Доброй ночи вам желаю... / "Сон в летнюю ночь" (Мариинский театр)

Выпуск № 5-145/2012, Премьеры Санкт-Петербурга

Доброй ночи вам желаю... / "Сон в летнюю ночь" (Мариинский театр)

Спектакль «Сон в летнюю ночь» продолжает серию нестандартных музыкально-зрелищных представлений, какими богата афиша Концертного зала Мариинского театра. Утонченно-рафинированная партитура Бенджамина Бриттена, с особым гурманским удовольствием озвученная Валерием Гергиевым, на сцене представлена режиссером Клаудией Шолти, дочерью знаменитого дирижера. Первый просмотр спектакля навел на мысль, что природа на детях таки отдыхает. Позже, к моему большому удовольствию, выяснилось, что старая истина работает не всегда. Просто в Мариинский опасно ходить на премьеры - разве что Гергиева послушать. Со «Сном» поначалу было так: изумительный оркестр, а под него серия цирковых трюков и не очень уверенное пение как добавка к трюкам, тоже не очень уверенным. Главным бонусом для публики в тот вечер стал великолепный бас и актерский талант гастролера сэра Уилларда Уайта - в роли Боттома (превращенного в осла) он был великолепен.

Прошло несколько представлений, и спектакль «утрясся», в полном смысле слова. Никто не трясется, что с большой высоты уронят ребенка. Все просто получают удовольствие от того, как спокойно, красиво работают акробаты-эльфы, - взрослые и дети, как прозрачно и стройно звучит детский хор (руководитель Дмитрий Ралко), как на редкость хорошо поют солисты, в большинстве своем слушатели или недавние выпускники Академии молодых певцов - всех не перечислишь («взрослый» Мариинский далеко не всегда радует качеством вокала). Как красиво организовано действо в пространстве. Как зыбкая сценическая атмосфера сладкого, чуть волнующего сна с повисающими высоко в воздухе эфемерными существами, мерцающими огоньками и ребячливым полубожком Паком (отлично сделанная Алексеем Солдатовым разговорно-акробатическая роль), вольно летающим над сценой, сопрягается с изысканно-ироничной партитурой Бриттена. После премьеры за пультом Гергиева уже не было, дирижировал Павел Смелков, но музыка, изначально одушевленная руками Маэстро, на нескольких спектаклях звучала завораживающе.

Что за поворот случился с оперой? В который раз за последнее время она контактирует с цирком, в котором редко бывает скучно, где точный расчет есть основа всего и где ошибка зачастую карается смертью. В опере ошибка так жестоко не карается. И наказание здесь иное - не артистам, а зрителю. А наказание это - скука. Рождается она в отсутствие стабильного актерского куража, что тесно связано со слабым импульсом, идущим от оркестра на рядовом представлении (заметьте, когда за пультом выдающийся театральный дирижер, сцена оживает), от неважного вокала, от того, что спектакль «ни про что».

Кстати, о проблеме: на который по счету из спектаклей ходить в Мариинку? На первый не стоит, ибо, как правило, все на живую нитку, на втором, с Гергиевым, поет не главный состав, а дальше, к пятому-шестому представлению спектакль, даже очень крепко сделанный, теряет пульс, артисты просто добросовестно поют в надлежащих мизансценах, и все это длится, длится, длится... При выходе из театра с грустью слышишь чью-то реплику: а мне говорили, что спектакль интересный...

В этом контексте опере приходится крутиться. То она одевается в современные костюмы и схематично изображает злободневность, то, в более благополучном случае, контактирует с другими видами искусства, в частности с цирком.

Контактирует по-разному: иногда веселой игрой в цирк, как в «Волшебной флейте» Александра Петрова («Зазеркалье»), а еще раньше Иоахима Фрайера в Зальцбурге; иногда композицией сценического пространства и отдельными цирковыми и площадными элементами - Финци Паска так придумал «Аиду» в Концертном зале Мариинского. Шолти на этой же площадке использовала профессионалов - воздушных акробатов как главный постановочный козырь, и с помощью прекрасных сценографа и художника по свету (Изабелла Байуотер, Дженнифер Шривер) создала поэтичную, ирреальную театральную материю, близкую феномену работы подсознания. И удачно вписала в эту атмосферу вполне реальных людей - две молодые пары с их любовными проблемами, да колоритных добродушно-забавных самодеятельных артистов, неуклюже репетирующих кровавую трагедию. Шекспир, а за ним и Бриттен в своей фантастической опере не без иронии переплели несколько любовных историй, в которых чувство (или страстное влечение) меняет свое направление на прямо противоположное, даже буфонно-парадоксальное, от одного легкого прикосновения. Все клятвы условны, все зыбко и переменчиво, все таит в себе зерно конфликта - и у простых смертных, и у небожителей Оберона и Титании (контртенор Александр Детинкин, сопрано Ольга Трифонова и Ольга Пудова), которые бранятся из-за красивенького пажа и втягивают в ссоры любящих молодых людей. Месть Оберона, приколдовавшего свою сиятельную супругу к неотесанному мужику, да еще в образе глупого животного, подана постановщиками очень романтично, подстать утонченным оркестровым звучаниям: уютное подвесное гнездышко-ложе Титании, где она устроилась с любовником-ослом, плывет по волнам наслаждения (колышущейся тонкой ткани в руках эльфов) в лучах нежно-сиреневого света. Тем ужаснее пробуждение Титании и тем забавнее ситуация, далекая от идеального романтизма.

Идеально, во всяком случае внешне, только торжественное придворное действо - бракосочетание Тезея и Ипполиты. Не менее идеально организовано оно и на сцене: эльфы улетают в колосники (отверстия в потолке Концертного зала), лакеи быстро, с элегантной слаженностью превращают таинственный лес в дворцовый зал кайзеровской эпохи - с красными дорожками и занавесями, банкетками и роскошными букетами. Перед белым задником-экраном самодеятельные артисты-ремесленники показывают, наконец, герцогу свое трагикомическое представление. Здесь музыкальная пародия на драматичные финалы вердиевских опер, где за мгновения клинической смерти герои успевают пропеть длинную трогательную арию, отыграна исполнителями с особым удовольствием.

Но общий хеппи-энд призывает земных персонажей в нежные объятия друг друга. Дворцовый интерьер весело растаскивается счастливыми исполнителями трагедии, царство волшебного сна снова завоевывает сценическое пространство. Но и божествам тоже надо отдохнуть. Эльфы, собрав свои длинные шлейфы, скрываются в колосниках, примиренные Оберон и Титания словно растворяются в мерцающей дымке задника. Звуки оркестра тают, оставляя чувство блаженного покоя. Последним прощается со зрителями озорной Пак, по старинной традиции извиняясь за огрехи и обещая всем добрую ночь.


Фото Натальи Разиной

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.