Челябинск. Ложь, намек и урок добрым молодцам

Выпуск № 5-145/2012, В России

На фестивале «Сцена-2011», о котором мы подробно писали в предыдущем номере, спектакль Челябинского театра кукол им. В.Вольховского «Удивительное путешествие кролика Эдварда» по сказке Кейт ДиКамилло был признан лучшим спектаклем для детей и удостоен «Гран-При». Но поводом для отдельного материала стали не награды сами по себе, а идея, воплощенная в спектакле. Идея, способная вывести отечественный театр кукол на принципиально иной концептуальный уровень. Разумеется, при условии, что российские кукольники последуют примеру челябинцев и рискнут всерьез заняться ее реализацией у себя в театрах.

Сделать былью

Пересказывать сюжет спектакля у критиков почитается дурным тоном, но в данном случае без этого, пожалуй, обойтись трудно. Не только потому, что сказка Кейт ДиКамилло впервые поставлена в России и знают ее немногие. Остальные причины читатель обнаружит сам. Итак. У маленькой девочки есть любимая игрушка - кролик с фарфоровой головой, которая наполнена мыслями исключительно о себе самом. Свою хозяйку он не то чтобы совсем уж не любит, но предпочитает, чтобы любили его. Девочка с родителями отправляется из Нового Света в Старый и берет Эдварда с собой. На пароходе вредные мальчишки отбирают его у девочки и случайно роняют за борт. Вот тут-то все и начинается.

Сначала кролик долго-долго лежит на морском дне и размышляет о несправедливости жизни, потом оказывается в доме у рыбака и его жены, затем на свалке, где его находит бродяга, странствующий в товарных вагонах. От бродяги он перекочевывает к мальчику, который дарит игрушку своей тяжело больной сестре, а когда девочка умирает, он бежит в город и ради куска хлеба дает представления на улице. В конце концов, кролика разбивает чуть не вдребезги вспыльчивый трактирщик: ребенку нечем заплатить за уже съеденный обед. В надежде спасти верного друга, мальчик обращается к кукольнику. Тот чинит Эдварда, но оставляет его себе в качестве платы за проделанную работу. В итоге в лавку кукольника приходит дама с дочкой. Девочка не хочет никаких других игрушек - только кролика со склеенной головой, в котором ее мама узнает любимца, потерянного много лет тому назад. Вот такую нетипичную для отечественного театра кукол историю рискнул поставить режиссер Александр Борок.

Сказочного в ней только то, что повествование ведется от имени игрушечного кролика. Все остальное - как в жизни. Достоинство сказки Кейт ДиКамилло в том, что она не «конструирует» события, чтобы привести своего героя к определенному нравственному выводу (маленький зритель очень чуток ко всякой фальши, которую со свойственным детям максимализмом воспринимает как ложь), а выбирает сюжеты из обычной повседневной жизни, знакомой детям. Но от этого сказочность из спектакля не исчезает, ибо он пронизан атмосферой чудесного. На это работают и видеоинсталляции, очень аккуратно «вмонтированные» в предметные декорации, и игра масштабами и планами от крупных до запредельно дальних, та самая, которая и делает театр кукол совершенно особым искусством. На этом неуловимом балансе чудесного и реального и строится спектакль.

Скоро сказка сказывается

Врачи, психологи, педагоги бьют тревогу: многие дети с трудом воспринимают плавный, медленно и постепенно развивающийся сюжет - им скучно. Так называемое «клиповое мышление» неумолимо перекраивает детские мозги. Плюс каждое следующее поколение вырастает в обстановке еще более интенсивного производства информации. Началось это не вчера и прекратится не завтра, если вообще прекратится. Можно сколько угодно негодовать по этому поводу, вот только остановить техногенную лавину невозможно. Увы, вступая два с лишним века тому назад на стезю техногенного развития, человечество не предполагало, к каким пагубным последствиям это приведет. Значит, если мы хотим, чтобы наши дети все-таки усваивали необходимые всякому культурному человеку ценности и нравственные понятия, придется излагать их в более быстром темпе, чем двадцать лет назад.

Микроистории в «Удивительном приключении» сменяют друг друга достаточно динамично. К тому же их достаточно много даже для полноценного двухактного спектакля, пусть и кукольного. Но, поскольку каждая из них является законченной и тщательно проработанной жизненной ситуацией, не похожей ни на предыдущую, ни на последующую, маленькому зрителю хватает терпения, не отвлекаясь, проследить за ней от начала до конца. Интерес все время подстегивается очередным неожиданным поворотом сюжета, и большинство зрителей вполне поспевают за достаточно интенсивным ритмом спектакля.

Долго и счастливо

Традиционная сказка, составляющая основу репертуара отечественного театра кукол, независимо от того, народная она или авторская, в значительной степени «запрограммирована» на счастливый финал. Сегодня только очень маленькие зрители, чей опыт общения и с театром, и с литературой еще очень невелик, всерьез опасаются за судьбу семерых козлят или Красной шапочки. Но довольно быстро они усваивают, что, как бы ни развивались события, все в конце концов непременно кончится хорошо. А значит и переживать можно как бы понарошку.

Что в этом плохого? На первый взгляд - ничего. Но это та медаль, у которой есть оборотная сторона. В жизни, в отличие от сказки, счастливый конец отнюдь не гарантирован. Люди нередко болеют, иногда - очень тяжело. И не всегда выздоравливают. Они могут не иметь дома или жить в бедности. Им приходится продолжительное время терпеть лишения, сталкиваться с чьей-то грубостью, а то и жестокостью. По давным-давно сложившейся традиции мы стараемся уберечь детей от негатива жизни, и это сплошь и рядом оборачивается серьезными психологическими травмами, как только ребенок из теплого родительского гнезда выходит даже не в большой мир, а, скажем, всего лишь в детский сад. У наших детей отсутствует «прививка», которая помогла бы им по возможности адекватно реагировать на те препятствия и трудности, которые неизбежно будут возникать у них на пути по мере взросления.

Жизнь не театр, и привычки играть с людьми в поддавки не имеет. Почти все истории, в которые попадает Эдвард, держатся на достаточно жестких и очень правдоподобных противостояниях персонажей. В один далеко не самый счастливый день странствий кролика его даже прибивают к шесту в огороде вместо пугала. Лейтмотивом любого из его приключений становится преодоление испытаний, выпавших на долю ему самому или человеку, подобравшему его. Но, помимо прямых «уроков» терпения, преданности, самоотдачи, великодушия, Кейт ДиКамилло пронизывает свою сказку и более тонкими психологическими нюансами. Повар, разбивший игрушку, не злодей от природы, а просто вспыльчив и прозаичен: я приготовил еду, а ты заплати за нее. Папа умирающей девочки не грубиян по натуре: просто он прячет свою боль за грубостью, будучи не в силах спокойно смотреть на страдания дочки, которой он ничем не может помочь.

Психологическая нелинейность делает сказку максимально правдоподобной. Ребенку очень дозированно и осторожно показывают подлинный трагизм жизни. В конце каждой истории зрители с облегчением вздыхают, но чем закончатся приключения маленького кролика в большом мире, они не знают. Тем дороже и счастливей незапрограммированный хеппи-энд истории обретения куклой нравственного человеческого опыта.

Пара слов о «добрых молодцах»

Секрет психологической действенности спектакля настолько очевиден, что его и секретом-то назвать трудно. Заключается он в доверии к зрителям: их не надо «организовывать», с ними не надо заигрывать. Они вменяемы и все понимают. Они не тупы и не испорчены. У них все в порядке и с сердцем, и с головой: умение сочувствовать и умение мыслить зритель всегда проявляет с готовностью, если театр считает его чутким и мыслящим. Основа же доверия к зрителю - в вере в возможности театра кукол. То, как живет на сцене этот непростой спектакль, заставляет вспомнить Честертона, убежденного в том, что «драма должна еще подняться до высот кукольного театра».

Надеемся, что дети перевоспитают своих родителей

Александр Борок, главный режиссер Челябинского театра кукол им. В.Вольховского:

«Как мне кажется, у театра кукол две основные проблемы - слабость школы и отсутствие ярких личностей. Не секрет, что на отделение кукольников мало кто поступает по собственной воле. Как правило, туда попадают абитуриенты, которых не взяли на отделение драматического театра. Таланты, которые не попали в драму по ошибке или специально самой судьбой для кукольного театра предназначенные - большая редкость. Талантов этих и по определению не может быть много, а по уж нынешним временам и подавно. Потому и уровень кукольного театра сегодня таков, каков есть. Талантливых актеров туда не привлечь ни деньгами, ни известностью. Это в драме можно «торговать лицом», а кукольника никто из-за ширмы не видит, и такой популярности, как у драматических артистов, ему никогда не получить. Гердт - едва ли не единственное исключение из этого правила.

Ситуация усугубляется и тем, что ребенок, приходящий в кукольный театр, сравнивает то, что там видит, с кино и компьютерными играми. Я считаю, что театр кукол не должен конкурировать ни с кинематографом, ни с компьютерной анимацией. Если начнем конкурировать - непременно проиграем и в масштабах, и зрелищности. Наш выигрыш в том, что это настоящее нетиражированое, уникальное (то есть существующее только в данную минуту) искусство, которое можно потрогать, ведь оно существует на самом деле, в отличие от этих высокотехнологичных виртуальных реальностей. Оно оперирует подлинными чувствами. По сути, театр и есть то самое 3D! Даже 15D! Надеюсь, когда-нибудь мы это поймем.

Но сложности в приобщении современных детей к театру возникли не сегодня. Они всегда были и всегда будут, меняются только формы их проявления. Так что технологии, которые принято считать губителями живого театра, тут ни при чем. Проблема не в них, а в отсутствии культуры посещения театра. Театра вообще, не только кукольного. Все мы прекрасно знаем, какая это беда - «культпоход всем классом». Дети идут не по желанию, а потому что их туда ведут, а это значит, что неформальное общение друг с другом, возможность самовыражения на публике им гораздо важнее спектакля, который им навязали взрослые. И тут стоит только одному человеку отвлечься (а если ребенок не сам выбрал, что ему смотреть, то рано или поздно ему непременно станет скучно) от происходящего на сцене, как начинается чуть ли не цепная реакция.

Оптимальный вариант - когда приходят с родителями, причем взрослый должен бы сидеть рядом с ребенком в зрительном зале, а не отсиживаться в буфете. Во время спектакля у ребенка неизбежно возникают вопросы, но обратиться ему с ними не к кому, если взрослый в это время сидит в фойе, уткнувшись в детектив или газету. А вопрос, оставшийся без ответа, сводит на нет часть нашей работы. Да и взаимоотношения между детьми и родителями такое положение вещей не укрепляет. А потом мы удивляемся, почему это наши дети родительское мнение ни в грош не ставят. Все просто: время для налаживания диалога упущено и нередко - безвозвратно.

Мы стараемся делать спектакли, которые были бы интересны и взрослым тоже. С драматургией для кукольного театра плохо, зато хорошо с литературой. «Удивительное путешествие кролика Эдварда» - как раз из таких. Чтобы его поставить, пришлось вести переговоры с владельцами авторских прав - кинокомпанией Universal Pictures: они наложили запрет на любые постановки, поскольку собираются делать полнометражный мультфильм. Сказка написана в 2002-м, у нас ее опубликовали только в 2008-м. Как только она попала мне в руки, понял - надо ставить.

Мне кажется, что в том поколении, которое сегодня приводит в театр своих детей, рассчитывать надо не на взрослых, а на детей: возможно, им удастся перевоспитать своих родителей, сделать их более чуткими, душевными, искренними, а значит и более открытыми искусству. Есть в нашем репертуаре спектакли взрослые: чеховский «Человек в футляре», «Мнимый больной» Мольера, а в прошлом сезоне к юбилею сделали спектакль «Победа» по малоизвестным военным песням - не датский, не для галочки, а потому что нам самим это было интересно.

Есть у нас и не совсем обычные детские спектакли: например, «Маленький принц Датский» о детстве Гамлета. Я люблю импровизации на тему, но для этого зритель должен быть, как говорится, в материале. Был у меня в Екатеринбурге спектакль по акунинской «Чайке», так публика, не особо знакомая с Чеховым, сочла, что так все и должно быть и игры смыслов не обнаружила. Но, говоря по правде, «проблемный», трудный зритель сегодня все-таки не в большинстве.

Конечно, жизнь театра определяется не только его взаимоотношениями со зрителем. Вот «Кролик Эдвард» номинирован на нынешнюю «Золотую Маску». Разумеется, нам хочется за нее побороться. Такая награда важна для театра, но само по себе ее получение вовсе не означает, что все вдруг вздрогнули и стали на голову талантливей. Какой-то вес «Маска» имеет и для городской власти, но, несмотря на всю ее престижность, в судьбе театра она, как мне кажется, мало что может изменить. У челябинского хореографа Ольги Пона «Золотая Маска» есть, но до сих пор у ее театра нет собственного помещения. Да и власть не стала относиться к ней и ее коллективу с большим вниманием, чем до получения «Маски». Они в городе по-прежнему чужие.

Отношения с властью нашего театра складываются достаточно благополучно. Правда, сам я редко с ней общаюсь, это прерогатива нашего директора. Столь часто обсуждаемый сегодня вопрос о взаимоотношениях директора и художественного руководителя, от которых действительно зависит очень многое, мы у себя решаем абсолютно по-деловому. Мы по жизни не дружим, не ходим друг к другу в гости, мы только работаем на общую цель. То есть так, чтобы не мешать друг другу каждому делать свое дело. Мне кажется, что главное в этом вопросе - это взаимное доверие, основанное на профессионализме. Готовых рецептов построения эффективного взаимодействия главрежа и директора, на мой взгляд, нет и быть не может. Все люди разные и схемы взаимодействия в каждом случае вырабатываются индивидуально. Я убежден, что вникать в эту кухню не надо. Когда вы летите в самолете, вы же не стоите за спиной у пилотов, проверяя, правильно ли они ведут лайнер. В театре, как и в авиации, важен не процесс, а конечный результат».

Фото предоставлены Челябинским театром кукол

Фотогалерея