Надышали тепла - и живут / Театр-студия "Откровение"

Выпуск №10-150/2012, Портрет театра

Помню весьма давние, очень бодрые и вполне программные призывы руководителей московской культуры: «Каждому району столицы - свой театр!». Так в очередной раз решили продвигать культуру в массы, заодно сбалансировав раздражавшее чиновников «перепроизводство» артистов.

Крупных театров, с залами мест на 400, появилось тогда немного. Зато оживилось студийное движение. Как-то сами собой, можно сказать, по инициативе снизу, возникли небольшие коллективы, довольствующиеся залами от 40 до 100 мест, где, применив смекалку и выдержку, начали играть спектакли.

Сегодня подобных театров так много, что за ними и не уследишь. А между тем, знакомство с ними дарит порой целую гамму серьезных художественных впечатлений.

Приходилось слышать и читать, будто нынче театр перестал быть кафедрой, превратившись в очаг, возле которого люди собираются, чтобы согреть душу. Да и внутренняя жизнь самих театров, мол, естественнее протекает и развивается, если артисты творят в камерном пространстве: «Надышали тепла - и живут» (по слову Т.Москвиной).

Реальным для меня подтверждением этих вполне умозрительных предположений стали постановки театра «Откровение», который обосновался в Центре культуры «Сцена» Юго-Западного округа столицы.

Началась его творческая жизнь в 2002 году в качестве студии Культурного центра «Меридиан», что возле станции метро «Калужская». Основателем коллектива стал артист Театра имени А.С.Пушкина, заслуженный артист России Дмитрий Скрипченко, человек, весьма одаренный музыкально и сценически. Увы, вскоре он ушел из жизни, но все же успел поставить изящные и трогательные спектакли: «Старомодную комедию» А.Н.Арбузова, «Фантазии Фарятьева» А.Соколовой, «Человеческий голос» Ж.Кокто и версию сюжета о Рыцаре Печального образа «Это я - Дон Кихот», совместив в ней мотивы мюзикла Д.Вассермана «Человек из Ламанчи» и философской комедии А.Володина «Дульсинея Тобосская».

В сентябре 2008 года художественным руководителем коллектива стал выпускник Щепкинского училища, ученик Ю.М.Соломина, актер и режиссер Алексей Казаков.

Поработав в Вильнюсском русском драматическом театре, получив режиссерский опыт на ГТРК «Культура» и курсах С.Соловьева во ВГИКе, прослужив несколько лет актером и режиссером в Театре музыки и драмы под руководством Стаса Намина, Алексей Казаков остался верен школе Малого театра, полагающей приоритет актера в ауре классической или хотя бы добротной драматургии.

Афиша и в самом деле вызывает уважение: Гоголь, Чехов, Ростан, Островский, Твардовский. Для детей играют Шварца. Участвуют в серьезных фестивалях в Москве, Таганроге, Мелихово, Тбилиси. Восьмой год на своей площадке проводят окружной фестиваль «Молодые - молодым», где выступают как детские студии, так и вполне солидные коллективы. Статус профессионального театра труппа получила в феврале 2009 года.

Такова «внешняя» история театра «Откровение», который находится неподалеку от станции метро «Коньково» на улице Островитянова,15\1.

Скажу сразу, что название театра несколько смущает напрасным пафосом. Но, памятуя, что имя обретается со временем, хочется сосредоточиться не на частностях, а на спектаклях.

И тут если не откровения, то приятные неожиданности, возникают там, где их даже не ждешь - на детском спектакле.

Сердце театроведа трепещет ожиданием счастья, когда на афише «Золушки» Евгения Шварца видишь имя композитора Сергея Прокофьева.

К знаменитому кинофильму музыку написал в свое время Антонио Спадавеккиа, создав в картине ауру светлой радости и блаженства.

С.Прокофьев, сочинив балет, по сути, придал вечному сюжету о праве на счастье новую лирическую интонацию и драматическую логику.

Музыка Прокофьева пронизывает все пространство и сказочные события невесомой, но неотвратимой тревогой, как бы парящей над людьми. Она призывает героев к осторожности. Предупреждает об опасности. Советует не слишком доверяться эфемерным тайнам и радостям, всегда недолговечным и обманчивым.

В спектакле эту тему острее всех, на уровне чистой интуиции отражает Принц. Молодой артист Сергей Кротов тонко играет взволнованность юной души, ее чуткость к незнаемому и готовность к испытаниям. Принц живет не с безответственным азартом. Он открывает в себе жертвенную натуру, что ярче всего отражается и в лирических темах Прокофьева.

Золушка Анастасии Колесник, похожая на голландских крестьянок, нежная и открытая, свое ожидание счастья поначалу тоже прячет, да ей и делиться-то не с кем, разве что с крестной - Феей. Добрая волшебница Маргариты Ивановой свои чудеса творит буквально из ничего. Пустое пространство по ее мановению сверкает огоньками, пронизывается яркими иглами, пульсирует и клубится, мерцает и переливается. И это тоже отражено в музыкальной стихии сказки.

Умница Король Алексея Казакова воспринимает это спокойно, как должное, тем более что сам сказку и поставил. Зато «красивая некстати» Мачеха - Надежда Белавенцева волшебство мира воспринимать не способна, поскольку живет вне каких-либо представлений о нравственном чувстве. Хотя некое агрессивное обаяние присуще и ей.

Если персонажи Евгения Шварца к жизни относятся творчески, то герои «Чайки» А.П.Чехова искусством, которое творят и которому принадлежат, давно утомлены. Жизнь их ординарна, полна суеты и скуки. Вдохновение вялого, рыхлого, безвольного Тригорина - Андрея Дроздова, например, почти угнетает, в чем он признается Нине - Анастасии Колесник, как-то опасливо заглядывая в себя.

Его интерес к Нине почти формален, чуть ли не ритуален. В финале только психическим расстройством оправдывается острая сосредоточенность этой несчастной, молодой еще женщины с невидящим взглядом на давно предавшего и старательно забывшего ее человека.

Полная витальной энергии Аркадина - Надежда Белавенцева давно отвоевала свое место под солнцем и старается ни во что не вникать, чтобы не растрачиваться понапрасну. Ее душевная черствость даже не слишком агрессивна.

Треплев - Роман Бычинский, взнервленный юноша с внешностью южного человека, безрассуден и беззащитен. Его резкость напрасна, творчество бесплодно, а потому судьба особенно трагична. Искреннего сочувствия Дорна - Юрия Пронина он оценить не в силах. Прямолинейная Маша - Оксана Жукова его раздражает. Кажется, что и любовь к Нине он себе внушил - и мучается в тупике безответности.

Некоторую родственную нежность он еще может испытывать к беспомощному старику Сорину - Валерию Скорокосову, красноречивому в своем безмолвии.

Косте совершенно нечем жить, а потому смерть его - не трагическая точка, а некая неопределенность, нелепая странность.

В спектакле, поставленном Алексеем Казаковым, снова большое значение обретает музыка. Строго следуя эпохе, режиссер включает в его ткань характерные для начала века арии и романсы в исполнении Карузо, Фигнера, Неждановой, Собинова, Шаляпина, снова создавая изысканный и чувственный комментарий к сюжету.

Сценическую интонацию гоголевской «Женитьбы» Алексей Казаков определяет словом «сон», создавая неоднозначную среду действия. В этом бесцветном пространстве все неопределенно и алогично. Композитор Альфред Шнитке - еще один соавтор режиссера. Его музыка столь же внимательно, лукаво и горько комментирует события.

Лирическим героем этой истории становится Подколесин.

Юрий Пронин играет человека искреннего, наивного, напуганного жизнью сразу и навсегда. Мстительная агрессия Кочкарева - Валерия Скорокосова его не возбуждает, а парализует. Настырность деловитой и циничной Свахи - Натальи Сухих тоже никак не вдохновляет. А дуэт с суетливой и беззащитной Агафьей Тихоновной - Оксаной Жуковой развивается в логике непересекающихся параллелей.

«Гроза» А.Н.Островского в постановке Алексея Казакова как-то особенно проста и ясна. История Катерины Кабановой рассказана внятно и строго.

Обликом схожая с библейскими женами-мироносицами, Катерина Ирины Березиной, кажется, давно готова ко всему, что случится на ее веку. Явление Бориса для нее - последнее испытание судьбы. Молодой артист Евгений Безбог играет трогательного, тактичного, никому не понятного человека, способного на глубокое чувство, но природно безвольного. Дуэтные сцены Катерины и Бориса кажутся «обратным отражением» шекспировской сцены на балконе, в которой им обоим одинаково страшно.

Марфа Игнатьевна Надежды Белавенцевой - женщина строгая и спокойная. Ничего тягостного и свирепого и в ее поведении нет. Она честно старается сохранить понятный ей домашний уклад.

Ею движет чувство долга, сознание ответственности за эту жизнь. Люди вокруг признают за нею нравственный авторитет, хотя саму нравственность «применяют» лишь время от времени, ритуально.

Следование принятым ритуалам вообще много значит в этой среде. Ритуально свирепствует Дикой Валерия Скорокосова, который, кажется, бесится от им самим несознаваемого одиночества.

Свое одиночество несет, как крест, наивный самоучка Кулигин Олега Русина, которому общество давно определило «должность» городского сумасшедшего.

Ждут своего часа трезвая Варвара Маргариты Ивановой и похожий на сжатую пружину Кудряш Романа Бычинского. Подавлен своим же безволием трогательный Тихон Сергея Кротова. Старательно пытается вникнуть в происходящее простодушная Глаша Екатерины Бешановой. Профессионально плетет свою дурную паутину ко всему зоркая и всегда готовая вовремя смыться бывалая странница Феклуша Натальи Сухих.

Полусумасшедшая барыня Оксаны Жуковой в эту компанию не вписывается по причине не столько мистической странности, сколько фальши облика и сути. Ее ржавое боа, похожее на хвост лисы Алисы, нелепые румяна и ехидный взгляд делают Барыню не проводником в иные миры, а последней насмешкой судьбы - за нею выхода нет. Катерина в финале сама выбирает свой последний путь - срываясь с обрыва, она пытается взлететь.

Поэтический репертуар театр «Откровение» находит в советской классике. Юбилей Победы театр отметил спектаклем «Солдат Василий» по великой поэме Александра Твардовского.

Драматическая композиция включает несколько глав, сюжеты которых легко узнаваемы и находят отклик в каждой душе.

Артисты рассказывают эти военные эпизоды сосредоточенно и серьезно, сохраняя поэтическую интонацию автора, не раскрашивая фразы нарочитой народностью, оставаясь этически безупречными.

Сегодня в репертуаре театра всего интереснее выглядит блок русской классики.

Западную драматургию на улице Островитянова осваивают осторожнее, доверяясь надежным названиям.

«Дорогая Памела» Джона Патрика, разумеется, подобный «верняк». Многие годы театры упорно вникают в образ жизни и строй мыслей группы бодрых авантюристов, изобретающих целый ряд способов «пришить» наивную старушку, чтобы завладеть ее страховкой.

В спектакле Алексея Казакова авантюрный дух сохранен, но на первом плане рассказ о том, как из авантюризма рождается человеческая взаимопомощь. Получается «история с философией». Памела Надежды Белавенцевой существо светлое, а кто светел, тот и свят. И подвал ее не угнетает, ибо сказано: «Благословенны гиблые места». Светло и красочно звучат здесь мелодии Нино Роты. Уместным кажется огромный тощий котяра, которому до поры до времени предназначалась душевная щедрость Памелы.

Нечастые на нынешней сцене «Романтики» Ростана, соответствуя авторской иронии, выглядят здесь «Ромео и Джульеттой» наоборот (основной движитель сюжета - нарочная ненависть родителей юных влюбленных).

Артисты с удовольствием подчиняются поэтическим ритмам красивого текста в переводе Т.Щепкиной-Куперник, вдохновенно живут романтическими страстями героев, привнося в старинную историю нынешнюю чувственность.

Старики-отцы (Валерий Скорокосов и Андрей Дроздов) забавно путаются в ими же сплетенных сетях наивной интриги. Авантюрист Страфорель, в исполнении Алексея Казакова очень похожий на Сирано, старается придать всей чехарде хоть какой-то порядок.

Мила своей наивностью Сильвета Анастасии Колесник. Но особенно интересно преображение влюбленного Персине - Сергея Кротова из инфантильного юноши в страстного романтика, в финале ставшего бесстрашным борцом за идеалы, готовым к новым испытаниям.

Редкая на нашей сцене романтическая история интересна новому зрителю как школа неведомых чувств, урок страстей и испытание верности.

Александр ИНЯХИН

Фото предоставлены театром «Откровение»

Фотогалерея