Актер нашего времени/Сергей Васин (Йошкар-Ола)

Выпуск №9-139/2011, Лица

Снег падал как белые цветы. Школьная и ПТУ-шная самодеятельность Йошкар-Олы вымучивала последние дни до городских и республиканских смотров, в далеком московском заоблачно легендарном Щукинском театральном только что закончилась круглосуточная двухмесячная установочная сессия на режиссерском отделении, в Академическом русском театре драмы им. Г.Константинова погремели и утихли премьеры «Дамы-невидимки» Кальдерона и «Ромео и Джульетты» Шекспира.

Сергей ВАСИН, актер Театра драмы им. Г.Константинова (он же Дон Луис в «Даме-невидимке», Меркуцио, Костя Треплев в «Чайке XXI века» Б.Акунина, Калека Билли в «Инишмаан int.» Макдонаха, «сосед сверху» - «Особо любящий таксист» Р.Куни, Кот Леопольд, Аладдин, Кай в «Снежной королеве» et cetera...) сидел напротив меня за столом в «Тарелке», расправляясь с мясными «ежиками» и печеной картошкой. Рядом стоял просто черный чай. Без лимона, но я знала, что с сахаром, который, если его размешать, сделает жизнь невыносимо приторной. Он тоже подозревал об этом и не торопился размешивать.

- Сережа, какое время сейчас для тебя, как ты его ощущаешь? Тяжело быть одновременно актером, учеником - студентом Щукинского, режиссером в школьных постановках, преподавателем сценречи в Республиканском колледже искусств?

- Я вдруг понял, что не выношу длительные процессы: душа, как под прессом, начинает искать выхода, хочется удрать или забыться совсем. А это невозможно: в театре надо все время со всеми взаимодействовать, все время помнить нюансы отношений, наработанные мизансцены, интонации, договоренности, болевые точки партнеров, которые лучше не трогать. С детьми ставить что-то еще труднее. Это миф - что все дети прирожденные актеры. Играть на сцене так, как дети играют, - нельзя: дети не живут в роли, а «представляют». А еще есть классные руководители, которые считают своим долгом участвовать в постановочном процессе... За постановку к смотру платят разово, но хорошо - это утешает.

- Не любишь детей?

- С ними интересно остаться наедине и просто общаться, ничего от них не требуя, не строя «по ролям» - это ведь и профессионалы не все выдерживают.

- Что именно? Роли?

- Конечно. Привычку постоянно играть кого-то. Я сам себя все время пытаюсь удержать, чтоб крыша не поехала. Актеры и режиссеры в жизни - нормальные люди, а переступая порог театра, они как-то теряют естественность, начинают «играть», словно сбоку кто-то все время их оценивает. Вышел из театра - опять нормальный человек. Наверно, с детьми в школе то же происходит: появляется училка - пацаны резко глупеют. А какое сейчас время в целом? Время «комедии положений»: все очень вторично, пошловато, в том числе и на сцене, как ни грустно, но зритель ходит, и чем примитивнее, тем больше зрителей, больше касса... От этой нетребовательности зрителя актеры деградируют и впадают в депрессию: мы ведь все, когда учились и выбирали эту профессию, мечтали играть классику, великие трагедии и комедии. Чтобы, выйдя со спектакля, зритель совершал в реальной жизни великие и красивые дела... А не водку пил.

- А он предпочитает водку?

- У каждого свой «градус» бегства от скучной и банальной реальности... Но все предпочитают в ней выживать, например, меняясь ролями, занимаясь не своим делом ради заработка, или чтобы выбить другого из ниши, или занять пустое место, или доказать всем, что, например, «могет» писать в рифму. Но главная цель у всех - просто не спятить, выжить как биологическая особь. В надежде, что, может быть, завтра будет лучше.

Прогулка по заснеженному родному городу на меня навевала нежность и детские раскаяния. Васин с высоты своих тридцати смотрит в прошлое, как в магический кристалл:

- Детство - лучше... нас. Но оно заканчивается. Не знаю, когда. Наверно, когда человек начинает ставить себе ширмы в соответствии с требованиями социума. Я, наверно, хиппи. В душе. Мне интересно все, что не связано с шаблонами. У меня все друзья такие. Пусть будет что угодно, пусть нелепо, но не банально. Небо - не голубое, а другое какое-нибудь... У нас в детстве, в 3-м микрорайоне Йошки, ребята каждый день собирались во дворе, не по интересам, а просто дружили, и все были интеллигентные, неагрессивные, ходили за дорогу в лесок, очень веселая компания была, никаких негативных интересов. И родители не так чтоб очень верующие. Прабабушка моя, правда, была богомольна. Но я почему-то на детских фотках всегда угрюмый, как большинство детей, я «выпадал из дюжины»: детишкам-собратьям было смешно то, что у меня смеха не вызывало. Как-то здоровые пацаны ржали над кошкой, в которую они бросили шипящий кусок карбида. Издеваться над тем, кто слабее тебя, было особой забавой. Дети вообще создания жуткого неприкрытого сарказма и жестокости. Ну, и всего прочего хорошего, конечно. Мне из аттракционов нравился «автодром»: в кого-нибудь врезаться и покатиться со смеху от реакции протараненного! Еще дядька клал меня, маленького, на руки, и я «летал», открывая руки, а он озвучивал реактивный самолет! Для меня Аладдин в «Волшебной лампе» - «человек играющий», некий психологический идеал: он никогда не страдает, он «актер», вся жизнь - поле игры, у него нет внутренних конфликтов.

- А самая «ступорная» для тебя роль?

- Кот Леопольд: «Ребята, давайте жить дружно!» - слабая драматургия... В зале сидят дети целыми школами. Им бы уже про любовь смотреть, а их на этого Леопольда таскают! Играть приходится «ходы», которым сам не веришь... Приходится в себе выискать такой же конформизм. Меркуцио в «Ромео и Джульетте» считаю неудачной работой: спектакль сложный, соответственно и роль. Актеры в спектакле фактически работали самостоятельно: режиссера-педагога в театре нет, режиссер-постановщик дает некую общую концепцию, разводит мизансцены и все. Выстроить роль актеру без помощи режиссера очень сложно. Считаю, что Меркуцио у меня не получился. Хотя костюмы Королева гениальны, и он сам гений. И вроде бы Шекспир...

- В театре нет главрежа: но приглашают «гастролеров», Юрий Синьковский с Алексеем Луценко иногда ставят, но они все же актеры. В твоей жизни был настоящий режиссер, с которым тебе хотелось бы работать еще и еще?

- С режиссером, каким бы бездарным он ни был, спорить бессмысленно, я стараюсь делать, что просят, но оставляю за собой право что-то выяснять для себя. Я бы хотел, чтобы Андрей Лапиков снова приехал и работал с нами (он ставил «Даму-невидимку»). Он классно работает с актерами и как педагог, и как постановщик! К каждому находит ключик, не «грузит», не давит, не орет, не требует от них, чего сам не знает, точно ставит задачи художнику, балетмейстеру, тонкий психолог и педагог. С таким работать актерам важно для их правильного развития. Ну и Татьяна Лядова, наш педагог на отделении «Актер драмы» в Республиканском колледже искусств, выпуск 2006-го (сейчас работает в Казанском театральном училище). Она прежде всего профессионал, который полностью погружается в работу. Она с самого начала учебы знала, что из нас хочет сделать, четко видела перспективу. И зажигала нас. А мы - загорались. Таких людей, с огнем внутри, немного: мои педагоги по сольфеджио и вокалу в Музыкальном училище (до сих пор жалею, что не доучился) - Юлия Цыкина, Тамара Перепелица, Людмила Екельчик; сейчас в Щуке, куда я поступил на заочный режиссерский, педагоги отличные. Правда, таких отношений, какие были в колледже, наверно, уже не будет. Мы сами тоже меняемся со временем. Закрываемся, наверно, чтобы слишком не страдать. Синьковский у нас в театре за месяц поставил комедию Р.Куни «Семейное дело, или Клинический случай», и мы там с ним в очередь играем одну и ту же роль. Сейчас он как режиссер работает со мной как с актером. Роль объемная и для меня очень необычная: надо находиться на сцене непрерывно в течение более полутора часов, при этом выдерживать жанр: в комедии положений бешеный темп событий, принятия решений, оценок - и при этом они ни разу не должны повторяться! Еще бы и понимать хорошо, про что весь спектакль и что мы все играем, и зачем... Ведь комедия положений строится на узнавании аналогичных положений и ситуаций зрителем. А если их не распознает сам режиссер, а только разводит мизансцены... Тогда актеры кандыбаются как могут... У меня это первый случай большой роли в комедии положений. Еще и в дубле с Синьковским... Но страха нет, волнение есть: за наш театр, за сиротское существование без режиссера. Я не «патриот выступающий», на баррикады не пойду, но я испытываю боль за живых людей, которые рядом со мной в театре живут всю жизнь и не получили должной оценки. Это мое субъективное восприятие. Но, как говорит наш директор Сергей Московцев: в театре все субъективно, объективности быть не может.

 

Фото предоставлены Театром драмы им.Г.Константинова

Фотогалерея