Тринадцатая весна в тринадцати верстах от Лопасни/ театральный фестиваль "Мелиховская весна"

Выпуск №2-152/2012, Фестивали

На фестиваль «Мелиховская весна» театры разных стран привозят свои лучшие спектакли по произведениям Чехова или о нем самом.

В 2012 году «Мелиховская весна» стала тринадцатой по счету. Но, несмотря на примету, связанную с этой цифрой, фестиваль прошел на высокой творческой и эмоциональной ноте. В гости к Антону Павловичу на этот раз пожаловали театры из Болгарии, Испании, Украины, Абхазии и российских городов - Омска, Липецка, Таганрога, Перми, Белгорода, Москвы и Московской области. Началась нынешняя «весна» с замечательной выставки «Мелиховское семилетье: год 1892», организованной в фойе Театрально-выставочного зала. А в самом зале была размещена выставка, посвященная театральной жизни Мелихова за последние тридцать лет. Кстати, теперь, после ввода в действие нового театрального объекта, выставочный зал перестал быть одной из сцен музея. Новая сцена, названная «Театральным двором», была торжественно открыта еще в начале прошлогоднего фестиваля. Это роскошный, мощный бревенчатый сруб, в прежние времена служивший скотным двором. Но это обстоятельство, судя по всему, нисколько не смутило ни дирекцию музея, ни команду мелиховского театра «Чеховская студия», который довольно быстро обжил, обиходил помещение и очень удачно в театральном смысле распределился в пространстве огромной деревянной избы, сыграв в ней на двенадцатом фестивале часть спектакля по повести А.П. Чехова «Дуэль», поставленного руководителем театра Владимиром Байчером. На фестивале 2012 года «Театральный двор» с не меньшим успехом обживали и другие театры. Надо сказать, что во время фестиваля продолжала работу и международная театральная школа - образовательный проект, созданный для повышения профессионального мастерства представителей разных профессий театрального дела. В нынешнем году для международного состава актеров и режиссеров семинар проводил известный российский режиссер Адольф Шапиро. Его слушатели - французы - в ходе фестиваля показали несколько этюдов по «Трем сестрам». После фестиваля занятия в школе по прозе А.П.Чехова продолжил Сергей Женовач.

Обычно основные события Мелиховского фестиваля происходят на главной сцене, т.е. на веранде усадьбы рядом с дивным прудом, который автор этих строк осмеливается отождествить с чеховским «колдовским озером». Играть плохо в самом сердце чеховской усадьбы просто непозволительно, да и невозможно, поэтому в ходе спектаклей, которые удостоились чести быть показанными на этой «площадке», чувствовался изрядный актерский трепет. Открылся фестиваль непременной для Мелихова «Чайкой» непременного же участника фестивалей - Липецкого государственного академического театра драмы им. Л.Н.Толстого. Режиссер спектакля - художественный руководитель театра Сергей Бобровский и организаторы фестиваля провели в этом году необычный эксперимент. Дело в том, что этот спектакль был показан на фестивале два года назад. Но после ввода в него двух новых актрис было решено порадовать мелиховских любителей «Чайки» еще раз. И, думаю, эксперимент удался. Если два года назад все без исключения критики, работавшие на фестивале, отмечали в основном замечательного артиста Максима Дмитроченкова, точно, сдержанно, умно и иронично сыгравшего Тригорина (замечу, что и в обновленном спектакле он был столь же ярок и значителен), то теперь немало хороших слов было сказано также и в адрес других актеров.

Немного грустной предстала перед зрителем Ирина Николаевна Аркадина, сыгранная недавно введенной на эту роль Ольгой Пахомовой (Овчинниковой). Думаю, что актриса и режиссер очень точно простроили роль, идя, прежде всего, от характера и психофизики самой исполнительницы. В ней нет ничего от звезды в традиционном смысле слова: ее Аркадина мягка, вкрадчива и буквально обволакивает Тригорина своей почти материнской лаской, нежностью и домашней заботой. Недаром на обсуждении спектакля кто-то сказал об этой Аркадиной: «От таких не уходят!». Наверное, можно было бы назвать роль Аркадиной дебютом О.Пахомовой (Овчинниковой) в липецкой «Чайке», если бы не одно «но». В легендарном спектакле 1982 года, с которого начался фестиваль, эта актриса была исполнительницей роли Нины Заречной. А Михаил Янко, сыгравший в нынешнем спектакле Дорна, тридцать лет назад выходил на сцену в роли Тригорина. К сожалению, мне не удалось видеть прежний спектакль, но в нынешнем Михаил Янко сыграл свою роль блистательно. Его печальный и мудрый Дорн с самого начала предчувствует развязку трагедии, которая разыгрывается в доме Сориных, и пытается всеми силами ее предотвратить. Но тщетно! И поэтому знаменитая реплика, обращенная к Маше: «Ну что же я могу сделать, дитя мое? Что? Что?» - становится как бы лейтмотивом всей роли. Кстати, о Маше. Ее сыграла еще одна дебютантка спектакля - молодая актриса Мария Аксенова. Мятущаяся, неординарная натура Маши, ее не сложившаяся судьба сыграны актрисой тонко и пронзительно, без какого бы то ни было нажима и аффектации.

В целом у Сергея Бобровского и его актеров получился крепкий, профессиональный спектакль, команда липецких актеров, как всегда, была сыгранной и, самое главное, мыслящей. Странным, правда, показалось «купирование» финальных реплик Дорна и Тригорина. Спектакль заканчивается лишь оглушительным выстрелом из ружья, скорее напомнившим пушечный залп. Наверное, каждый режиссер имеет право на собственное прочтение произведения, но все же осмелюсь предположить, что Антон Павлович не зря в финале впервые за четыре действия «свел» этих персонажей и доверил закончить пьесу именно им. Тем более что персонажи эти знаковые: врач и писатель, т.е. две профессиональные ипостаси самого Чехова!

Второй день фестиваля был объявлен «детским» и начался на той же веранде. Был сыгран спектакль «Детвора» Северного драматического театра им. М.А.Ульянова. Наверное, город Тара в Омской области известен не каждому читателю. Но молодежный театр, которым руководит настоящий подвижник своего дела Константин Рехтин, уже успел прославить свой город. Художественному руководителю коллектива при всех сложностях существования театра в условиях города с населением в 30 тыс. человек удалось собрать и воспитать динамичную и пластичную команду молодых актеров, упорно отстаивающих свой особый творческий почерк. Коллектив уже не первый раз на Мелиховском фестивале. На этот раз он привез смешное и трогательное представление - почти дельартовскую клоунаду по детским рассказам А.П.Чехова «Дома», «Детвора», «Ванька» и «Мальчики», красочно оформленную художником-постановщиком Ольгой Веревкиной. Это - спектакль об особом мире детей - наивном, наполненном добром, любовью и доверием к тем самым непонятным созданиям, которых принято называть взрослыми. О том, как маленький человек познает мир, о становлении его личности. Молодые актеры играют этот достаточно сложный по форме и по жанру спектакль весело и беззаботно, порой, правда, немного перебарщивая в красках при изображении маленьких детей. Но когда им удается соблюсти границы того жанра, который задумал режиссер К.Рехтин, и всерьез применить на сцене приемы театра представления, зрелище становится глубоким и очень остроумным в театральном смысле. Наверное, не следовало бы выделять кого-то из этой слаженной команды, но все же не могу не отметить точную и умную игру актера Романа Николаева в рассказе «Ванька». Взрослый симпатичный парень, внешность которого абсолютно не сочетается с героем известного рассказа, не пытается впрямую играть ребенка, а говорит со зрителем от своего имени об очень сложных и трагических проблемах детства, при этом не забывая ласково и добродушно «поглядывать» со стороны на своего забавного и несчастного персонажа.

В этот же «детский день» фестивальная программа продолжилась на большой сцене Серпуховского драмтеатра, который, как всегда, гостеприимно принял гостей и зрителей «Мелиховской весны». Там был сыгран спектакль Таганрогского драматического театра им. А.П.Чехова «Человек в футляре» по мотивам нескольких рассказов писателя в постановке московского режиссера Татьяны Ворониной. Наверное, включение его в программу «детского дня» было в какой-то мере оправдано, поскольку, как помнит читатель, часть действия «Человека в футляре» проходит в школе. Сдержанный, аскетичный, а порой и холодновато-рассудочный спектакль таганрожцев, жанр которого обозначен как «Фантастическая история из жизни города N», запоминается не только очень хорошим, хотя и несколько «однотонным» исполнением роли Беликова артистом Валерием Башлыковым. Режиссер поднимает очень важную и актуальную для нашего времени проблему взаимоотношений личности и общества. Причем в спектакле главный герой вовсе не противопоставляется остальному населению города N. Окружающие тайком посмеиваются над «человеком в футляре», но из-за опасения «как бы чего не вышло» оказываются по сути дела на стороне Беликова. Местное фарисейское общество, как и Беликов, не желает терпеть инакомыслящих и инакодействующих людей типа учителя Михаила Коваленко и его сестры Вареньки.

На следующий день мелиховский театральный «бомонд» потирал руки в предвкушении спектакля уникального Театра Музыки и Поэзии под руководством Елены Камбуровой «Снился мне сад». Руки-то он потирал, но, при этом, с опаской поглядывал на небо: с самого утра в Мелихово зарядил дождь, и порой казалось, что питомцы Елены Камбуровой должны либо изменить решение о месте проведения спектакля и «переехать» с веранды в «Театральный двор», либо вообще отказаться играть. Но, как говорится, не на таких напали! Елена Антоновна и ее артисты решили играть свой дивный, трепетный спектакль, как будто специально созданный для чеховской веранды, только на ней и нигде более! Вечером, несмотря на то, что дождь уже перешел в стадию ливня, актеры, и, в первую очередь, выдающаяся певица взяли в руки зонтики и, как ни в чем ни бывало, делали свое благородное дело, невзирая на причуды стихии. А дело, действительно, было благородное, поскольку спектакль стал данью памяти нашим дедам и прадедам, беззаветно любившим Россию и стремившимся к ее процветанию, но волею судьбы попавшим в жернова революции и гражданской войны. «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые», - вот лейтмотив спектакля. При этом в нем нет пафоса и «причитаний», типа: «За что погубили цвет России!» Авторы (Елена Камбурова, Вадим Жук, Ольга Анохина, Олег Синкин, Ирина Пинова) и актеры просто пытаются понять и почувствовать, чем жили, что любили, кого и за что ненавидели те люди, которые «ходили, пили чай, носили свои пиджаки, а в это время рушились их судьбы»... Отрадно, что театр Елены Камбуровой в этом спектакле сумел сплести воедино блистательно исполненные вокальные произведения с очень тонкой и проникновенной актерской игрой.

Если в спектакле Театра Е. Камбуровой сад только снился, то на следующий день на сцене Серпуховского театра драмы его вовсю рубили. Свою версию «Вишневого сада» показал Белгородский драматический театр им. М.С. Щепкина. Поставил спектакль известный московский режиссер Борис Морозов, вместе с которым над спектаклем работали народный художник СССР Иосиф Сумбаташвили, художник по костюмам Елена Предводителева, музыкальный руководитель БГАДТ Руслан Родионов. Борис Афанасьевич давно и с удовольствием работает с белгородцами, «Вишневый сад» уже не первый его спектакль в этом театре. Начиная работу над спектаклем, Б. Морозов в одном из интервью сказал, что вишневый сад в чеховской пьесе для него не только «вся Россия», но еще и сад души человека. «И от того, как ты его возделываешь, допускаешь ли в нем «делянки», торговлю им, чтобы выжить, зависит, выживает ли твоя душа...» Именно о противоречиях и нравственных метаниях в душах людей этот спектакль. В нем чувствуется явная симпатия режиссера к «уходящей натуре», прежде всего, к семье Гаевых. И ненависть к хамам Яшам, пытающимся любыми способами урвать свой кусок от «пирога» жизни.

Эпицентром спектакля, однако, является Ермолай Лопахин, которого очень интересно играет молодой артист Дмитрий Гарнов. Поражает бешеная, сногсшибательная энергия его Лопахина, поистине маниакальное стремление к действию. В нем явно видна внутренняя борьба и раздвоенность души: с одной стороны он - «мужичок», а с другой - представитель того сословия, которое должно стать основой нарождающегося в России капитализма. И при этом у него «тонкие, нежные пальцы, как у артиста, тонкая, нежная душа...» Актер не позволяет себе ни секунды «простоя мысли», он внимательно и цепко впитывает все, что происходит вокруг. И у зрителя вдруг мелькает мысль: вот он - будущий Морозов или Мамонтов! Но не тут-то было! Бизнесмен в Лопахине все же берет верх. И в монологе после покупки поместья ты просто физически ощущаешь, как купец подавляет мецената: теперь - никаких тонкостей и нежностей, отныне во взоре металл, в поступках - голый расчет. Но при этом все же огромное уважение к Раневской и жалость к «уходящей натуре», не понимающей своей выгоды. В начале работы Борис Морозов предрекал успех молодому актеру Д. Гарнову, надеялся, что роль Лопахина станет этапной в его творческой биографии. И опытный мастер не ошибся: роль Лопахина стала лучшей в спектакле!

«Открытие чудное», о котором так мечтали все мелиховские театралы, ждало их на следующий день в «Театральном доме». Хотя для тех, кто давно следит за фестивальными баталиями, это чудо было вполне предсказуемым. Потому что свой спектакль показал непременный участник всех «Мелиховских весен» - Львовский национальный академический украинский драматический театр им. Марии Заньковецкой. Обычно этот театр высаживает на мелиховскую землю немногочисленный «десант» в составе двух-трех актеров. Но непременным участником их спектаклей всегда является уникальный актер Юрий Чеков - любимец руководителя этой команды - талантливейшего львовского режиссера и чеховеда Аллы Григорьевны Бабенко. Замечу, что она каждый раз по традиции дарит Мелихову не просто премьеру, а спектакль, еще нигде ни разу не игранный! Так было и на тот раз. Трио в составе божественно красивой, но, самое главное, невероятно талантливой Александры Люта, известного украинского артиста, трогательного и страстного Тараса Жирко и уже упомянутого выше мудрого, ироничного, а на этот раз немного язвительного Юрия Чекова представило на суд мелиховского зрителя спектакль по повести А.П. Чехова «Огни».

Сказать, что спектакль тронул сердца зрителей, набившихся до предела в тот вечер в бревенчатый сруб, это ничего не сказать. Он был сыгран так страстно и пронзительно, что печальная история несостоявшейся любви двух самых обычных людей превратилась в высокую трагедию, главной темой которой стала неотвратимость судьбы. В одной из своих книг воспоминаний Владимир Рецептер цитирует Олега Басилашвили, который как-то раз сказал об одном из великих актеров: «Видно, что он хорошо играет. А этого не должно быть видно!». В львовских «Огнях» не было видно, что актеры играли хорошо. Но при этом они играли потрясающе! Нет, не играли, а жили на сцене: ярко, полнокровно, вкусно, умно и с каким-то особым грустным юмором! В таких случаях часто говорят - на разрыв аорты! Невозможно подробно анализировать и раскладывать по театроведческим полочкам их игру, это значило бы поверять алгеброй гармонию...

Своеобразного «Дядю Ваню» привез Камерный театр «Новая драма» из Перми. Режиссер Мария Оленева поставила серьезный, вдумчивый, очень невеселый и «некомфортный» спектакль. На крошечной мрачной и холодной сцене гулял «сквозняк», то и дело открывались и закрывались двери, составляющие основу сценографии спектакля (художник Любовь Мелехина). Погода в поместье Войницких была дрянная, птички молчали, никаким миром и согласием в этом доме о 26 комнатах и не пахло. Герои спектакля разобщены, каждый закрыт в своем «коконе», никто не пытается даже изобразить на своих лицах нечто, даже отдаленно напоминающее приветливость. Мизантроп Астров зол, язвителен и циничен; страшная, как смерть, «галка-маман» - полумумия, спрятанная за темными очками; рефлексирующий интеллигент Войницкий вял и развинчен; истеричный профессор Серебряков гиперторофированно самолюбив и назойлив; обаяшка Вафля зануден и показушно несчастен; статная, томная Елена Андреевна безвольна и аморфна. И только прелестная Соня (превосходная работа молодой актрисы Натальи Максимовских) пытается вдохнуть жизнь в это затхлое существование и не скрывает своих чувств в отличие от остальных обитателей дома. Зритель достаточно долго акклиматизируется в этой полумертвой атмосфере, порой ему становится невыносимо тоскливо и хочется бежать отсюда, «как Мопассан бежал от Эйфелевой башни». Но, спустя время, ты привыкаешь и к этим людям, и к их странной жизни без любви, и этот мирок поглощает тебя с головой. Ты даже проникаешься к ним определенной симпатией и доверием. И начинаешь подозревать, что их повадки - это что-то напускное, попытка защититься от серости и тоски их существования. Постепенно в этих людях обнаруживаются даже какие-то «человеческие» черты, сострадание друг к другу и даже что-то, похожее на любовь. И тем страшнее финальный уход обратно в кокон, в скорлупу. И ты понимаешь, что пройдет год, Серебряков с Еленой Андреевной опять приедут «на побывку» и на время растормошат это болото. Но потом все опять вернется на круги своя. Хотя вполне возможно, что гораздо раньше болото взбаламутит Астров. Во всяком случае, его финальный странный и страшный взгляд на работающих Соню и Войницкого ничего хорошего не предвещает.

«Каштанку» показала на фестивале актриса Московского театра им. М.Н. Ермоловой Наталья Потапова. Выйдя на сцену в забавном цирковом балахоне, в смешной шляпке и жабо с махонькой игрушечной собачонкой, актриса под руководством режиссера Фаины Веригиной как бы определила границы жанра спекткля. Но клоун Натальи Потаповой оказался вовсе не из тех, о которых писал поэт: «А клоун глупее вас, и это приятно вам!» Этот клоун - мудрый, сострадающий, поворачивающий глаза зрачками в душу. А порой и разрывающий ее на части. И глаза у этого клоуна - нежные и пушистые. Наверное, как у самой Каштанки... Знакомые с детства герои гениального рассказа А.П. Чехова оживали на глазах публики, собравшейся в небольшом мелиховском «Театральном дворе» и боявшейся шелохнуться во время спектакля блистательной актрисы, сумевшей вместить в своем сердце судьбы всех маленьких чеховских людей и зверей.

К сожалению, спектакль «Сон Каштанки», созданный молодым режиссером Рустемом Фесаком в мелиховском театре «Чеховская студия», не был столь же успешным. Поэтому подробно разбирать его в этой заметке не хотелось бы. Его автор и так уж получил «по первое число» на обсуждении с участием группы московских критиков. Но надеюсь, что у этого спектакля есть перспективы роста. Во всяком случае, все актеры и особенно актрисы, занятые в нем (изысканные и импозантные красавицы Екатерина Гребенкова в роли Каштанки и Елена Ландер в роли Хавроньи Ивановны), оставляют очень приятное впечатление. Вообще Владимиру Байчеру удалось привлечь к работе в своей студии интересных актеров: и молодых, и опытных, - которые составляют сейчас спаянную команду единомышленников. Особенно хочется отметить известного артиста и мастера художественного слова Юрия Голышева, великолепно сыгравшего в прошлом году доктора Самойленко в «Дуэли», а в нынешнем - главного героя - мусье Жоржа - в «Сне Каштанки».

Последние дни фестиваля прошли под знаком водевиля. Хотя применительно к чеховской драматургии употребление названия этого жанра, наверное, не очень уместно. Ведь как известно, Антон Павлович очень серьезно относился к своим «пьесам-шуткам». И недаром: как говорится, в каждой шутке есть доля шутки, а остальное все правда. И даже на спектакле болгарского Театра 199 «Валентин Стойчев» «Предложение», который по удельному количеству гэгов, приходящихся на единицу сценического времени, наверное, мог бы претендовать на место в Книге рекордов Гиннесса, «между строк» все же чувствовалась легкая грустинка и сострадание к этим неказистым, симпатичным и трогательным людям с неудавшейся судьбой, особенно к Наталье Степановне Чубуковой в исполнении актрисы Марии Сапунджиевой, чем-то напомнившей великую Джульетту Мазину. Хотя в общем-то на этой потрясающей клоунаде, сочиненной режиссером и руководителем театра Сани Санински (он же сыграл Ломова), печалиться было некогда, ибо зал без продыху буквально сотрясался от дикого гомерического хохота и даже самые почтенные представители критического цеха чуть не падали со стульев от смеха.

Затем настал черед «Медведей». Сначала свою версию знаменитой пьесы показал Камерный театр им. А.П. Чехова из Мадрида (Teatro de Camara Chejov), руководимый легендарным «русским испанцем» Анхелем Гутьерресом. Хрустальной чистотой мыслей и чувств, акварельностью атмосферы, изысканностью актерских красок и виртуозной - «до пальчика» - режиссерской выстроенностью испанский спектакль напомнил лучшие работы Петра Фоменко. На «Медведе» автор этих строк часто ловил себя на парадоксальном, очень чеховском ощущении: в самых драматических моментах хотелось смеяться, а в смешных - рыдать. Но изюминка спектакля состояла еще и в том, что на Мелиховском фестивале он игрался одновременно на двух языках: русском и испанском. Причем, часто в ответ на реплику, произнесенную по-испански, звучала фраза по-русски и наоборот. И, как ни странно, актеры в этих предлагаемых обстоятельствах чувствовали себя абсолютно «в своей тарелке». Надо было только видеть и слышать, как Попова с достоинством по-испански парирует нападки Смирнова и тут же по-русски дает распоряжения Луке «дать Тоби лишнюю осьмушку овса». Добавьте к этому потрясающий антураж спектакля: в «великом герцогстве» в тот вечер сверкало веселое солнышко, щебетали настоящие птички. Красавцы лошади (Тоби и его подружка), которых режиссер расставил по обе стороны «зрительного зала» то и дело ржали, перекликаясь друг с другом. А рядом с верандой плескалось все то же колдовское озеро...

Об актерах, занятых в спектакле А. Гутьерреса, можно было бы написать отдельную восторженную статью и даже оду. Сколько грации в Поповой в исполнении замечательной молодой актрисы Елены Никаноровой-Петровой (тоже, кстати, «русской испанке», совсем недавно пришедшей в школу Гутьерреса), сколько в ней милой непосредственности, невостребованной нежности и женской ласки! А как она поет русский романс! Это, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать! Как красив и мужественен Григорий Степанович Смирнов - Герман Эстебас Мартинес, очень даже нестарый испаноязычный русский помещик! Сколько в нем мощи и сногсшибательной энергии, как импозантны его роскошные усы, как выразительны огромные глазищи с вращающимися зрачками и налитыми кровью белками! Ассоциации возникли незамедлительно: бык, несущийся на тореадора! Особо хочется сказать об актере, сыгравшем лакея Поповой Луку. Это уже упомянутый выше Юрий Голышев. Принять участие в «Медведе» и тем самым помочь театру в дни фестиваля его попросил испанский режиссер, и Юрий Иванович, будучи высококлассным профессионалом, ввелся в спектакль за пару дней. Хотя его сценическая свобода, мощная энергетика, органика и юмор давали все основания подозревать, что он еще задолго до фестиваля тайком неоднократно ездил в Мадрид на репетиции. В «Медведе», пожалуй, как ни в одном другом спектакле Ю. Голышева, проявился его феноменальный импровизаторский дар и сценический драйв! Думаю, что сейчас и самому артисту будет сложно воспроизвести тот суржик, на котором он изъяснялся на сцене. Это была некая смесь из русского, испанского, английского и еще какого-то тарабарского языка. В пылу азарта, защищая свою хозяйку от нападок грубияна и моветона Смирнова, он даже выкрикнул: «Но пасаран!» Но эта вольность была остроумна и «по делу».

На следующий день спектакль «В конце женю» по «Медведю» и «Предложению» сыграл Государственный русский театр драмы Республики Абхазия из Сухума. Спектакль поставлен двумя режиссерами: «Медведь» - Джамбулом Жордания, «Предложение» - художественным руководителем театра Ниной Балаевой. И здесь зритель тоже смеялся сквозь слезы, особенно в «Предложении», когда становился свидетелем пробуждающегося чувства между трогательным, неказистым и закомплксованным Ломовым (Д. Жордания) и несуразной дылдой Чубуковой (Анна Гюрегян), в предчувствии своего счастья на глазах превращающейся в статную и нежную красавицу. На редкость остроумна финальная почти шагаловская мизансцена, когда невысокого крепыша Ломова поднимают на руках почти горизонтально над полом и подносят для поцелуя к Чубуковой! Наверное, можно было бы пожурить актеров за излишнюю крикливость и комикование в первой части. Но, надеюсь, что у спектакля все еще впереди. Важно, что русский театр выжил в весьма непростых политико-экономических условиях Абхазии, продолжает работу и, уверен: преподнесет зрителю еще не один сюрприз.

Завершился фестиваль спектаклем Московского Театра на Покровке «О вреде табака» и другие водевили» в постановке художественного руководителя театра Сергея Арцибашева на главной мелиховской веранде. В композицию вошли, кроме все тех же «Медведя» и «Предложения», еще и «Юбилей» и пьеса-монолог «О вреде табака». Последний связывает все пьесы в единый сюжет. И, как сказано в одной публикации, «дает возможность убедиться, что в режиссере Сергее Арцибашеве артист, к счастью, не умер». Продолжая этот шутливый настрой, позволю себе заметить, что и в актере Сергее Арцибашеве режиссер тоже еще не умер. Как известно, А.П. Чехов - любимый драматург руководителя театра «На Покровке». И эта любовь отчетливо проявляется в его спектакле, премьера которого была приурочена к двадцатилетию театра. Безусловно, первую скрипку в этом спектакле играет сам С. Арцибашев, монолог Ивана Нюхина в его трактовке прозвучал на фестивале столь же пронзительно, как и на премьере в ноябре прошлого года.

Какой же вывод можно сделать после тринадцатой «Мелиховской весны»? Кратко его можно сформулировать так: Чехов неиссякаем!

«Восходят и зреют» поколения нового века, которым, как кажется на первый взгляд, должны быть чужды рефлексия, гипертрофированная совестливость и целомудрие Войницких, Прозоровых или Гаевых. Ан нет: выясняется, что и нынешние юнцы пытаются понять и почувствовать чеховскую драматургию и душевные драмы его героев. И пусть театральные опыты молодежи оказываются порой несовершенными. Важно, что «род» тех, кто знает и любит Чехова, не прервался с окончанием двадцатого века.

Фотогалерея