравшимся предлагают: давайте вначале поиграем - и этим вводят в театральную условность. А дальше мы видим, как этот прием развивается уже во время действия, основой сценического оформления становятся подвижные декорации, крупные планы героев. Впервые в спектакле этого театра так широко были использованы технические средства - видеопроектор, видеомикшер, благо, сцена после реконструкции оснащена достаточно полно. Что-то покупалось специально к премьере.

Василий Ванюшев инсценировал свой перевод на удмуртский язык осколков древнего героического эпоса, объединенных в поэму, вроде финской «Калевалы», русским этнографом Михаилом Худяковым, для которого в свое время текст с языка оригинала перевели на русский. Таким образом, эпос сделал двойной оборот, вернувшись из русского языка снова в родной.

Видеопейзажи становятся весьма убедительным зрительным компонентом спектакля. Как удобно и быстро! В одно мгновение кулисы превращаются в густой непроходимый лес. Еще одно нажатие кнопки - и вот уже перед нами высокий берег реки с плавающими льдинами. Снова команда режиссера по свету - и перед зрителями поляны и чащи вдоль рек Вятки, Кильмезя, Чепцы, где живут древние удмурты - калмезы, вотка с их многочисленными родами и богатырями. В финале совершенно потрясает сцена, когда жрец сжигает священную книгу. Прежними бутафорскими средствами такого эффекта не достичь. А тут видео-пламя охватило все пространство сцены, накалив трагизм ситуации до высшей точки. Погибла святыня народа!

Но как бы ни была совершенна техника, без качественной режиссуры и актерской работы она бессмысленна. Известно, что любой спектакль созревает окончательно только к восьмому-десятому показу. Так и с «Дорвыжы». Первый премьерный спектакль совпал с юбилеем театра - 80-летием. Речи официальных лиц, поздравления поклонников, цветы, эмоции в зале - до и после представления - все это, очевидно, рассеяло внимание зрителей, и отвлекло исполнителей. Спектакль предстал как разрозненные фрагменты, не просматривалась единая линия действия. Через месяц спектакль зажил, наполнился эмоциями, оброс смыслами, возникла атмосфера.

Современному человеку интересно понять менталитет древнего человека, а в театре - еще и прочувствовать его. Что им двигало, какие ценности для него существовали, каково было его представление о мироздании? Спектакль «Дорвыжы» вводит современника, только что отошедшего от компьютера, в совсем иной мир (два ноутбука, как знаки сегодняшнего дня, постоянно присутствуют на видеоэкране). Идея оформления принадлежит режиссеру-постановщику Вячеславу Байкову и сценографу Насисе Байковой.

Вячеслав Байков объединил части эпоса рассказом о древности, который ведут четверо героев, живущих, может быть, во времена Худякова, и тех, кто собрал и записал у народа основу для этого материала, а это Первухин, Мункачи, Гаврилов, Верещагин, Жаков, Кузебай Герд. Дед (Геннадий Бекманов), Мужчина (Игорь Моисеев), Юноша (Вячеслав Красноперов) плывут на лодке по Чепце и рассказывают Мальчику (Светлана Ложкина) о том, как жили удмурты в былые времена. Сюжеты отбивает напев, имитирующий звучание варгана и ударного инструмента - тангыры (музыкальное оформление - Марина Ходырева).

Первый миф - о главных богах Инмаре, Кылдысине и Куазе. Им удмурты молились на протяжении тысячелетий, им приносили жертвы, связывали с их милостью или немилостью урожай, рождение детей, благоденствие родов. Век Кылдысина - золотой век. Так его воспринимали древние. И актеры, и вся атмосфера представления передают эту идиллию - самодостаточное существование, общение с богами, когда они так близко, что рукой подать. Ходят по земле, разговаривают с людьми. Не было войн, раздоров. Белые одежды героев, спокойные голоса, неторопливый ритм. Вот она - гармония. Сам Кылдысин представлен достаточно условно - головой деревянного идола на видеоэкране и маской на актере.

Другой миф - о зерпалах, громадных существах, которые жили на земле до людей. Прообразом каких племен стали зерпалы, мы сегодня не сможем сказать, но европейская история оставила тексты, например, древних римлян о первых встречах с германскими племенами, воины которых воспринимались низкорослыми италийцами как великаны. Очевидно, не обошлось дело без реальных «великанов» и в Прикамье, через территорию которого проходили в течение многих веков разные народы и племена. Сценический же театральный зерпал достаточно условен и не страшен. Такого победить ничего не стоит - лишь помахать топориком.

Упадок нравов, как это понимали древние удмурты, связан с приходом новшеств из других стран. Это окрашивание одежд, торговля с заморскими народами, появившиеся золото, серебро, стремление к наживе, переход от растительной пищи к мясной, неаккуратность и, конечно, войны. Кылдысин так обиделся, что ушел от людей, а небо поднялось высоко-высоко.

Интересно решена сцена ловли Кылдысина. Удмурты решили обманом уговорить его спуститься с неба, поймать и заточить на земле. Экран помогает передать обстановку охоты и чудеса обращения Кылдысина в белку, потом в рябчика, в тетерева и, наконец, в рыбу. Так же сделана и сцена погони за князем Селтой, который обернулся медведем и ястребом. Видео позволяет представлять фантастические сюжеты убедительно и ярко.

Эти превращения и объясняют, как возник воршуд - святилище рода, в виде ящичка с перьями птиц, рыбной косточкой, засохшей шкуркой белки, который хранился в каждой домашней и общественной куале (святилище) на полке. Это память о золотом веке удмуртов и покровительстве Кылдысина, символ удмуртского счастья.

В следующих эпизодах театр повествует о появлении батыров - удмуртских богатырей. Они могли легко швырнуть бревна или железные болванки через реку. И тут на помощь приходит видео. Свистит и летит огромное бревно. Особенно забавно видеть современную спортивную гирю, которую якобы бросал батыр Донды. В интонации спектакля присутствуют и комедийные нотки. Но юмор чередуется с трагедией. История Эбги, которая убила своего мужа Зуя, свекра Донды и была в наказание утоплена в реке Чепце, отсылает к мифам других народов. Этот сюжет, хоть и разыгран весьма условно, но тем не менее очень волнует (в Национальном театре когда-то шел спектакль «Эбга», посвященный этому мифу).

Дальнейшие невзгоды объясняются появлением сторонних. Это различные племена, которые появлялись, потом исчезали с территории между Вяткой и Камой. Средние века - сплошные войны за свою территорию. Мечи сверкают. Победа то оказывается на стороне удмуртов, то на стороне врагов. Режиссер пощадил нервы зрителей и не стал показывать жестокость древних обычаев на сцене. О страшных подробностях рассказывает голос ведущего. Костюмы недругов устрашающи и забавны - рогатые шлемы, черные плащи. Здесь все условно - и победа (сдвинуты два плетня), и поражение (Можга-батыра уволокли за сцену).

Возникшая в начале спектакля тема пусов - первой удмуртской грамоты, которую подарил Кылдысин, так же, как и крезь - музыкальный струнный инструмент с волшебным небесным голосом, - дает мощную кульминацию в финале. Книга, написанная на бересте пусами, самая большая духовная ценность народа, спасается от недругов-сторонних, которые не щадят удмуртской веры. Драматична сцена с двенадцатью молодыми удмуртами. Их собрал старый жрец - восясь. Он несколько дней и ночей читает им эту книгу, прежде чем сжечь, чтобы ее не осквернили враги. Теперь книга не пропадет, все, что в ней было - молитвы к богам, заветы предков, история племен, - все запомнила эта дюжина парней и передаст свои знания детям и внукам. «Кто смотрел, тот прослезился, утренней росой умылся», - так заканчивается спектакль в синхронном русском переводе. То есть, кто всплакнул после этой истории, тот стал яснее душой.

И действительно, на этом спектакле испытываешь волнение и просветление, хотя он построен не по законам психологического театра. Актеры и режиссер трогают зрителей не переживанием, а проживанием в остраненном материале, передающем наивный, жестокий, пронизанный мифами первозданный мир, дыхание древности. Спектакль построен без намека на эпический пафос. Он больше похож на детскую игру в историю. И что-то на генном уровне отзывается в сердце. Все мы родом из прошлого.

 

Фото автора