Южно-Сахалинск. Быть или не быть?

Выпуск № 10-140/2011, В России

Южно-Сахалинск. Быть или не быть?
Вопреки ожиданиям, 80-й сезон Чехов-центра безоблачным не выдался. Хотя начиналось все оптимистично. С осени до 31 декабря 2010 года художественный руководитель центра Никита Гриншпун, изрядно встряхнувший жизнь труппы и театра в целом, успел реализовать часть задуманных проектов (спектакли «Дело № бесконечность», «Чудеса на Змеином болоте», лаборатория «Школа детской драматургии»), получивших большой общественный резонанс.
Резонанс был, что называется, в широкой гамме чувств, посему новый, 2011 год начался для Чехов-центра чередой громких кадровых ротаций. По причинам, по официальной версии деликатно именуемым «обстоятельствами личного характера», Н.Гриншпун покинул пост худрука до окончания контракта. Уход был столь неожиданным, что слетела с афиши пышно анонсированная премьера музыкального спектакля «Женихи» И.Дунаевского, над которой он начал работу. Но этим дело не ограничилось - почти одномоментно театр лишился весьма энергичного генерального директора Инны Петренко, а также труппу покинули три активно занятых актера, что, само собой, повлекло значительные бреши в репертуаре. Соответственно, дальнейшие творческие планы, намечавшиеся Н.Гриншпуном, а также связанные с реконструкцией театра, повисли в воздухе. Так что режиссер Даниил Безносов (Москва), приехавший на Сахалин для плановой постановки детского спектакля «Свет-Луна», стал в буквальном смысле спасательным кругом для театра, оказавшегося без руля и без ветрил в разгар юбилейного сезона. Министерство культуры области предложило гостю должность художественного руководителя Чехов-центра, а он взял да и принял предложение.
Первой большой работой Д.Безносова на Сахалине стал «Самоубийца» Н.Эрдмана. В Чехов-центре он идет под названием «Быть или не быть?», что объяснялось отчасти «датской» мотивировкой - спектакль был запланирован к 50-летию заслуженного артиста России Андрея Кошелева. Да и применительно к актуальным обстоятельствам Чехов-центра авторское наименование вызвало бы щекотливые ассоциации (дескать, ожидались «Женихи», а вышел «Самоубийца»). Но Даниилу Безносову в хладнокровии не откажешь, не зря же он сказал в интервью: «Моя профессия требует умения принимать решения». А как показал спектакль, «Быть или быть?» было обусловлено широтой реализации темы - вне времени.
Если исходить из того, что первым «выстреливает» визуальное впечатление, то выбор Михаила Кукушкина в качестве «господина оформителя» спектакля более чем в точку. Художник, давний соратник Д.Безносова (в их активе с десяток совместных работ), выдержал пространство сцены в цветовой гамме «Стендаль плюс белое». Ванна-гробик белая, табуретки-венки черные, все прочее - ультрареволюционного колеру. Жилище Подсекальниковых уходит в высь необъятную, где-то в районе небес - холодильник со злополучной колбасой, из-за которой разразилась семейно-общественная драма, кровать поставлена на попа, так что спящая чета Подсекальниковых в ней болтается, как два пальто на вешалке. Вроде как не темная ночь у людей, а тревожное - сообразно эпохе - ожидание «на выход»... Впрочем, этим намеки на конкретно взятую эпоху ограничиваются: а возобладало вечное, коммунально-человечное, определенное блистательным первоисточником в широком диапазоне - от чистого цирка до почти маленькой трагедии, когда Подсекальников предпринимает попытку достучаться до соотечественников, настаивая на ценности всякой жизни, какой бы ничтожной она ни казалась. Потому как цель жизни - жизнь. Но не дано человеку в век больших перемен ни жить достойно, ни помереть спокойно. И сам ты себе не принадлежишь, и даже кончина превращается в предмет высокого общественного звучания и больших в связи с этим спекуляций.
Из простенького желания мужа «в рассуждении чего бы покушать» вылупилась трагедия гамлетовского размаха и гоголевской печали. Маленький (хотя на самом деле и большой) человек Андрей Кошелев наивен и тем чрезвычайно симпатичен - в своем страстном отстаивании права Подсекальникова на «просто жизнь». Если учесть фигуру и непоколебимо добрую фактуру артиста Кошелева, то на выходе получается Подсекальников - винегрет из князя Мышкина, Акакия Акакиевича и среднестатистического персонажа новелл Зощенко с его космическим простодушием в анекдотических обстоятельствах. И абсолютно понятно, почему его так любят - пусть бестолково, безропотно, но навсегда - две безликие совковые тетки с одинаковыми прическами - жена (Мария Шарапова) да теща (Лидия Шипилова), сыгранные актрисами ярко и убедительно. На него, приживала с амбициями, им ни колбасы не жалко, ни денег, ни надежд. Разве что позиция эта, обывательская и гуманистическая, расходится с приоритетами государства, а соотношение власти и человека никак не меняется в пользу последнего, и так почти сто лет. Нас таких миллионы - не гениев и не героев, без которых, однако же, картина мира не полна.
Спектакль хорош тем, что, отдавая пальму первенства бенефицианту, режиссер сплотил труппу в ансамбль. К слову, удачной придумкой этого «ансамбля» стал «Квинтет свободных художниц» - пятерка девушек с гитарами во главе с Еленой Бастрыгиной, создавшей музыкальное оформление спектакля. Свита короля не затмевает, но высвечивает степень бодрого абсурда ситуации, доходящего до маразма. А уж как активизируется общество вокруг Подсекальникова - отдельная песня. Актеры Чехов-центра, которым выпала удача покупаться в роскоши и грусти эрдмановского текста, были на высоте, во всем блеске обаяния. Это ж не сосчитать, сколько народу может иметь претензии к Эрдману и Безносову. Тут и дамы в поисках любви, и служители культа, представители бизнеса, искусства. Думается, роли в этом спектакле актрисы Натальи Красиловой позавидует любая коллега. Совершенно неотразима ее роковая Клеопатра Максимовна - фурия с кровавым маникюром, смерть мужчинам, желчь женщинам, рвущая страсти в клочья наряду со своей соперницей - белокурой бестией Раисой Филипповной (Ксения Кочуева). Сложилась живописная компания прохиндеев: тут и шустрый мачо Калабушкин (Андрей Кузин) - эротичный мужчина в кошачьих ушках и с могучей пассией (Анна Антонова), гламурный начинающий писатель-доносчик Егорушка (Константин Вогачев), представитель интеллигенции - бандитского вида дядя в толстой золотой цепи и с синими от татуировок пальцами Гранд-Скубик (Сергей Максимчук). Крепко досталось и образу батюшки: поп в соломенных патлах (Антон Ещиганов) - беспощадная пародия в традициях какого-нибудь «Красного безбожника», хоть святых выноси. А Александр Ли (Никифор Пугачев) так эмоционально страдает за угнетенный мелкий мясной бизнес, что можно только порадоваться возвращению актера в труппу Чехов-центра...
Дальнейшие новости в репертуаре театра - и «Свет-Луна» (спектакль для семейного просмотра), и «У ковчега в восемь» (постановка Романа Ильина, Барнаул) - выпестованы в колыбели лаборатории «Школа детской драматургии», прошедшей в Чехов-центре осенью 2010 года. И если первая поставила и с блеском выполнила задачу сближения зрительских поколений, то вторая подняла на поверхность вопросы, которые рано или поздно встают перед каждым поколением. Правда, с нынешним, зачастую дико растущим поколением взрослым некогда поговорить - о любви, дружбе, об ответственности, которую рождает дружба, и других ценностях, на которых мир человеческий стоит.
Еще на стадии эскиза пьеса «Свет-Луна» в разработке Д.Безносова заинтриговала своей яркой игровой природой, которая не могла не увлечь артистов. Ведь коли артисту нескучно, так и зал не уснет. «Свет-Луна» Д.Безносова - легкая, смешливая, но без слащавости, которая так несносна в детских спектаклях, со всей сказочной начинкой - добродушный царь-папа (Леонид Всеволодский), царевичи (Роман Татарчук, Василий Бабаев, Антон Ещиганов) в поисках семейного счастья (из которых два умных, а третий удачливый), косорукие невесты-перестарки (Елена Бастрыгина, Мария Безлюдко), дряхлая голубка-старушка (Лилия Шипилова), что обращается на финишной черте в красотку к явному облегчению зала, искренне радеющего за хеппи-энд. А уж сочинена изобретательно, на радость любопытствующей детворе - здесь и луки не только стреляют, но и складно музыку поют, и лес вполне себе живой, шевелится и дерется, и три года странствий в поисках большой и чистой любви за пять минут протекают.
С постановкой пьесы Ульриха Хуба «У ковчега в восемь» в сахалинском театре, впервые, кажется обратились к столь щепетильному сюжету для такой аудитории. Бог в детском театре - гость редкий. Но три пингвина (Роман Татарчук, Леонид Всеволодский, Василий Бабаев) и голубка - агент Ноя (Ксения Кочуева) в принципе говорят о том, что все мы под колпаком у совести, и не так уж обязательно помнить о строгом взгляде невидимки сверху («У Бога очень хорошее зрение!»): у каждого из нас внутри есть и собственный нравственный камертон, и воля услышать его. И если твое сердце болит за друга, значит, ты человек, даже если пингвин. Поэтому так меняются три черно-белых товарища во фраках, из которых два самозабвенно спасают сначала свою дорогую жизнь, торопясь на Ноев ковчег, а потом с не меньшей энергией - жизнь третьему, запихивая в футляр из-под контрабаса. Хотя в принципе пингвину всемирный потоп не страшен.
Бог появляется и в последней премьере сезона - «Трижды три желания, или Умение загадывать», также принадлежащей «перу» режиссера Д.Безносова. Притча-скетч (таков жанр) по пьесе Жака Жуе была создана в рамках проекта «Лицом к лицу», запущенного прежним художественным руководителем Чехов-центра Никитой Гриншпуном и представляющего спектакли малой формы.
За неимением малой сцены в нее превратили большую и единственную. Пять шагов отделяют несколько рядов зрительских стульев от площадки, далее занавес - водораздел между актерами и черной ночью зала, подсвеченной мириадами огней, голубой шарик глобуса покачивается сам по себе в темноте, узкая доска моста да шлепают капли дождя - вот и все декорации. Некто весь в белом и в резиновых сапогах, выныривая из бездны, монотонным голосом озвучивает текст - о себе, о людях. Оказалось, что это довольно непафосное явление Бога, решившего испытать людей посредством исполнения заветных желаний. Для чего? Видимо, чтобы убедиться в эффективности своего созидательного труда. Ведь их качество есть зеркало высоты помыслов. Бог с лицом актера С.Максимчука является под масками прокаженного, жабы, удода, пытаясь всеми силами наставить их на путь совершенства. И Богом с его вселенским одиночеством и терпимостью к людям, какие они есть, в этом спектакле быть трудно.
Однако драматург не щадит его терпения, подсовывая каких-то Богом (т.е. им самим) обиженных по части ума субъектов, явно не готовых воспользоваться редчайшим шансом в корне перекроить свою жизнь. Но так кажется лишь на первый взгляд: богоизбранные при всей своей неприкрытой простоватости в конечном счете обошли создателя. Глухой просит дать ему слух, а подустав от женской трескотни, бессмысленной и беспощадной, отказывается от дара свыше. Ослик в качестве последнего желания выставляет желание на еще три желания, и так до бесконечности, которую меняет на смерть. Женщина (отличная работа Елены Бастрыгиной) и вовсе возжелала быть Богом, обнулив его собственное существование. Ну и кто тут самый умный? В общем, «Трижды три желания...» - это современный парафраз пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке»: много хочешь - мало получишь. И квазипростодушный мужчина (он же Ослик, перехитривший всех, кроме себя) - Андрей Кузин. И особенно женщины, у которых сполна и женственности, и первобытной глупости, - Елена Бастрыгина и Анна Антонова, очень живописная в роли горластой жены глухого. С ними в сухое течение божественного маскарада вкрапляются непосредственные, горячие эмоции, с ними возникает жизнь.
Режиссер поставил в финале даже не многоточие, просто открыл дверь в незнаемое. Ведь иногда процесс важнее результата. Зрителю, привычно ожидающему от театра прямых и четких решений трудных вопросов, самое время меняться. Не так ждать ответов, как самому попробовать их найти. Не так верить, как рационально мыслить. Не так гнаться за мириадами мирских наслаждений, как осознать их тщету. Не так много рефлексировать, как начать действовать. «Страх и искушение - сладкий коктейль... Но ведь так и начинается счастье». Думается, эта цитата из пьесы Жуе найдет понимание у части зрителей. А может быть и так: оставляя последнее слово в диалоге с Богом за женщиной, спектакль подтверждает - чего хочет женщина, того хочет Бог. Версия небесспорная, зато безусловно устраивающая лучшую половину человечества.
И уже сейчас Д.Безносов начал подготовку к будущему сезону Чехов-центра. Первой премьерой сезона 2011/2012 обещает стать спектакль по пьесе Ксении Степанычевой «Частная жизнь».
 
Фото Тараса Дударева

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.