Прокопьевск. Новая драма в поисках героя

Выпуск №9-139/2011, В России

В Прокопьевском театре драмы продолжается «Год современной драматургии». Пьесу Анны Яблонской «Пустошь» ставит Руслан Маликов, который успешно работал в Москве (театр «Практика», «Театр.doc»), в Перми («Сцена-Молот»), был одним из режиссеров нашумевшего, даже скандального сериала «Школа».

Главный герой «Пустоши» - безработный Геннадий Цаплев, который живет со своей семьей в обыкновенной «хрущевке». А вот «навязчивая идея» у него не совсем обыкновенная: считает себя центурионом эпохи заката Римской империи. Вроде бы, ситуация понятна: пора обратиться к врачу... Но слишком уж много Геннадий (или, как он сам себя называет, Гней) знает об эпохе античности, слишком точно ее чувствует. Может быть, никакой он не сумасшедший, и его настоящая жизнь проходит на окраинах империи Цезаря в неустанной борьбе с варварами, а в нашу страну и в наше время он угодил по какой-то нелепой случайности? Может быть, это как раз наша эпоха - только «видимость» и «кажимость»? В пьесе сосуществуют две реальности. Режиссер и актеры признаются, что пока не определили для себя, какая из двух настоящая... Положа руку на сердце, не у одного Геннадия (или все-таки Гнея?) возникает ощущение, что он живет не здесь и не сейчас. Драматург выявляет проблему, над которой большинство современных людей предпочитают не задумываться. Сегодня, как, пожалуй, никогда прежде, человек чувствует себя потерянным во времени и пространстве. Снова и снова задается кантианскими вопросами: что я могу знать? что я должен делать? на что я могу надеяться?..

Над спектаклем работает художник-постановщик Ксения Перетрухина - соавтор целого ряда знаковых новодрамовских спектаклей. Маликов и Перетрухина обещают поставить в Прокопьевске спектакль-сюрприз. Зрителей начнут удивлять еще до начала действия.

Автор пьесы Анна Яблонская - молодой украинский драматург, поэт, прозаик, журналист, лауреат ряда международных конкурсов и премий в области драматургии. Совсем недавно Анна трагически погибла в результате теракта в аэропорту «Домодедово». «Пустошь» - одна из последних пьес Яблонской. Прежде этот текст нигде не ставился.

- Руслан, вы были лично знакомы с Анной Яблонской? Насколько мне известно, «Пустошь» вы решили ставить еще при ее жизни...

- Да, конечно. Мы встречались на драматургических фестивалях, на «Любимовке», на театральных семинарах и лабораториях. После гибели Анны что-то поменялось в видении пьесы, пусть и не радикально. И я понимаю, что в спектакле это так или иначе отразится...

- В чем, на ваш взгляд, главная особенность текстов этого автора?

- Может быть, Анна в меньшей степени концептуалист от драматургии. Но в ее текстах есть очень точные замечания о людях, об их взаимоотношениях. Ее отличало удивительно человеческое, в хорошем смысле слова непрофессиональное отношение к жизни. Она не была циничным писакой. В Одессе, где она жила, многие друзья Анны даже не знали, что у нее стремительно и успешно складывается карьера литератора, драматурга. Яблонская этим не кичилась. Писала тогда, когда не могла не писать...

- Что «зацепило» вас именно в «Пустоши»?

- «Пустошь» незаслуженно обойдена вниманием драматургической критики. Пьеса очень странная, но я такие люблю. Неинтересно работать, когда все понятно сразу и заранее знаешь, как ты это будешь ставить. В таких случаях некуда двигаться, и сам постановочный процесс теряет важную составляющую. «Пустошь» фиксирует ключевые моменты в состоянии современного культурного человека: потерянность и какую-то неоднозначность существования, сосуществование рационального и иррационального в индивидууме. Меня эта тема волнует не только как режиссера, но и как человека.

- Вам не кажется, что новая драма является «вещью в себе»? Не задавались вопросом: «Зачем я еду в небольшой промышленный город ставить пьесу для «высоколобых» зрителей?

- Не думаю, что «Пустошь» - пьеса исключительно для интеллектуалов... Если говорить в целом о современной драматургии: она не может существовать сама по себе - без театра. Тексты драматургов будут читать, только если они уже как-то прозвучали в театре. И этот разрыв - проблема не только современной драматургии, но и современного театра. Театр и искусство должны исследовать окружающий мир; понимать и осмысливать окружающую действительность. От этой функции искусства в России отвыкли. А ведь с ней связаны все важнейшие повороты в развитии театра. Станиславский налаживал какую-то новую коммуникацию со зрителями, искал какие-то новые методы: как с помощью театра ловить ритмы, отражать проблемы времени. Театр может и развлекать, но это только один из аспектов. В зрительном зале должна происходить работа. В идеальных случаях - и интеллектуальная, и эмоциональная. В сознании зрителя рождается какое-то противоречие: почему этот персонаж - отрицательный, а я ему сопереживаю?.. Действительно, не только театр, но и авторское кино сегодня в какой-то степени являются «вещью в себе». Хотя вроде бы кино - это уж такая индустрия... И все равно сейчас не та ситуация, как во времена Феллини и Тарковского, когда имена этих режиссеров были полубожественны для людей, интересующихся искусством. Мы наблюдаем общую проблему потери Героя и в искусстве, и в жизни. Актуален вопрос: возможен ли сейчас в принципе какой-то Герой, который поведет за собой, воплотит в себе общие устремления и желания?

- Для вас существует водораздел между современной и традиционной драматургией, современными и «классическими» театрами?

- Относительно драматургии - нет. Сегодня можно брать в постановку какой угодно материал - и современную драматургию, и несовременную, включая Шекспира: это все равно исследование людей и взаимоотношений человека с окружающим миром. А что касается театров - пожалуй, да. Конечно, появляются новые очень странные тексты, нарушающие порой все драматургические каноны. На мой взгляд, происходит смена культурной парадигмы. Период очень сложный, неоднозначный. Театр должен прислушиваться к времени, к современным людям, к их проблемам. Не отмахиваться от якобы невысокой лексики наших современников - работать с этим. Очень просто сказать: в современности только пошлость и поверхностность. Закрыться, уйти в Шекспира - и все... Но разве вокруг нас не живут хорошие, талантливые люди, которые в этот век - сложный, непонятный - остаются людьми, совершают человеческие поступки? Появились художественные произведения, главные темы которых: что в наше время человеческий поступок? как сегодня не быть закрытым от мира и в то же время не распасться на все эти рекламно-медийные вещи?

- Вы один из режиссеров нашумевшего, даже скандального сериала «Школа». Не стал ли для новой драмы переход из андеграунда на Первый канал началом конца? Не перерождается ли это движение?

- Конечно, перерождается. Сначала происходят качественные повороты, затем начинаются какие-то количественные накопления. Думаю, новая драма, современная драматургия уйдут из ниши маргинальности. Ведь пьеса о современности не обязательно должна быть остросоциальной. О современности можно писать и «легкие» комедии. Но все равно хочется, чтобы они говорили о нашей жизни, о наших проблемах. А что касается «Школы» - к этому фильму относились бы совершенно иначе, будь в эфире еще три-четыре сериала, всерьез рассказывающих о нашей реальности. Понятно, что у вдохновителя этого проекта Валерии Гай Германики такой ракурс, и вся творческая группа была направлена на обострение проблемы. И не было задачи показать школу с другого, с третьего ракурса. Вся команда сериала «Школа» очень честно подошла к работе, ничего не сочиняла. Прежде чем вообще синопсис сложился, сценаристы с камерами и диктофонами пошли в типовые школы спальных районов и общались со школьниками... Я понимаю, что художника может посетить гениальное озарение, но, как правило, за этим всегда стоит исследование жизни. Пока будет существовать этот основной, коренной признак новой драмы - ее ресурс не выдохнется. Мне кажется, под «новой драмой» скоро не будут понимать только «Практику», «Театр.doc» или отдельных режиссеров и драматургов. Дай бог, придут времена, когда современная драматургия перестанет ассоциироваться с относительно узким кругом театров и людей.

- Иными словами, новая драма перестанет быть одиозным понятием?

- Современная драма просто должна быть в культурном обществе, которое исследует себя и пространство вокруг с помощью разных средств. Искусство - это одно из средств постижения жизни. Должна существовать драматургия, которая в кино и театре говорит о современности. Она может быть разножанровой, не только публицистической. Чем больше жанров - тем лучше. Хочется контекста. Отдельный человек, отдельный театр не могут «потянуть», взять на себя ответственность за всю современную драматургию. Это явление гораздо шире, просто многое еще не проявлено.

- Отчасти этой темы я уже касался. Все-таки вы надеетесь увидеть в зрительном зале «подготовленную» публику или рассчитываете, что спектакль поймет «человек с улицы»?

- Надеюсь на второй вариант. Естественно, плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Очень хочется сделать спектакль, который будет понятен и доступен любому - подготовленному, неподготовленному... Помимо «теории», размышлений хочется, чтобы зрители получили театральное наслаждение - от замечательного существования актеров, от их жизни на сцене. Думаю, в пьесе «Пустошь» для этого есть большой потенциал.

 

Фото автора

Фотогалерея