Тара. Все оттенки любви

Выпуск № 10-140/2011, В России

Говорить в настоящее время со зрителем, тем более с молодым, о любви очень и очень не просто. Важно не впасть в мелодраматическую патетику, что неизбежно обернется фальшивым звучанием, не менее важно - избежать дешевых эффектов, используя юмор, что называется, ниже пояса, лишь бы вызвать определенную реакцию зала. Творческий коллектив тарского Северного драматического театра им. М.Ульянова, надо сказать, уважает своего зрителя настолько, чтобы не пользоваться столь незамысловатыми приемами, но предложить ему участвовать в ином, довольно неожиданном, новом осмыслении текстов, ставших классикой русской литературы.

Следует сказать сразу - разговор о любви в спектакле «Нешуточки» по рассказам А.П.Чехова состоялся. Свидетельством тому - совершенно адекватная реакция зала: смех там, где он должен был звучать, ощутимое напряжение зрителей в эпизодах трагических. Причем здесь не случайно возникла фраза о звучании, поскольку, чтобы получить удовольствие не только от чеховского текста, от актерской игры, но и оценить произведение в целом, необходимо уловить идею режиссерской «партитуры»: многоуровневый лейтмотивный диалог. Тексты-эпизоды (истории) перекликаются внутри текста-спектакля, как судьбы чеховских актеров-любителей с жизнью их персонажей и самого автора - А.П.Чехова. В пространстве игры возникают переклички между эпизодами, казалось бы, противоположными, но, в действительности, это не что иное, как единство противоположностей самой жизни, поскольку речь в данном случае идет о любви, о человеческой любви во всех ее проявлениях. Поэтому и сама постановка носит название «Нешуточки», обнаруживая, с одной стороны, диалог-дилогию с предшествующими «Шуточками» (спектакль имел успех у зрителя и у театральных критиков, был показан на фестивалях), а с другой - такую полноту бытия, что сквозь смех звучит трагическая нота. Простая, лишенная пафоса. Поэтому совершенно не возникает желание произнести сакраментальное «Не верю». Потому что действительно верю. Верю Чехову, верю режиссеру, верю актерам. Да, безусловно, вербальный ряд вызывает смех, но он звучит на грани серьезного и смешного, как сама человеческая жизнь, исполненная трагикомизма. Именно так, адекватно авторскому замыслу, выстроилось режиссерское прочтение чеховского текста.

Константин Рехтин создал весьма удачную постмодернистскую (в лучшем смысле) структуру постановки, то, что называется «текст в тексте», где в одном пространстве сосуществует внешний текст и «работает» внутренний, не просто определяя структурное своеобразие, но обретая особое смысловое наполнение. Если бы этот аспект не был заложен в поэтике чеховских текстов, то и реализовать его было бы невозможно, да Чехов и не стал бы вдохновителем трансформации европейского театра начала ХХ века.

Внешнее обрамление постановки создает автор-рассказчик - А.П.Чехов. Голос автора звучит с подачи Алексея Лялина то иронично, то сочувственно, то с потаенной болью. Алексей, к слову, один из ведущих актеров Северного драматического театра, создал довольно убедительный образ Чехова. И во всяком эпизоде-истории (всего их восемь) звучит свой ведущий голос, перекликаясь в диалоге с «партией» автора.

Внутренний текст начинается с «Рассказа без конца». Его ведущий «голос» - Васильев, лейтмотив - забвение любви. Василий Кулыгин (Васильев) пластично переходит из состояния безысходности в беззаботность. На этом-то переходе и должен возникнуть подтекст предательства любви. Передать чеховский подтекст - задача для актера сложнейшая, оказавшаяся В.Кулыгину по силам.

Заданная тема предательства любви будет развиваться далее в тему «жизнь без любви» или, как прозвучало у Пушкина, - «от делать нечего друзья». И вновь не обойтись без работы со вторым планом чеховского текста: отсутствие настоящего, глубокого чувства обрекает человека на марионеточное, кукольное существование. Эту трагедию удается передать Ирине Марининой в эпизоде «Аптекарша». Здесь предвосхищается центральная «тема», обозначенная в самом названии следующей истории, - «Живой товар». Образ «куклы» Лизы - предмета торга Грохольского (Олег Шатов) и Бугрова (Александр Горбунов), - мастерски подан марионеточной «пластикой» Ольги Которевой. Это один из самых ярких эпизодов, поскольку слаженно, виртуозно исполняет свои «партии» трио: О.Шатов, А.Горбунов, О.Которева, с тем чтобы все голоса слились в «весеннюю симфонию» в следующем рассказе в исполнении мартовских котов («Коты» - В.Кулыгин, В.Щенин, М.Синогин, О.Шатов, А.Горбунов), утверждающих торжество плоти. Но в финале эпизода она переходит в драматический романс о потерянной любви...

Первый акт завершает эпизод «На даче». Это история о том, как человек, заглушая свой внутренний голос, погружается в искусственный, суррогатный мир, воссоздать который удалось Яну Новикову (Выходцев). И здесь также развивается вариация темы любви «от делать нечего». Так назван следующий эпизод - «От нечего делать» в начале второго действия, где усиливается тема суррогатной любви. Актеры хороши все в подаче образов: и Василий Кулыгин (Капитонов), и Анна Липская (Настя), и Ирина Маринина (Анна Семеновна), а исполнение Михаила Синогина (Щупальцев) для актера весьма рискованный момент - обыграть обнаженное тело застигнутого врасплох «любовника» - должен бы обернуться успехом. Поскольку получился настоящий чеховский Щупальцев. Здесь надо отдать должное пластическому мастерству актера, его дару преображения, который, как и всякий дар, требует неустанного развития.

Второй акт - мощная кода. В истории «Любовь» в исполнении замечательного актерского дуэта Вячеслава Щенина (Поэт) и Натальи Климовой (Саша) - апофеоз человеческой глупости. Но чего же здесь больше? Ибо в пронзительном монологе В.Щенина звучит гимн абсолютной всепрощающей любви.

Итак, «Нешуточки» - это истории потерь и обретений любви. Главные герои спектакля - дачники, чьи судьбы странным образом перекликаются с судьбами сыгранных ими в ранней юности персонажей, как отмечает в программке спектакля Константин Рехтин, настраивая камертон зрительского восприятия. Настраивая, ибо режиссерское видение создало довольно сложную структуру сценического текста. Сложную, но чрезвычайно интересную.

В пространстве внутреннего текста эпизодов-историй отчетливо проступает кольцевая композиция: если первая история - «Рассказ без конца» - дает развитие двух мотивов любви: любви «до полной гибели всерьез» и параллельно - бегства от этой «гибели» в нарочитую беззаботность (вторая тема объединяет все истории), то последний эпизод - «В рождественскую ночь» - финальный аккорд для темы гибели в мире без любви. Этот эпизод обладает поистине неисчерпаемой смысловой глубиной. Здесь и смерть без любви, и переворачивание максимы «от любви до ненависти...». Шаг от ненависти к любви сделан Натальей Сергеевной, при этом исполнительнице роли - Анне Липской удалось в этом сложнейшем эпизоде не впасть в мелодраматизм. Алексей Лялин неслучайно расстается здесь с ролью автора, перевоплощаясь в погибающего Литвинова - такова, собственно, судьба самого Чехова...

Обращение к произведениям русской классики в настоящее время дорогого стоит: большая удача, когда получается дать адекватный перевод художественного текста на язык сцены, не погрешив при этом против авторского замысла. Режиссеру-постановщику спектакля «Нешуточки», Константину Рехтину, и актерам театра поставленная задача оказалась по силам. Это особенно отрадно, поскольку нужно обладать абсолютным художественным вкусом, чтобы сделать достойную постановку по произведениям А.П.Чехова.

Надо сказать, что спектакль «Нешуточки» Северного драматического театра им. М.А.Ульянова был представлен в этом году в рамках XII Международного театрального фестиваля «Мелиховская весна» на сцене театра ФЭСТ в Мытищах. Серьезная работа, проделанная коллективом Константина Рехтина, позволила молодому театру из Сибири не потеряться среди именитых академических театров. Подтверждением тому служит и успех у зрителя, и приглашение к участию в фестивале следующего года, поступившее от художественного руководителя Мелиховского театра «Чеховская студия» и художественного руководителя фестиваля Владимира Байчера.

Весьма не простая постановка обрела и у тарского, и у московского зрителя понимание, поддержку и вполне закономерный успех, что, в свою очередь, свидетельствует: так называемый провинциальный театр не содержит в себе ничего «провинциального», напротив, постановки тарского театра оказываются вполне в духе современных, как литературных, так и режиссерских исканий и обретений.

 

Фото с сайта Северного театра

Фотогалерея