Ногинск. Искусство Комедии

Выпуск № 6-146/2012, В России

Юридически, то есть, на афише и на программках, Ногинский драматический театр именуется Московским областным. Но ехать до него от Горьковских тупиков Курского вокзала на электричке надо добрых полтора часа.

Да и сам Ногинск не производит впечатления удаленного района столицы, дачного пригорода или поселка городского типа. Это крупный город со своим суверенным укладом. Но сегодня, когда из Москвы даже до Питера можно доехать часа за четыре, этим уже никого не удивишь.

Ногинский драматический театр - коллектив творчески состоятельный и авторитетный. Здесь играли и играют Гоголя и Мольера, О'Нила, Гр.Горина и Ионеско, Де Филиппо и Боккаччо, Фредро и Дюрренматта. Даже антрепризы «наезжают» сюда небанальные (например, сценическую версию довольно сложной прозы Башевиса Зингера недавно показало звездное трио Клары Новиковой, Леонида Каневского и Даниила Спиваковского).

Возникновение на афише в таком ряду имени молодого, пусть уже весьма известного драматурга Василия Сигарева с его современным театральным анекдотом «Гипнотизер» («Детектор лжи») воспринимаешь несколько настороженно. Однако спектакль заставляет забыть про всякие предубеждения.

Режиссер Валентин Варецкий остроумно и смело сочиняет некое представление большой формы, отважившись даже на антракт, что для динамичного жанра ситкома поначалу кажется опасным. Но постановщик с первых мгновений спектакля лукаво иронизирует по поводу именно «большой формы». Он выпускает в прологе на сцену, как на ринг, двух молодых рефери, больше похожих на «офисный планктон», которые сопровождают безмолвный, но явно очередной, похожий на боксерский поединок, супружеский скандал героев, озвученный музыкой Бизе из оперы «Кармен».

Художник Сергей Тимонин, развивая идею универсальности сюжетной ситуации, поселяет персонажей в довольно унылую и чем-то опасную урбанистическую среду, где нет ни уюта, ни быта.

Постановщики последовательно создают атмосферу трагикомедии. Хотя внешние признаки легкомысленного развлечения в спектакле очевидны, зрителю постепенно открывается второй план вроде бы веселого сюжета: три человека в одночасье оказываются как перед выбором, так и в тупике.

Забавная зарисовка семейных нравов (жена, отчаявшись добиться от мужа, куда тот подевал зарплату, вызывает на дом гипнотизера, чтобы узнать правду) превращается в грустную пародию на психоанализ.

Срыванию всех и всяческих масок оба супруга предаются с неожиданным энтузиазмом. Это держит высокий градус комедии. Актеры бросают своих героев в пучину взаимных разоблачений с азартом вдохновенных импровизаторов.

Драматург нехитрым по механизму сюжетом умело провоцирует импровизаторскую фантазию артистов, на что охотно откликаются режиссер, артисты и зрители. Психологические портреты персонажей получаются не фельетонно однолинейными, а многомерными благодаря актерской зоркости и остроумию.

В типичной комедии положений именно характеры кажутся ярче.

Занятен прежде всего Борис. Артист Александр Аноприков играет мужа, подвергнутого разоблачающему гипнозу, человеком, чье простодушие трогательно и забавно. Его «страшные тайны» умиляют своей банальностью. Он явно растерян перед жизнью и беззащитен перед нею. Раскрывая глубинную драму характера своего героя, артист достигает редкостной для комедии точности и откровенности.

Надю артистка Лариса Бедненко играет сосредоточенно и серьезно. Страсти здесь те же, а последствия не менее опасны. Ее настигают такие мощные разочарования, что есть страх их не пережить. При всем том оба артиста сохраняют в своем дуэте комедийную природу конфликта, ухитряясь не перегружать содержание характеров мало интересными нарочитыми сложностями.

Что же касается самого Гипнотизера, то артист Валерий Болдырев придумал и сыграл типичного представителя тех новых людей, кого эпоха, в которой труднее всего обрести опору, буквально вытолкнула вперед с такою силой, что они и сами порой не рады. Все эти нагловатые и навязчивые астрологи, ни весть откуда взявшиеся диетологи, психологи и прочая подозрительная публика, заполонившая экраны телевидения, страницы газет и журналов, внезапно заняла слишком значительное место не только в массовом, но и в индивидуальном сознании.

В спектакле Гипнотизеру, кажется, присуще нечто вроде совести. Он явно удивлен и напуган внезапно открывшейся силой своих чар. Меньше всего его устраивает и больше всего пугает положение заложника, в котором он оказался к финалу. А то, что «открытый финал» притворился финалом счастливым, утешает мало.

И все же, нетипичный «треугольник» оказался для всех поучителен.

Комедия «Блэз» француза Клода Манье, названная в театре «Три безумных дня в Париже» (перевод Светланы Володиной), напротив, типичный кассовый верняк, много лет кочующий по самым разным сценам отечества. Кинозрителям сюжеты Манье тоже хорошо знакомы (незабываем уморительно смешной «Оскар» с Луи де Фюнесом).

Под властью очередного предубеждения театровед настроен на то, что пьеса «Блэз» ставится в основном для актера, имеющего природное сходство, как минимум, с молодым Пьером Ришаром.

В Ногинском театре режиссер Анна Шевчук и художник Анастасия Глебова поставили прежде всего лирико-романтическую историю про совсем другого человека. А обилие дверей на площадке лишь остроумно симулирует статус богатства.

Суматоха и неразбериха в дорогой квартире, которую художник-неудачник по имени Блэз ненадолго занял, чтобы произвести впечатление на богатую родню возможной невесты, лишь внешняя канва сюжета.

Герой комедии в исполнении Александра Мишина вовсе не простодушная жертва нелепых недоразумений. Ему, кажется, самому интересно все, что с ним происходит. Более того, привычка к провокациям явно в его характере. Обликом он тоже смахивает на героя чисто романтического: бескровное лицо, легкость в мыслях и весьма очевидная склонность к невротическим реакциям. В русской классической мелодраме XIX века он был бы замечательным Незнамовым. Во французской комедии второй половины ХХ века он уже персонаж несколько сторонний, более наблюдающий. Нервная реактивность этого Блэза, помноженная на иронию, порой даже резко драматична. Он остро воспринимает провокации своей бывалой подруги Женевьевы, склоняющей его к браку по расчету с дочкой собственного «параллельного» любовника, тем более что артистка Марианна Лукина весьма убедительна в демонстрации ее взрывоопасного темперамента.

Само семейство возможных родственников, красноречиво молчаливое в первой половине первого акта, своим сугубо обывательским напором очень напоминает персонажей Зощенко. Позже, осмелев, они становятся забавной пародией на типичных представителей бездуховных и сексуально озабоченных мещан прогнившего Запада, которыми советских людей стращали десятками лет. Стоит, однако, уточнить, что все трое - туповатая мамаша Татьяны Ивановой, любвеобильный и хитрый папочка Федора Казакова, настырная дочка Снежаны Прозоровой - сыграны остроумно и обаятельно. Равно как и знойная испанка Пепитта Екатерины Демченко, которая, по воле режиссера, превращается в испанку на глазах зрителей, что получается у нее занятно и весело.

Появившаяся в квартире в качестве временной прислуги милая провинциалка Мари в исполнении Ольги Сальниковой до самого финала сохраняет статус простодушной лирической героини, наивной и упрямой, несуразной и смелой, честной и искренней. Именно эти качества юной души и возрождают художника к жизни. Ему даже хватает смелости покинуть Париж вослед за юной девушкой, в которую он постепенно влюбился, чему мы оказались счастливыми свидетелями.

Фото предоставлены Ногинским драматическим театром

Фотогалерея