Елец. Один на один с памятью

Выпуск №1-151/2012, В России

Елец. Один на один с памятью

Спектакль «Бесконечный апрель» по пьесе Ярославы Пулинович в постановке Павла Зобнина появился в репертуаре Елецкого драматического театра «Бенефис» в результате проведения на базе театра лаборатории-семинара Театра Наций для молодых режиссеров (руководитель - О.Лоевский). Еще когда «Бесконечный апрель» существовал как эскиз, было понятно, что эта работа заслуживает долгой сценической жизни. Павла Зобнина пригласили завершить постановку. Затем спектакль вошел в число восемнадцати работ, отобранных для участия в Фестивале театров малых городов России, который проходил в июне в городе Лысьве Пермского края. Насколько жестким был отбор, понятно уже из того, что всего на участие в фестивале претендовали 200 театров.

Исполнитель главной роли Владимир Громовиков стал победителем в номинации «Лучшая мужская роль».

...Высокий потолок, большие окна, через которые льется дневной свет (спектакль играется в фойе). Рояль, этажерка, железная кровать, чемоданы, коробки и коробочки, шкатулки, стопки книг, глобус, рассыпавшиеся по полу бумаги и газеты, ворохи какого-то тряпья - в этом можно увидеть и хаос бесконечных сборов к переезду, и сиротский неуют запущенного жилья, и образ большой петроградской, затем ленинградской, а затем петербургской квартиры, в которой сменились три поколения жильцов. А скорее всего, и то, и другое, и третье, поскольку каждая из этих вещей и вещиц - метка, оставленная памятью в бесконечном потоке времени.

В этой квартире на старой железной кровати, укрытый грубым шерстяным одеялом доживает свои последние дни выживший из ума старик, Вениамин, Веня. Он бесконечно стар, он смертельно болен, и он в тягость своим близким. Но ничего этого Веня не осознает, поскольку мысль его блуждает в минувшем и переносит его, а вместе с ним и зрителей, в далекий Петроград. Веня - ребенок, ему всего 4 года, на дворе апрель, и из окна квартиры его зовет мама. Она говорит Вене, что в квартире теперь будут жить не они одни, к ним подселят еще женщину с девочкой. «Нет, - бунтует Веня, - пусть они уйдут, я хочу остаться как раньше, вдвоем с тобой!» «Когда-нибудь так и будет!» - утешает его мама.

Девочка и мальчик растут в одной квартире и становятся мужем и женой. Умирает мама. Проходит блокада. Супруги ссорятся и сходятся снова, растят дочь, затем появляется внучка - уже четвертое поколение в этой квартире с высокими окнами. И вот финал жизни - одинокий старик, жестоко страдающий на железной кровати под грубым шерстяным одеялом. Входит мама, и говорит: «Ну вот, мы и остались с тобой вдвоем, как ты и хотел!»

Дальше - тишина.

О чем этот спектакль? О человеческой жизни, которая - всего лишь мгновение, о времени, о том, как мы распоряжаемся этим временем. О памяти. О той самой памяти, которая оказывается очень ненадежной и хрупкой штукой, потому что разные поколения людей - это как два берега, разделенные потоком, им не сойтись никогда. Для дочери и внучки Вениамина он, еще не умерший, еще лежащий на своей железной кровати, уже некая абстракция, лишенная характера и реальной биографии, для него находится лишь книжная формулировка - «героический дед, прошедший блокаду». Сама блокада - повод для молодежного перформанса (порезать мелко черный хлеб, поставить музыку времен войны - получится очень стильно!), квартира - склад старого хлама и возможность выгодно продать ее (в центре, метраж какой, а потолки!), и на память о человеке, прожившем здесь всю жизнь, внучке остается лишь пустая жестянка от леденцов (эту коробочку я сохраню себе, какая стильная!).

Собственно, вся человеческая жизнь концентрируется в этих коробочках и шкатулках, в листах бумаги, в старом футляре из-под скрипки, в этажерке, в старом рояле. А что остается после человека, не какого-нибудь великого писателя или поэта, в таком множестве населявших этот город, а простого, маленького человека? Человека, который жил здесь, голодал и трудился в блокаду, любил свою жену, страдал от ее измены, однажды пленился красивой попутчицей в поезде, вырастил дочь. А вот это и остается: коробочка из-под леденцов, клочки бумаги, старая железная кровать и пахнущее болезнью и старостью шерстяное одеяло.

Зыбкая и тонкая материя - время - в этом спектакле предстает предельно грубо и вещественно, в виде этого самого старого хлама. Все прожитое оседает здесь, на полу петроградской-ленинградской-петербургской квартиры, как ил на дне водоема, и никуда не уходит. Даже умершая мама никуда не исчезает. Она сидит здесь же, у рояля, аристократичная и красивая, как при жизни, и наблюдает за сыном с нежной полуулыбкой, которая возносит героиню Ирины Проняшкиной в иное, надмирное существование.

И Веня выныривает из своего предсмертного страдания в тот апрельский день, когда он, капризный мальчик, требовал от мамы: «Хочу, чтобы все ушли!» Затем мы видим его уже подростком, начинается его детская дружба с девочкой-соседкой, а потом он - муж, которого покидает жена, а потом - мужчина, который увлекается случайной попутчицей. И в каждом из этих эпизодов - за окнами апрель. В один из таких апрельских дней, в блокаду, он спасает крохотного потерявшегося малыша. Собственно, спасает - сильно сказано. Он не выносит его из огня и ни с кем не сражается. Веня просто берет малыша на колени и сидит у подъезда в ожидании его мамы, делится с ним своей блокадной пайкой хлеба. И говорит с ним о памяти, о войне и о жизни.

Все эти возрасты - ребенка, подростка, мужчины, старика - Владимир Громовиков играет, не делая ни малейшей попытки как-то измениться внешне, а исключительно за счет внутреннего существования. Умирающий старик видит себя ребенком, и так же ребенком видим его и мы, зрители.

Такой способ актерского существования вообще характерен для этого спектакля. Так же «переключаются» с детства на зрелый возраст Ирина Кислых, играющая жену Вени, Юлиана Веленская, исполнительница роли его дочери. Это производит впечатление. Только что перед нами была невоспитанная девчонка из рабочей петроградской семьи, и вот она - молодая красавица, покидающая мужа ради новой любви. Маленькая, продрогшая девочка, которую родители выставили во двор, чтоб не мешала им ссориться, в следующей сцене уже издерганная, бесконечно уставшая от умирающего старика женщина. Жена, дочь, Веня как будто плывут в бесконечном временном потоке, порой выныривая на поверхность, чтобы увидеть: апрель, свет, льющийся в высокие окна, ворох житейских проблем, мешающих заметить этот свет, и оседающих на полу в виде старого хлама.

На двух берегах этого временного потока стоят две женщины. Попутчица Вени - Людмила Соловьева и его внучка - Кира Оборотова. Попутчица - прошлое, недосягаемое, как несбывшаяся мечта. Внучка - будущее. Какое? Говорящее на другом языке, мыслящее иными категориями, может быть, и ничего, совсем не страшное, но бесконечно чужое и непонятное.

Что же, жизнь прожита напрасно, бессмысленно, и действительно ничего, ну, ничегошеньки не возьмет с собой от Вени внучка в свое собственное плаванье, кроме коробочки от леденцов?

И уже раздались в опустевшей квартире шаги мамы, и она накормила своего исстрадавшегося Венечку блинами (поминальная трапеза). Веня умирает. И в это время включается радио. Звучат стихи Иосифа Бродского.

...Вот и жизнь проходит, свет над заливом меркнет,

шелестя платьем, тарахтя каблуками, многоименна,

и ты остаешься с этим народом, с этим городом и с этим веком,

да, один на один, как ты ни есть ребенок.

Девочка-память бредет по городу, наступает вечер,

льется дождь, и платочек ее хоть выжми,

девочка-память стоит у витрин и глядит на бель столетья

и безумно свистит этот вечный мотив посредине жизни.

И становится понятно, что малыш, которого спас Веня в дни блокады - это и был будущий Поэт. И что слова Вени о памяти, о жизни, сказанные ему в далекий апрельский день, он каким-то образом услышал, понял и запомнил.

Вот - оправдание! Жизнь прожита не напрасно.

Но нуждается ли в оправданиях жизнь? Ведь она - жизнь, и потому прекрасна сама по себе.


Фото из архива театра

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.