Умер Петр Фоменко

Выпуск №1-151/2012, Скорбная весть

Умер Петр Фоменко

Предполагалось в этом номере «СБ, 10» поздравлять Петра Наумовича ФОМЕНКО с 80-летием. Когда номер был уже сверстан, он ушел из жизни. 13 июля – юбилей, 9 августа – день горя, 13 августа – день прощания. Про режиссера, педагога, мастера так много писали в последние годы и – особенно – в последние дни, что добавить по сути и нечего. Про непростой и парадоксальный путь – от студента Школы-студии, отчисленного с третьего курса за хулиганство и пренебрежение к традициям русского психологического театра, до создателя «Мастерской», хранящей и развивающей эти самые традиции. О легкости дыхания, психологическом кружеве, органике и иронии его актеров-воспитанников. О беспечности и глубине, огромной любви к классике и способности отстраниться от серьеза, об игре, театральности во всем, что расцветало на его сцене. О светлом принятии жизни, какой бы трагичной она ни была. О создании театра актеров-виртуозов и о создании школы, воспитании самобытных и все же принадлежащих школе Фоменко режиссеров. О редком – сегодня – наличии преемника, Евгения Каменьковича. О том, что его обласканным любовью актерам «одного счастливого театра» теперь придется взрослеть без него. На самом деле чудо театральной гармонии первых спектаклей фоменок, за которое этот театр полюбили безоговорочно все и навсегда, в последних работах мастера приобретало непривычные обертоны. Сразу принять и полюбить «Трех сестер», «Бесприданницу», «Триптих» не получалось. Это был другой Фоменко и другие, взрослеющие фоменки, которых режиссер будто бы начал приучать жить без него – так написал в рецензии на «Трех сестер» Александр Соколянский еще тогда. И вот теперь они остались одни в осиротевшем театральном доме, построенном их режиссером и педагогом. Его провозгласили хранителем традиций русского психологического, реалистического театра и полюбили за это, но так ли это? По мнению Марины Давыдовой, Фоменко вернулся к домхатовскому бенефисному театру – и вправду его артисты поданы на сцене так любовно, так купаются в ролях! От старомодности их спасает, по ее мнению, ирония, игра в театр. Но и пластика, музыкальность движений и интонаций, не просто сплетенные с психологией персонажа, а тянущие ее, психологию, из себя, как золотую канитель. А «Триптих», явивший три вида театра: прелестный водевиль, романтическую драму и мистерию, смыкающуюся с гиньолем? Фоменко будто вернулся на новом уровне к той язвительности, безотрадности, к тому дисгармоничному сарказму, о которых вспоминают применительно к его «дофоменковской» молодости (мне те работы видеть не довелось). Быть может, когда Фоменко соединил в своем театре все, в том числе и трагическую безысходность человека, заглянувшего за грань жизни, впрочем, подготовленную грустью первых кружевных работ, он перестал соответствовать критерию режиссера для всех. Но именно тогда он и стал критерием театра в высшем смысле. Для фоменок наступили времена испытаний. Как, собственно, и для всех нас – всего нашего театра. Да, Фоменко стал для нас всех еще и критерием. Таким, как Лотман или Бродский. Хотелось бы верить, что люди уходят, времена меняются, а критерии остаются.

 

Фото Виктора Сенцова

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.