Цепная реакция добра/VI Международный фестиваль встречи в Одессе
Выпуск №3-143/2011, Содружество
- Международный фестиваль «Встречи в Одессе» традиционно проходит в сентябре и пленяет не только театральными впечатлениями, но и гением приморского места, легендарного острословного города. Бархатный сезон - это время, когда температура воды примерно равна температуре воздуха. Так было в Одессе и на этот раз: летняя жара уступила место нежащему теплу, а море еще не успело остыть. Поднималась температура порой до градуса кипения, а порой - даже и воспламенения, разве что в зале Одесского русского драматического театра, проводящего фестиваль, во время спектаклей и их обсуждений, в которых на этот раз принимали участие не только московские и одесские критики во главе с Натальей Старосельской, но и слушатели ее семинара из разных городов России и ближнего зарубежья. Впрочем, несмотря на молодость, многие из них - сложившиеся, признанные профессионалы, пишущие в различные издания, в том числе и в «Страстной бульвар, 10». Однако - одно дело писать, и совсем другое - разбирать спектакли в присутствии труппы и режиссера.
- Как всегда, фестиваль стал местом многочисленных добрых встреч, для чего приложила большие усилия команда организаторов во главе с двумя руководителями фестиваля, тезками - директором Одесского русского театра Александром Евгеньевичем Копайгорой и драматургом Александром Евгеньевичем Марданем.
- Будто бы продолжив праздничность предыдущего, впервые юбилейного - пятого - фестиваля, программа нынешнего, шестого, не столько представляла русские театры Украины, сколько радовала зрителей гостями из российских городов, в основном - из столиц. В программе были преимущественно комедии, но и серьезные, требующие напряженного внимания постановки, собравшие не меньшие аншлаги и принятые публикой с огромным интересом.
- Открыл фестиваль Театр «Et Cetera» спектаклем «Шейлок» («Венецианский купец») Шекспира с Александром Калягиным в заглавной роли. (К слову, возглавляемый А.А.Калягиным Союз театральных деятелей России с рождения фестиваля входит в состав его учредителей наряду с министерствами культуры двух стран, Одесской областной организацией, областным и городским советами и др.) Давняя постановка Роберта Стуруа, добавляющая мрачноватой комедии британского гения грузинскую печаль и иронию, прошла дважды при переполненных залах и вызвала горячие споры - градус зрительских симпатий колебался от восторгов до неприятия, как и после премьеры. Тем же, кто видел спектакль прежде, интересно было сравнить его с последней работой грузинской команды в театре Калягина - «Бурей» Шекспира, где происходящее - плод творения Просперо-Калягина. В «Шейлоке» артист, напротив, играет самое что ни на есть «действующее лицо», действующее в истории, которую, заскучав, сотворил купец Антонио (Виктор Вержбицкий), вот только, как это порой случается с творцами и творениями, действующее лицо вышло из-под контроля и возжелало стать главным.
- Завершился фестиваль комедией «Красотка и семья» Сомерсета Моэма (перевод Виктора Вебера), пьесой в России мало известной, но очень похожей на другие произведения писателя-стилиста - изящной, салонной, парадоксальной, с путаницей в чувствах и отношениях персонажей, в предлогах и истинных мотивах поступков. Это требует от артистов виртуозности в передаче оттенков и переключений чувств, в диалогах-пикировках, умения жонглировать словом и мыслью, обнажать суть и нести подтекст, в том числе и политический, держать внутренний ритм. К сожалению, в постановке московского театра «Сфера», осуществленной его руководителем Екатериной Еланской, произошла подмена: обаятельные молодые артисты «промаршировали» действие по первому плану, размахивая британским флагом, прокричали смыслы, продемонстрировав бойкость вместо тонкости. Однако зрители рады были посмеяться и остались вполне довольны этим несколько неуклюжим шоу. Как и другими комедиями.
- «Шесть блюд из одной курицы» Ганны Слуцки привез в Одессу Санкт-Петербургский театр им. В.Ф.Комиссаржевской. Не бог весть какая пьеса с логическими нестыковками и натяжками без претензий поставлена Валерием Гришко на звезду театра Галину Короткевич, отметившую 90-летие. Когда народные артисты, любимцы публики выходят на сцену в таком возрасте, пусть даже и сохранив харизму и обаяние, их партнеры часто превращаются не то что в фон - в группу поддержки в буквальном смысле: мизансцены выстраиваются так, чтобы главного исполнителя все время кто-то страховал, поддерживал, не давал свернуть не туда, направлял, подсказывал текст и т.д. Не то с Галиной Короткевич! В истории про вредную мамашу, которая сначала разводит сына с любимой женой, а потом бросает все силы и деньги, чтобы найти ее, вернуть, помирить и помириться, Мать-Короткевич - мотор действия. Актриса подвижна, пластична внешне и внутренне, очаровательна, ее героиня умна и наивна, взбалмошна и мудра, цинична, беспринципна, невозможна и безмерно любит великовозрастного сыночка-бизнесмена, убеждая его в возможности вернуть прошлое методом «от противного» - демонстрируя цепочку других женщин, кандидаток в жены, которые для этой роли совершенно не годятся. Короткевич царит на сцене, но делает это грациозно, я бы даже сказала, нежно и в то же время лукаво. Звезда не затмевает других артистов, каждый из которых умело ведет свою партию. Потому спектакль и смотреть интересно - он состоялся сам по себе, без скидок на звездность и возраст, к тому же в нем возникает второй, внутритеатральный сюжет - о взаимной деликатности и взаимном доверии в труппе Комиссаржевки.
- О «Квадратуре круга» Казанского академического русского БДТ им. В.И.Качалова в «СБ, 10» писали неоднократно. Мастерски поставленный крепкой рукой худрука театра Александра Славутского и четко сыгранный артистами, в Одессе, мне показалось, он прошел слишком уж «правильно», как затверженная импровизация. Показалось, что не хватило куража, столь необходимого в избранной театром фарсово-игровой форме, особенно в первом действии. Что, впрочем, объяснимо: в спектакль был сделан срочный ввод. Эльза Фардеева в роли идейно выдержанной Кузнецовой не выпала из ансамбля, ее можно поздравить с успехом. Однако чрезмерное напряжение, видимо, помешало другим актерам.
- Водевиль юного Валентина Катаева о двух парах молодоженов, вынужденных жить в одной комнате и поменявших любовных партнеров, поставлен в Казани лихо, рисунок всех ролей замечательно придуман и выдержан, много нового и остроумного в трактовке образов: Вася в исполнении Ильи Славутского - явно «бывший» интеллигент, мещаночка Людмила Елены Ряшиной превращена в еврейскую «мамашку», которая не может не опекать оказавшегося рядом мужчину, видя в нем прежде всего «сына», и на роль ее мужа, конечно же, больше подходит трогательный Абрам Марата Голубева, а не самостоятельный Вася. Неожиданно жалко в этом спектакле поэта Емельяна Черноземного (Николай Чайка), ужасные стихи которого никто из героев, увлеченных любовными перипетиями, не хочет слушать, а в результате всеобщего примирения он лишается надежды на ночлег. Он, несмотря на неприкаянность и бездомность, полон жизни и напоминает другого полубезумного своего современника, поэта Ивана Бездомного. Даже Флавий - Михаил Галицкий - из советского начальника, перед которым все трепещут, превращается в бога из машины. Артисты органичны в преувеличенной стилистике (наименее - Е.Ряшина), прекрасно танцуют и поют. Сценография Александра Патракова одновременно отсылает ко времени «молодости мира», когда умами владела утопическая идея построения коммунизма, и к вневременному закону - небу над головой.
- В программе было два русских театра Украины. Харьковский академический театр им. А.С.Пушкина показал не удавшийся эксперимент с современной драмой - премьеру пьесы Елены Греминой «Глаза дня (Мата Хари)». В постановке худрука театра Александра Барсегяна наиболее убедительной стала история Клод Франс (Анна Оцупок), актрисы немого кино, оказавшейся за бортом искусства и жизни после победы звука в кинематографе. Клод вынужденно вспоминает Мату Хари, разыгрывает свое предательство и преклонение перед этой женщиной-мифом, жизнь героини сливается с искусством.
- К несчастью, постоянный участник фестивалей в Одессе Александр Барсегян на этот раз приехать не смог - он был тяжело болен и ушел из жизни в дни фестиваля. Так праздник искусства оказался сопряжен с неизбежным концом жизни.
- Одесский русский театр представил публике давно идущую «Чайку» А.П.Чехова в постановке Алексея Литвина. Об этом спектакле «СБ, 10» тоже несколько раз рассказывал. С тех пор, как я видела «Чайку» на «Мелиховской весне», где она прошла феерически, спектакль сильно изменился. Повзрослела, похудела, стала более романтической Нина Анастасии Швец (увы, когда ушли простодушие и жизнерадостность, проступил южный говор актрисы, раньше казавшийся краской образа). Строже играет Машу Юлия Скарга, очевиднее трагедия ее героини, но исчезла обаятельная нелепость, этакая косолапая разухабистость перезревшей красотки. По-прежнему потрясающе работает, вернее, живет в образе смешного, непривычно приземленного, комичного и в то же время страдающего, зоркого и цепко мыслящего писателя Тригорина Юрий Невгомонный. Осмысленно и ярко была сыграна линия его «сговора» с Аркадиной - Ларисой Коршуновой: оба понимают, что их связывает большее, чем любовь, они близки как товарищи по несчастью - служению искусству. А вот линия Тригорин - Нина ослабла, потеряла свою живость и прелесть. Четче играет обреченность одиночеству, проигрыш жизни Сергей Поляков - Треплев. Понятнее его покинутость и любовь. В родной сценографии Григория Фаера очевиднее многие режиссерские акценты, более объемно и самостоятельно смотрятся персонажи, которые на веранде чеховского дома в Мелихове были растворены в стихии жизни спектакля. Таковы самодостаточный даже в болезни и старости, основательно доброжелательный, умный и резво оценивающий свое положение «человек, который хотел» Сорин - Олег Школьник или беспомощный перед нелюбовью Маши, а потому горько пьющий, как и она, Медведенко - Александр Суворов (они тоже товарищи по несчастью - по нелюбви). Но при всем при том одесская «Чайка» перестала быть той залихватской, неудержимо смешной комедией, трагический финал которой тем более потрясал. Что ж, спектакль должен меняться со временем, чтобы сохранить жизнь.
- Наверное, самым сильным впечатлением фестиваля стал спектакль Михаила Левитина «Меня убить хотели эти суки» (Московский театр «Эрмитаж»). И не только для меня - для публики тоже. Одессит Левитин, для того чтобы вернуться на родину, выбрал спектакль «неподходящий» -серьезный, тяжелый, длинный (четыре часа) и страшный. Но важный. Это поступок. Режиссер рискнул и победил - наверное, победил неизбежный свой страх возвращения домой (известно же, что «домой возврата нет»), предубеждение перед невозможностью серьезного и длинного спектакля на сцене южного города, склонного к развлечениям, зрительскую настороженность, и проч., и проч.
- Сценическая версия романа Юрия Домбровского «Факультет ненужных вещей» - это прихотливое переплетение реальностей и пространств, взгляд на ужас советского застенка изнутри, но все же со стороны. Станислав Сухарев, играющий арестованного археолога Зыбина, точно передает это свое неучастие в происходящем, свою инакость, параллельность существования, когда сон путается с воспоминаниями, более реальными, чем абсурдная конкретика камеры. Реальность тем более абсурдна, что наряду с чудовищами, в ней действуют мелкие бесы-клоуны, травестируя зловещие смыслы эпохи.
- Конечно, великолепен Михаил Филиппов в ролях крупного столичного функционера-карателя Романа Львовича Штерна и провинциального следователя Якова Абрамовича Неймана, не случайно превращенных Левитиным в братьев-близнецов. Вообще, об актерских работах можно писать много и подробно, они того заслуживают. Поражает умение актеров органично соединять эксцентрику и глубокий психологизм. Великолепно работает на создание образа спектакля многими уже описанная сценография Сергея Бархина: сами собой раскрывающиеся двери, рождающие сквозняки в кафкианском замке, тюрьме Цинцинната советской эпохи и эпохи любого безвременья. Но главное, что делает спектакль (а не только факт его показа в Одессе) поступком и уроком, сегодня необходимым, как никогда, - это ощущение, что из безвыходного лабиринта возможен выход. Пусть для этого требуются сложносочиненные и хитросплетенные судьбой объективные обстоятельства. Или чудо. Но выход возможен. Возможен в том только случае, когда герой сохраняет самостояние личностной свободы. И тем самым рождает цепную реакцию добра - пробуждает души, плененные обезличивающим и обездушивающим кошмаром. Спектакль начинается с мяуканья и циркового фокуса: сама собой движется по сцене шляпа-котелок, не давая покоя героям, которые возникают из дверей и шикают на нее. Будто бы под живой шляпой спряталась кошка Зыбина, оставшаяся без хозяина и без дома, существо, точно уж ни в чем и ни перед кем не виноватое. Живое. Так задается тема Чарли Чаплина - маленького бродяги, вошедшего в жизнь миллионов с призывом о человечности. Именно человечность сумеет разбудить в монстрах (или просто заблудших душах) Зыбин, потому что останется верен себе.
- В каком-то смысле и «Встречи в Одессе» служат тому же - связывают людей, будят в их душах добро.
- Лаврова Александра
-
- Из обсуждения молодых критиков
- Для меня спектакль «Шейлок (Венецианский купец)» московского театра «Et Cetera» случился ближе к концу, так как в начале я не смог объяснить себе «офисную» сценографию с компьютерами и телевизором и как она соотносится со средневековой Венецией. В конце же происходит кульминационный суд над Антонио, просрочившим уплату долга по векселю. Шейлок заносит над ним скальпель, чтобы отхватить фунт его живой плоти - в соответствии с условием договора. И здесь возникает вполне современная проблема: заносит ли он нож правосудия или орудие мести? Что важнее для стабильности общества - неотвратимость наказания или «милость к падшим», соблюдение буквы закона или его духа? Оскорбленный Шейлок в исполнении блестящего Александра Калягина вызывает мое сочувствие в своей праведной жажде мести, но как бы мне хотелось, чтобы он отказался от нее сам, а не в результате найденной в последний момент юридической закорючки! Закон без права или право без закона - такова предельно сформулированная дилемма, в том числе и наших дней. Ведь сегодня парламентским большинством можно провести какой угодно несправедливый закон, и он будет частью формального законодательства, обязан будет проводиться в жизнь. Спектакль напоминает нам о том, что закон может быть немилосердным, а правосудие таким быть не должно. Истинное право зиждется на морали. Русский философ Ильин писал, что истинное правосознание - категория религиозная. Ах, как жаль, что в Шейлоке обиженное национальное сознание пересилило сознание просто человеческое...
- Сергей ГОГИН
- Ульяновск
-
- Я видела спектакль «Квадратура круга» дважды - на родной сцене Казанского театра в прошлом году и сейчас на фестивале. И, несмотря на то, что идет он давно и успешно, и, казалось бы, никаких изменений в уже сформировавшемся и законченном образе произведения ожидать невозможно, для меня в этот раз он прозвучал по-другому. А точнее - открылась еще одна интересная его грань. Возможно, на это повлияло выступление труппы на другой сцене, а возможно, ввод новой исполнительницы на роль Тони Кузнецовой (Эльза Фардеева).
- В первый раз я не увидела ни одного изъяна в спектакле. Цельный, полнокровный, абсолютно самодостаточный и органично существующий организм, если можно так выразиться о том, что, кажется, с невероятным удовольствием и азартом создавалось артистами и задумывалось режиссером (Александр Славутский). Все продумано до мелочей, до тончайших нюансов, и действует на зрителя гипнотически. Каскады игровых режиссерских приемов, фееричное воплощение их артистами - все это захватывает с начала спектакля и не отпускает до самого его окончания. Сначала зарождается улыбка, потом смешок, а спустя время ты ловишь себя на том, что громко хохочешь и уже не можешь остановиться, но из последних сил стараешься сам приостановить смех, чтобы не пропустить ни слова, ни движения в молниеносных эскападах актеров.
- В отличие от первого знакомства со спектаклем и его героями, на сей раз в нем открылась для меня и новая, совсем иная, лирическая линия взаимоотношений двух персонажей - Тони и Васи (Илья Славутский). Благодаря ей, неожиданно ярко и четко высветилась очень важная деталь - первопричина, суть всей нелепой коллизии пьесы. Молодые люди встречались, всего год тому назад расстались по неведомым причинам, которые можно только предполагать, все это время страдали от разлуки и решили утолить боль срочным замужеством и женитьбой на ком-нибудь - просто на хорошем человеке. Вся эта история, не прописанная подробно у Катаева и, соответственно, не проговоренная в спектакле, абсолютно понятна и досказана артистами, хоть и «бессловесно», но весьма убедительно, иными выразительными средствами.
- С другой стороны, неожиданно ясно проявившаяся сквозь феерию юмора история любовных перипетий сместила акценты и несколько преломила четкую и цельную концепцию постановки. Некоторые повторы, фразы, которые прежде казались необходимыми и важными, стали обременительными для общего восприятия, особенно во втором акте. Впрочем, последний, третий акт скрыл все трансформации. И убедил в том, что, несмотря на любые актерские вводы, а значит, возможные корректировки и преобразования образов персонажей, все равно спектакль состоится, и созданный режиссером жесткий каркас сценического воплощения его идеи не осядет и не даст трещины.
- Несмотря на все символические атрибуты советского периода, спектакль современен. Ведь он не только и не столько о времени, когда была написана пьеса (1928 год), а больше о возрасте, когда каждый «сам обманываться рад». Какими бы характерными признаками ни проявлялась каждая политическая и социальная эпоха, но очарование молодости, пылкости чувств, прекрасного времени необычайных влюбленностей, искренних заблуждений, наивных мечтаний и уверенности, что впереди ожидает только лучшая и светлая жизнь, которая непременно наступит, все значимые особенности самой яркой и удивительной поры жизни любого человека, куда каждому хочется хоть раз вернуться, всегда окажутся более привлекательными и актуальными, нежели политический или социальный подтекст.
- Ирина ЛЯХОВА
- Кишинев, Молдова
-
- Спектакль «Меня убить хотели эти суки» Московского театра «Эрмитаж» (режиссер Михаил Левитин) был, пожалуй, самым серьезным и сложным спектаклем на фестивале - и по количеству заложенных в нем идей и вопросов, и по временной протяженности в 4 часа с одним антрактом. И в то же время необыкновенно простым, ясным и захватывающим. Сцены сменяют друг друга как в старом немом кино - через затемнение, наполненное выразительной музыкой невидимого тапера (композитор Владимир Дашкевич), нагнетающей напряжение и движущей нас к трагической развязке. Молодой испуганный человек сидит в огромном железном ящике, как в утробе гигантской машины, гуляет ледяной ветер, хлопают железные двери, валяются человеческие черепа (что это - результат деятельности государственной машины или предмет изучения археологов?), по углам свалены чудесные аппетитные алые яблоки (говорят, именно так выглядит знаменитый алма-атинский апорт). А над всем этим плещется синее Черное море, свободное и вечное. Герои подобно механическим куклам движутся по заданной траектории, выполняя свое назначение - адская машина должна работать бесперебойно. И вдруг обнаруживают свое человеческое происхождение. Грозный следователь Хрипушин (Сергей Олексяк) в самый патетический момент подавился яблоком, жутковатые трикстеры прокуратуры (Александр Ливанов и Алексей Шулин) сетуют, что им так и не покажут новый фильм с Чаплиным, практикантка-валькирия Тамара (Александра Володина-Фроленкова) пожалеет кошку, оставшуюся без хозяина. И кульминацией становится сцена разговора двух братьев - всесильного столичного начальника Штерна и начальника управления Неймана, блистательно сыгранная Михаилом Филипповым. Сколько в этих, таких непохожих монстрах с одним лицом страха и желания простого человеческого счастья, понимания и любви. Машина забуксует и выплюнет заключенного Зыбина (Станислав Сухарев) на свободу. И всем, несмотря на жуть происходящего, покажут обещанный фильм с Чаплиным. Маленький непокорный человек в черном котелке улыбнется и уйдет за горизонт.
- Анастасия ДУДОЛАДОВА
- Нижний Новгород
Отправить комментарий