Одесские впечатления и размышления

Выпуск №3-113/2008, Содружество

Одесские впечатления и размышления

Вагонные колеса отстукивают такт, среднерусский пейзаж за окном постепенно сменяется южнорусским, и Россия как-то незаметно перетекает в Украину. Впереди — Одесса с ее ласковым морем, ярким солнцем, мягким сентябрьским теплом и разнообразными фестивальными радостями. Некогда на этот волшебный город накатывался настоящий гастрольный вал, длившийся с мая по октябрь. Ныне гастроли драматических театров редки, и потому одесситы дорожат каждым новым театральным впечатлением. Для них фестиваль «Встречи в Одессе» — как глоток свежей воды в жаркую сушь, а для участников и гостей фестиваля — возможность обогатить свои представления о современном театральном процессе и расширить свой профессиональный горизонт.

«Встречи в Одессе» — один из амбициозных, сложносоставных проектов СТД РФ. Уже пятый сезон подряд каждый сентябрь собираются в Одессе коллеги из театров ближнего и дальнего зарубежья, чтобы обсудить важнейшие проблемы современной театральной жизни и уже в третий раз — чтобы показать свои последние работы. Цель этих сентябрьских встреч — налаживание международных театральных связей, проведение мастер-классов, лабораторий и семинаров, обмен суждениями на научно-практической конференции. Основное внимание сосредоточивается на профессиональных основах театрального дела — экономических, организационных, художественных.

Проблемы русских театров в украинской провинции, в общем-то, те же, что и в провинциальных театрах России: недостаточное финансирование, свертывание гастрольной деятельности, отсутствие главных режиссеров и переход руково-дства театрами к директорскому корпусу, дефицит режиссуры, затруднения с со-временным репертуаром и треклятый «квартирный вопрос», затрудняющий про-цесс омоложения труппы. Разумеется, каждый театр справляется с трудностями по-своему, но, похоже, главная задача одна на всех: сохранить себя в качестве профессионально и активно действующего театрального организма. Одесский форум — реальная помощь русским театрам за рубежом в решении этой задачи. Об этом свидетельствовали едва ли не все выступавшие на конференции: главы дружественных СТД Александр Калягин и Лесь Танюк, художественные руково-дители театров, сопредседатели фестиваля — директор Одесского русского дра-матического театра Александр Копайгора и одесский драматург Александр Мардань.

День за днем шли спектакли русских, украинских, эстонского, болгарского и израильского театров. Чистая мелодика русской литературной речи сменялась мягкой певучестью южного говора, северная сдержанность интонационного рисунка — теплой тембровой окраской славянской речи. Судя по представленным в фестивальной программе спектаклям, русские театры за рубежом психологически и эс-тетически еще «доживают» советское прошлое. Они ностальгически играют Довлатова (Русский театр Эстонии) или Злотникова (Иерусалимский театр «Ковчег»), берут в работу хрестоматийного Гоголя (Одесский русский драматический театр) или делают ставку на беспроигрышную кассовую пьесу (Криворожский русский музыкально-драматический театр им. Т.Г.Шевченко). Но они не могут решиться на требуемое временем радикальное обновление своей сценической жизни. Добротно, мастеровито, культурно, но без открытий — это можно сказать о большинстве увиденных на фестивале постановок. Спектакли играются во вполне традиционной реалистической манере, в привычных актерских тонах и красках. В них не найдешь ни острой актуальности, ни жгучей современности, ни дерзкой остроты сценических решений.

В приверженности театральной старине есть свой положительный смысл — сохранение традиций русского актерства, в первую очередь. Но здесь есть своя опасность — выпасть из времени и перестать быть интересным для современного зрителя. Одесским театралам была предоставлена возможность увидеть разные пути решения данной проблемы.

Хозяева фестиваля показали красочно оформленную «Женитьбу» Н. Гоголя, разыграв ее в насыщенных и порой избыточных красках густой актерской живописи, особенно умело используемой в ролях Подколесина (Юрий Невгамонный), Яичницы (Олег Школьник), Феклы Ивановны (Юлия Скарга). Эффектно, пышно, приподнято театрально был подан таганрогскими актерами «Павел I» Д. Мережковского с Сергеем Гертом в заглавной роли. Болгарские артисты порадовали цельным и законченным спектаклем по остроумно сделанной пьесе А. Марданя «Особенности на руското PRET-A-PORTE» (режиссер Иван Саввов). В импровизационной, озорной, откровенно студийной манере Глеб Подгородинский и Алексей Дубровский разыграли раблезианский дуэт ученого схоласта Пантагрюэля и наивного простеца Панурга (Центр драматургии и режиссуры п/р А. Казанцева и М.Рощина).

Но наиболее бурную и восторженную реакцию вызвали два спектакля, продемон-стрировавшие полярные подходы к классической традиции: Академический драматический театр им. М.С.Щепкина (Белгород) избрал путь ее творческого освежения и обновления, Театр Луны (Москва) пошел вослед постмодернистской моде. О них-то и пойдет далее речь.

«Ромео и Джульетта» в сценической версии Театра Луны — пространство то-тальной и даже тоталитарной постмодернистской игры, не предусматривающей и не допускающей ничего живого и настоящего за ее пределами. Содержание спектакля — не шекспировские страсти «до полной гибели всерьез», а их вольный пересказ с перекройкой сюжета, расстановкой иронических смысловых акцентов и пародийной травестией авторских идей.

Спектакль предваряют два пролога. Один пролог: сидящие на стульях молодые актеры равнодушно глядят куда-то вдаль и преувеличенно серьезно вращают ногами (ничего не означает). Другой пролог: актер, переодетый в затрапезное платье домохозяйки, прижимает к животу клеенчатую хозяйственную сумку и пересказывает веронские перипетии в самодеятельной манере «Камеди-клаб» (означает профанное переживание высокой трагедии). Театр сразу задает правила игры и по ходу действия продолжает развлекать зрителя различной сценической отсебятиной. То некие молодожены устраивают свару (означает пародию на благополучно поженившихся Ромео и Джульетту), то леди Капулетти пылает страстью к Парису (ничего не означает, кроме плагиата из нашумевшего балетного спектакля). Ромео, увидев Джульетту, преувеличенно дрожит и заикается, говорит невнятно и до зрителя доносится только отчетливо повторяющееся междометие «блин» (означает влюбленность). За несчастного обезголосевшего героя текст по очереди произносят остальные исполнители, прекратившие вращать ногами (говорят в микрофоны, что, вероятно, означает пародию на литмонтаж давнопрошедших времен). Джульетта в этом спектакле — переодетый юноша, добросовестно изображающий невинную девочку, демонстрирующий требуемую сутью роли девичью пластику и нежный высокий голосок (ничего не означает, потому что прием возврата к шекспировской эпохе, когда женские роли игрались актерами мужеского пола, режиссерски не заявлен и актерски не отыгран).

Композиция спектакля напоминает шоу-дивертисмент. Он исполняется то под музыкальную классику, то под «кислотную» музыку невероятных децибелов, периодически заглушающую выкрикиваемый актерами текст. Музыкальная мозаика стыкуется с мозаично простроенным действием нарочито эклектично: некоторые номера откровенно брутальны, отдельные — вызывающе вульгарны, а кое-какие — элементарно банальны. Но несколько эпизодов сыграны по-настоящему драматично: хорошо прозвучал монолог Париса, «отобранный» у Ромео (вероятно, за неумением последнего владеть дыханием и голосом); впечатляет финальный пластический этюд — смертельное изнеможение Ромео и Джульетты под струями непрерывно льющегося на них потока воды.

Артисты Театра Луны владеют приемами постмодернистской эстетики и органично существуют в параметрах театра «переодеваний». Их неистовая вера в то, что Шекспира сегодня надо играть именно так, молодая бесшабашность и какая-то звероватая безмотивность личной энергетики сообщают спектаклю Лилии Абаджиевой определенный драйв. Взбодренные полученным со сцены свежим энергетическим зарядом, тинейджеры исступленно аплодировали по окончании спек-такля и восторженно глядели на актеров, посылающих глянцевые улыбки в зрительный зал. Несомненно, что в фестивальную программу спектакль Театра Луны внес заметное оживление.

Кульминацией фестиваля и его самой большой театральной радостью стал спектакль «Лес», поставленный на сцене Белгородского театра Борисом Морозовым. Его сильная сторона — в безбоязненном, талантливом и принципиальном обращении к истокам сценического реализма. Режиссер демонстрирует высший пилотаж в умении проникнуть в авторский замысел, вскрыть заключенное в нем театральное содержание и организовать в пространстве сцены течение свободно развертывающейся сценической жизни. Увлеченные его педагогической режиссурой, артисты показывают подлинно ансамблевую игру в единстве смыслового, жанрового и стилевого исполнения. В процессе репетиций найдена точная мера театральности, и артисты, особенно М. Русакова — Гурмыжская, И. Ткачев — Буланов, В. Стариков — Несчастливцев и И. Нарожный — Счастливцев, буквально купаются в ролях.

Хороша в роли Аксюши молодая В. Васильева — искренняя, темпераментная, чистая и особенно убедительная в сцене с братом, когда она просит у него денег и уверяет, что от этой жалкой тысячи зависит даже не счастье ее, а жизнь. Не удивительно, что опытный театральный зубр Несчастливцев увидел в ней будущую драматическую актрису. И за то, как был сыгран артистом Стариковым сам момент этого открытия — удивление, недоверие и, наконец, радостное убеждение в ее одаренности, — он по праву был вознагражден искренними аплодисментами зрительного зала.

Вообще в этом спектакле актерам много аплодировали — за прекрасно проведенный диалог, за великолепно сказанный монолог, за игровую органику актерских красок, приспособлений, оценок и реакций, а в целом — за широкое, просторное, объемное существование в пространстве роли. И это притом, что актеры избегали недостойной игры на публику, напрасной самоигральности, репризной «наддачи» и «поддачи» текста. Достоинство театра сказалось и в том, что финальные зрительские аплодисменты не были ничем поддержаны — ни театрализованными поклонами, ни ритмичной музыкой, организующей хлопки. Актеры не «выпрашивали» аплодисментов — зрители сами не хотели их отпускать.

Два «полярных» спектакля фестивальной афиши, завоевавшие наибольшую благосклонность одесских зрителей, показали два разных метода постановки истинно современного спектакля. Постмодернистский спектакль Театра Луны убедил, что вера, энергия, молодость и азарт — то, без чего театральный небосклон тускл, беден и сер. Реалистический спектакль Белгородского драматического театра убедил, что реализм — наиболее органичная, естественная и родная душе русского актера манера игры. Она пластична, гибка и подвижна, восприимчива к движению, атмосфере, дыханию живой жизни, вбирая ее в себя, преломляя и отдавая со сцены на радость зрителям.

Между двумя полюсами современного театрального процесса — сотни вариантов, возможностей и способов существования театра во времени. Хотелось бы в следующем сентябре увидеть на одесском фестивале тот же успех и испытать те же театральные радости. Ведь то лучшее, что объединяет разные театры в единое театральное братство, гораздо крепче, интереснее и важнее всего того, что их разъединяет.

Фестиваль окончен, хозяева прощаются с гостями, все разъезжаются по домам, заметно похолодало... Вагонные колеса отстукивают такт, южнорусский пейзаж за окном постепенно сменяется среднерусским, и Украина как-то незаметно перетекает в Россию. До следующих «Встреч в Одессе»!

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.