Калуга. Ответ в конце учебника

Выпуск № 6-146/2012, В России

К героической комедии Эдмона Ростана «Сирано де Бержерак» постановщики обращаются с должным почтением, как к безусловной классике. От роли Сирано никакой серьезный артист не откажется, скорее, мечтает о ней. Спросишь иной раз в интервью: «Какую роль вы еще не сыграли?», а в ответ: «Гамлета уже поздно, а вот Сирано...». В то время как в начале действия Сирано вовсе не старше Гамлета, а даже и наоборот. И артисты, зарекомендовавшие себя в героических амплуа, бестрепетно приклеивают (не всегда надежно) необходимые носы разной степени ужасности, чтобы преобразиться в философа-бунтаря, великодушного влюбленного поэта. Как и полагается классическому произведению, о нем написано множество исследований, из которых следует, что у героя существовал реальный прототип. Даже если это так, можно ведь поразмышлять и пофантазировать? Если бы юным и кукольным персонажам других произведений волшебным образом дано было бы повзрослеть, кем бы они стали? Хулиганистый, бесстрашный и пытливый возмутитель спокойствия и ниспровергатель всяческих устоев Буратино разве не мечтал бы стать Сирано? (Причем именно наш родной бойкий Буратино, а не меланхолик-враль Пиноккио.) Именно такой Буратино - юный и задорный, очеловеченный и повзрослевший, наделенный поэтическим даром и влюбленный в Мальвину-Роксану (Дарья Кузнецова), появляется на сцене Калужского драматического театра в спектакле Александра Плетнева. Предваряя его появление, собирается публика (как когда-то в театр Карабаса), пришедшая посмотреть на знаменитого актера Монфлери. Через зал на сцену проходят дамы, шурша туалетами, оставляя шлейф французских духов. Новичка Кристиана (Игорь Корнилов) торопятся ввести в курс дела. О! Этот Сирано! Скоро сами увидите. И он (Дмитрий Денисов) является, конечно, абсолютным хулиганом на танцплощадке. Азартно и непримиримо прогоняет со сцены любимца публики обаяшку Монфлери (Виктор Деринов). Впрочем, публика, хоть и ропщет, расходиться не торопиться. Раз пришел Сирано, все равно будет интересно. Еще бы не интересно, когда дуэль расписана стихами («Я попаду в конце посылки...»), когда так задорно звенят шпаги! А шпаги, надо признать, в спектакле работают прекрасно - спасибо постановщику боев Владимиру Гранову. Бои сделаны здорово. Обычно про бой у Нельской башни зритель узнает из рассказа, а здесь - все на глазах, как в настоящем кино - красиво, складно, темпераментно. Это не байки и не россказни - Сирано у всех на глазах расправился с целой бандой. Ведь это не просто героическая комедия, а героическая комедия плаща и шпаги. Ведь это Франция, а раз Франция, то, конечно, прежде всего, мушкетеры. За длинным столом в кондитерской у Рагно они собираются в узнаваемых ярких пелеринах, шляпах с перьями, ботфортах, с роскошными волосами до плеч - молодые, красивые, веселые. Не шутят со словом «честь». И все - за одного. Думается, среди них и еще не ставший героем Д'Артаньян. Здесь же появится прекрасно сыгранный Сергеем Луниным граф де Гиш. По нашей схеме это - постаревший Карабас. У него - все в прошлом. Куклы разбежались и выросли, театр закрыт, ему осталось почетное звание. Сохраняя величавую выправку, граф живет по инерции. В его поступках нет истинного коварства или жестокости, но нельзя же в интриге без злодея. И он злодействует с неспешным достоинством, иногда замирая, как бы взглянув со стороны - правильно ли ведет свою линию. Убедившись в правильности, следует дальше.

Итак, мушкетеры с нетерпением ждут, как проучит Сирано наивного новичка. И Сирано, уже извещенный Роксаной о крахе своих надежд, стремится в бою забыть свое горе. И узнает, что обещал Роксане опекать и беречь именно этого противника. Поединок не состоялся, а началась дружба. Но не только по обещанию, а, скорее всего, еще и потому, что Кристина нельзя не полюбить. Да, он высок, хорош собой, но еще и неотразимо обаятелен, наивен и добр. Дружба возникает на глазах и сплачивает их намертво. Гордый непобедимый Сирано очень одинок, в сущности. Он лелеял свою Великую любовь и на что-то надеялся, потеряв надежду, остался с пустотой, и тогда в сердце вошла эта дружба. И все свои последующие подвиги он совершил в большей степени ради дружбы, а не во имя любви. Ради этой пацанской дружбы он произносит в ночи любовные монологи - надо выручить Кристиана. Эта сцена и написана заведомо на радость зрителям и в спектакле решена изумительно ярко и смешно. Невозможно без смеха и умиления смотреть на Игоря Корнилова - с каким искренним восторгом и изумлением он слушает Сирано, впрямую воспринимая все поэтические метафоры и гиперболы. А тот, вдохновленный такой реакцией, кажется, старается больше произвести впечатление на друга, чем на Роксану. Все это, конечно, не явно. Возможно, постановщик и не собирался делать подобного акцента. Во всяком случае, в наше время, когда возможны самые разнообразные трактовки (Лир сожительствует с Корделией или вовсе оказывается женщиной, Треплев не стреляется и т.д.), должна уверить, что никакого иначе ориентированного подтекста в мужской дружбе нет.

Просто своей добротой и честностью Кристиан смягчает нигилизм Сирано, примиряет его с несовершенством мира. А очаровательная Роксана так и осталась Мальвиной - правильная была девочка, правильная выросла девушка. Воспитанная, современная. Она точно знает, что образованным, духовно развитым девицам должно принимать объяснения в стихах. Очень удачно, что избранный красавец так и поступает. Приличия соблюдены. Но уже в следующей сцене она искренне про стихи забывает и так понятно жаждет поцелуя конкретно от этого человека, чье прекрасное лицо полюбилось с первого взгляда. И не вспоминает больше странно знакомый голос в ночи.

Даже узнав этот голос, она не полюбила бы Сирано.

Потому и в финале, когда открывается истинное авторство писем, не происходит переоценки ценностей. Они оба по-прежнему скорбят по Кристиану, и именно память о нем заставляет Сирано все эти годы навещать в монастыре возлюбленную друга и сохранять тайну. Ожидаемой ситуации: «Ах, если бы я знала! Зачем же вы молчали, мой добрый друг!» - нет. Случилось то, что должно было случиться. Нет сослагательных наклонений. И, наверное, как многие, именно в печальном финале Сирано понимает, какими счастливыми были дни его юности, когда горе казалось невыносимым, а решение пожертвовать жизнью - легким и правильным. И весь как светом наполненный этими воспоминаниями, он уходит по подиуму вверх тоже к свету. И, как это удается Плетневу, такой летальный финал не меняет светлого и жизнеутверждающего ощущения от спектакля. Что ж, все там будем. А жизнь все равно прекрасна. В ней есть любовь и дружба, мятущаяся молодость и спокойная зрелость, плодотворная деятельность и умиротворяющая праздность. И хорошие спектакли.

Фотогалерея