Новосибирск. Спектакль, завернутый в коричневую бумагу

Выпуск №9-139/2011, В России

Режиссер из Санкт-Петербурга Александр Баргман поставил в Новосибирском городском драматическом театре под руководством Сергея Афанасьева спектакль «Наш городок» по пьесе Торнтона Уайлдера. Причастность тайнам бытия, о которых говорит великий американец, и отважная искренность лучших постановок НГДТ соединились в «Нашем городке» - и получился спектакль, похожий на подарок в старинной коричневой бумаге. Помните, была такая, оберточная, хрустящая, из нее в «Городоке...» сделаны цветы для всех торжеств, и местная газета напечатана на ней же. Спектакль, как подарок, долго и со вкусом разворачиваешь, только в конце обнаруживая то, ради чего все затеяно.

«Наш городок» поначалу кажется таким ясным и бесхитростным!.. Он свеж и полон жизни, он доверчиво протянут нам, как яблоко на ладошке. Угощайтесь - сочно, радостно, и никакого послевкусия, а тем более, похмелья. «Вот наш Гроверс-Корнерс, штат Нью-Хэмпшир, вот его жители. Они не идеальны, но мы их любим - полюбите и вы!».

И вот мы, словно героиня спектакля прекрасная белокурая Эмили (Нина Сидоренко), вернувшаяся в свой городок после смерти, попадаем в мир, про героев которого мы уже знаем главное: Ведущий спектакля (Владислав Шевчук) с уютной манерой сказочника назовет их земной срок и даже причину смерти. Но если дата объявлена и уход по болезни или нелепой случайности не зависит от воли героев, то нам, свидетелям, остается одно - искать смысла в перипетиях их (и нашего!) нехитрого существования. И чтобы мы следили за действием растроганно и упоенно - театр избрал самый прямой путь - от сердца к сердцу.

Начнем с Владислава Шевчука. Он здесь мистер Теллер, помощник режиссера и рассказчик... Он - хозяин времени, он приближает и удаляет от нас живые картины, вызывает из небытия персонажей то для одиноких монологов, то для массовых сцен, то для коллективного фото. Его доверительная, но не слишком эмоциональная интонация - точное попадание в роль посредника между мирами.

Интерьер сцены - высокие массивные стулья с облупившейся краской. Они, да еще два стола - вот почти все декорации. На стульях сидят, за столами едят, к тому же стулья обозначают топографию городка: вот дом, вот церковь, а это кладбище. Изредка на сцене появляется тележка с молоком, которую возит мерин Хови (Семен Летяев) - сам по себе, без ездока. Общается с жителями городка Хови тоже без посредника. В пьесе у него есть хозяин. В спектакле Хови - и лошадь, и молочник, и добрый дух городка, его молоко всегда оказывается кстати. И, поверьте, он, как и все в Гроверс-Корнерсе, очень человечный.

Из заметного реквизита - два тазика, с которыми не расстаются, беспрестанно хлопоча по дому, центральные героини, матери семейств - миссис Гиббс (Светлана Галкина) и миссис Уэббс (Марина Александрова). Ну и цветы из оберточной бумаги - о них мы уже говорили.

Эти цветы в третьем действии будут мастерить, не отвлекаясь от неспешной беседы, те герои, чей земной путь уже закончен. Мертвых жителей городка мы увидим сидящими за длинным столом, Владислав Шевчук скажет нам, что здесь - холм, герои зябко передернут плечами - да, мол, возвышенность, ветрено. И с этого момента зритель будет видеть именно кладбищенский холм, открытый ветрам и дождю. На холме, то есть на столе - старая швейная машинка. И та самая плотная коричневая бумага, из которой медленно и ловко скручивают они то ли цветы, то ли колоски. Такие же бумажные букеты чуть позже принесут сюда участники очередной похоронной процессии. А прежде с ними приходили на венчание Эмили Уэббс и Джорджа Гиббса.

Но до развязки еще далеко. Пока на стульях сидят живехонькие миссис Гиббс и миссис Уэбб и без конца потряхивают в тазиках чем-то звонким, это называется «перебирают фасоль». Жизнь течет между завтраками-обедами и ужинами. Руки женщин все время заняты. Лица их спокойны, но сосредоточены - как у капитана корабля. В «Нашем городке» вообще бал правят женщины. И открывает его Светлана Галкина в роли миссис Гиббс.

У миссис Гиббс легкое платье в мелкий рисунок, рыжие кудри волнами вокруг лба, а губы густо алые. Она напевает исключительно на французском и смотрит вдаль мечтательно. В общем, «чувства как нежные, изящные цветы», и любовь - основа жизни. У миссис Гиббс между смехом и слезами может вовсе не быть паузы. Вот она горделиво оглядела своего сына Джорджа в роли жениха и через мгновение уже рыдает с таким вкусом, что не хочешь, а всхлипнешь следом. Но миссис Гиббс уже счастливо смеется - и снова рыдает. А мы не в силах устоять, смеемся и плачем вместе с ней и чуточку - над ней. Тема «акварельной работы» Светланы Галкиной - любовь и материнство.

Миссис Уэбб - Марина Александрова, подруга миссис Гиббс и ее соперница на роль первой леди нашего городка, - это графика. Телосложения миссис Уэбб крепкого, интонации у нее решительные, краски гуще, в том числе и комические. Она машинально-кокетливо оправляет на своей не худенькой фигуре платье, вспоминая былую красу. И скромно сдерживает рвущуюся улыбку, говоря о сливках общества своего городка (ну, вы понимаете, - это, несомненно, семейство Уэбб). Но сколько ни насмешничай, а миссис Уэбб - это выполненный в другой манере, чем миссис Гиббс, портрет с тем же названием - «любовь и материнство».

Итак, две равно уважаемых семьи... Дальше вы знаете - друг друга любят дети тех семей. И до поры до времени - никаких козней судьбы. Эмили Уэбб и Джордж Гиббс (Артем Свиряков) - до самой развязки - счастливая пара. Но мы опять забежали вперед, не сказав ничего о главах семейств.

Мужчины в спектакле деликатно отодвинулись в тень, пропуская вперед дам. Доктор Гиббс (Андрей Сенько) ровно такой, каким мы и представляем себе хорошего и немного потешного доктора из маленького городка начала ХХ века. Он постоянно элегантен. Все черное - костюм, шляпа, волосы. Он обаятельный зануда, в любом разговоре ищет слова про болезни. Делает непроницаемый вид при намеках жены на поездку в Париж. После удачно принятых родов пролетает по сцене нелепым кузнечиком... И вдруг, размеренный и чинный, мистер Гиббс начинает взахлеб, глотая слова, произносить сбивчивый монолог о том, что они с женой за восемнадцать лет супружества никак не наговорятся. Доктору перехватывает горло, и мы понимаем, что этот портрет - тоже про любовь.

Мистер Уэббс (Петр Владимиров) - редактор местной газеты, чуть-чуть шаржированнее, чем доктор. Длинный, тощий, с гордо торчащими усами, уверенный в себе редактор и глава семьи, он важно несет по жизни и по сцене свою общественную значимость и, конечно, - слушается миссис Уэббс.

Справедливости ради, заметим, есть в этом безмятежном городке и свой нарушитель порядка. Его зовут Саймон Стимпсон (Андрей Яковлев). Он руководит местным хором, но на самом деле пьет горькую, а хором руководит его добровольная опекунша миссис Сомс (Ирина Ефимова).

Саймону Стимсону не досталось слов, он главным образом спит, или шатается по сцене, или носится по ней же, ну, мы сказали - нарушая порядок. Саймон худ, скособочен, смешон и жалок, но в движениях кисти с дирижерской палочкой - изящество. Собственно, по мановению его руки и начался спектакль.

Так что я нисколько не удивляюсь, что миссис Сомс так оберегает Саймона. Кстати, я все про нее знаю, хотя о ее жизни в спектакле не сказано ни слова. Но я поручусь, что скромная миссис Сомс тайно влюблена в Саймона. Кроме того - ей не о ком больше заботиться. Миссис Сомс, скорее всего, вдова и у нее взрослые дети.

Вернемся к детям. Джордж Гиббс взрослеет в течение спектакля. В первом действии - смешной порывистый подросток, он все переступает с ноги на ногу, стучит кулаком в бейсбольную перчатку и отводит глаза при встречах с Эмили Уэбб. Во втором действии Джордж - юноша, трепетный и уморительный: распахнутые растерянные глаза, срывающийся голос, соскальзывание в былую застенчивость, но тут же - рывок всеми мускулами, и он уже уверенный в себе взрослый мужчина... на мгновение.

Объяснение в любви между Джорджем и Эмили - по-моему, вершина спектакля. О любви говорят не слова, а наэлектризованные тела и взгляды, интонации и жесты. Никакой насмешки, предельная искренность - и невинное признание оборачивается такой ошеломляющей интимностью, какой не поразила бы самая откровенная любовная сцена.

Последний раз мы встретимся с уже не юным Уэббом на кладбище. Сцена почти пуста, затемнена, только стол, стулья и мертвые герои, которые сбились в кучку и машут ему руками, шепча хором: «Уходи!» Живи! Все будет хорошо. Овдовевший Джордж куда больше похож на призрак, чем мертвые горожане. Обитатели кладбища - они, конечно, спокойнее и равнодушнее, чем прежде. Из них, в самом деле, ушла та кипучая энергия, что заполняла дни от рассвета до заката. Зато в их глазах и речах появились ожидание и спокойная надежда. Но Джордж не в состоянии этого увидеть. Ему еще предстоит понять то, что знают ушедшие и увидели мы. Вот, что было на дне свертка из коричневой бумаги: «жизнь как чудо».

На волнах этого спектакля тебя качает долго. И когда к третьему действию ты оказываешься уже вполне согрет и обласкан, качка прекращается, движение останавливается, звуки гаснут... И тянет ясностью и холодком. А поскольку за предыдущие два действия вся броня, кусок за куском, с нас уже упала, то этот холодок пробирает, простите за такую аналогию, - до костей. И мысль: «Жизнь прекрасна» - предстает во всей непреложности. Жестокости и благодати.

 

Фото Юлии Лебедевой

Фотогалерея