Путешествие вглубь себя / VI Международный театральный фестиваль "Герои Гончарова на современной сцене"

Выпуск №2-152/2012, Фестивали

Путешествие вглубь себя / VI Международный театральный фестиваль "Герои Гончарова на современной сцене"

Прошедший театральный сезон в Нижнем Новгороде был отмечен немалым количеством читок современных пьес, проводимых в литературном кафе «Безухов», в театре «Вера», и разговорами о необходимости текстов, отражающих современную действительность и характеры. Поэтому приглашение в Ульяновск на VI Международный театральный фестиваль «Герои Гончарова на современной сцене» заставило меня озадаченно сдуть пыль с пожелтевших страниц книг из серии «Классики и современники». Театральное же воплощение романов «Обломов», «Обрыв», «Фрегат «Паллада», долго и подробно описывающих тончайшие движения души, вновь напомнило мне простую истину: не важно, в каком веке написан текст, важно то, что ценного найдут в его глубинах режиссер, актеры и зрители. Герои И.Гончарова на сцене Ульяновского драматического театра были очень близки, понятны и интересны. И как почти 200 лет назад не утихали споры об «обломовщине».

Взгляд «Русского театра (Берлин)» на знаменитого героя в спектакле «Обломов умер. Да здравствует Обломов!» (режиссер Григорий Кофман) показался не совсем внятным. Перекроенный текст пьесы М.Угарова «Смерть Ильи Ильича» не потерял сюжетной линии романа, но характеры героев и их непростые взаимоотношения исчезли в коротких сумбурных диалогах, переходах от воспоминаний к настоящему, в прятках среди подушек и огромного одеяла на многоспальной кровати под песенку «Не ходите, дети, в Африку гулять». Эта кровать никак не напоминала о славном обломовском диване, навевающем сладкий послеобеденный сон. Да и сам Обломов в исполнении Леонида Торкиани выглядел доморощенным философом, занятым поиском сути слов и предметов и активно сопротивляющимся приказам циничного демонического Штольца (Вадим Граковский), больше напоминающего Кочкарева.

Гоголевские интонации прозвучали также в спектакле «Обломов» Мытищинского театра кукол «Огниво» в постановке Станислава Железкина. Словно бесенята из-под уютного деревенского половичка или из темного угла выскакивают инфернальные крикливые «знакомые», искушая Обломова столичной светской жизнью. И даже друг детства Штольц (Алексей Евдокимов) неотличим от них своей напористой уверенностью, что знает как надо жить, с кем знакомиться и куда пойти, и своей холодной расчетливостью становится неприятным. Нам никак не удается досмотреть чудесный сон Обломова о парящих в фиолетовом звездном небе домиках с призывно светящимися окошками и хочется крикнуть: «Как же жизнь меня трогает!» Артист Александр Едуков вместе со своим героем все первое действие проводит на диване, завернувшись в широкий мягкий халат, и это полное слияние с куклой становится метафорой большого человеческого сердца Ильи Ильича Обломова. А в финале, когда в этот же халат как в саван заворачивают маленького хрупкого человечка с большими мечтательными глазами, артист скорбно стоит у его смертного ложа. В этом спектакле можно с восхищением говорить о работе артистов - они то сливаются со своими куклами, то дополняют их, то, как самостоятельное действующее лицо, оценивают поступки персонажей. Незабываемы моменты, когда вдруг в окошке у кукольной Агафьи Матвеевны появляется живая соблазнительная обнаженная по локоть рука актрисы Натальи Котляровой, или когда в сцене объяснения Обломова и Ольги вдруг артисты отрываются от кукол и, не глядя друг на друга, признаются в любви. Не могу не похвалить прекрасную актерскую работу кукол (да-да, кукольный театр искривляет пространство разума). Но не могу забыть, как Ольга-кукла слушала пение Ольги-актрисы Марии Кузнецовой, или как пожилой кукольный Захар с неодобрением ждал, пока его молодой артист Сергей Котарев найдет злополучное письмо для барина. И, возможно, эти взаимоотношения артистов и кукол, а также стремительный ритм всех сцен и событий позволяют вместить в двухчасовой спектакль целый роман. Инсценировка Татьяны Андреевой бережно сохраняет авторский текст и основную идею, не теряя даже второстепенных персонажей. Ретроспективная композиция от монолога нищего Захара у могилы барина к началу романа не позволяет огромному количеству замечательных придумок от режиссера Станислава Железкина и превращений от художника Андрея Севбо увести нас от главного. Мы все сидим на поминках «такого барина, какого нынче днем с огнем не сыщешь, кормильца, жившего на радость людям», человека, чье доброе сердце и голубиная душа пробуждали в других лучшие чувства.

Так же на одном дыхании, напряженно смотрели зрители «Обрыв» в постановке Юрия Копылова - спектакль хозяев фестиваля, Ульяновского драматического театра (инсценировка В.Климовского). На большой сцене под синими предгрозовыми небесами (сценография Станислава Шавловского) события романа развиваются столь интенсивно, что антракт воспринимается с благодарностью. Словно кольца сжатой пружины, каждая новая сцена накрывает предыдущую, и зрителя охватывает страх, что внешне спокойный мирок усадьбы с нежным названием Малиновка сейчас взорвется. С первых же слов разговора Веры (Оксана Романова), стоящей на краю сцены, и Волохова (Ярослав Андронов) в зрительном зале с ворованными яблоками за пазухой, декларируется основная идея спектакля - выбор между страстными желаниями и установленными правилами, между волей и долгом. И этот диалог уже предвосхищает момент, когда гордая красавица Вера бросится вниз в его объятия, а затем твердо поднимется на сцену, осознав свободу как необходимость. И все жители Малиновки, словно единый хор, приговорят «негодяя и разрушителя» Волохова к изгнанию из их мира. Но почему-то от вида его худой сгорбленной спины сжимается сердце, и белый храм вдали словно напоминает о великой силе прощения. К изгнанию же приговаривает себя другой герой, привезший из столицы современные нравы. Райский в исполнении Алексея Кирилина - ищущий вдохновения и порывов чувств художник. Столкновение с реальными страстями, такими как ревность и страх, любовь и желание, опустошили его. Но финальная сцена прощания дает надежду, что Райский вернется в этот русский уголок, осененный улыбкой мудрой бабушки. Татьяна Марковна Бережкова (Клара Шадько) - хранитель этой красоты и покоя, делающая все, чтобы внуки не повторили ошибок ее молодости. Замечательно, что зритель не слышит, что рассказала бабушка Вере о своем «обрыве». Эта история, как и некоторые другие сюжетные линии, словно ссылка для любопытного зрителя на текст романа И.Гончарова. Хочется отметить еще одного героя, существующего в обоих описанных мною спектаклях. Это дворня. Или народ. Или Россия. Или жизнь, которая бурлит рядом с нами. Великолепны крестьяне Обломова, задорно и весело поющие хором письмо хозяину о воровстве, побегах и недородах. С каким восторгом они подхватывают цыганскими песнями и водкой порыв барина встать с дивана. И как скорбят о его смерти... Жизнь слуг в «Обрыве» Юрия Копылова рифмуется с жизнью главных героев, но никогда не отрывается от своих корней. Дворня в Малиновке так же, как и господа, способна страдать и сострадать, успевая растить хлеб и детей. И вновь вспоминаются слова И.Гончарова о любви к «своей Обломовке», ее земле и людям.

Именно этой любовью пронизан спектакль «Фрегат «Паллада» Ульяновского драматического театра. «Искомый результат путешествия - это параллель между чужим и своим», - писал И.Гончаров о своем кругосветном вояже. Режиссер Сергей Тюжин и художник-сценограф Фитрат Ахметшин помещают зрителей в параллельные пространства реальной палубы корабля и видеопроекции моря, традиционного театра и современных мультимедийных технологий, россиян позапрошлого века и настоящего, и отправляют в путешествие вглубь себя на поиски родины. И сквозь все перестройки, идеологии и кризисы приходит странное чувство любви к этому бесконечному снегу и серым домам, маслянистым блинам и тягучим песням, матрешкам и Андреевскому флагу. Пронзительна сцена со старым солдатом (Александр Куражев), заброшенным войной и пленом в африканские широты. Единственное, что могли сделать для него моряки военного корабля - налить водки и отдать честь как герою. Из буквально пары предложений рождена очень светлая сцена празднования Масленицы на экваторе с матросскими потешными состязаниями и крашеным страусиным яйцом. А подробные авторские гастрономические описания ярко и смешно сыграл артист Владимир Кустарников. Его лейтенант Тихменев, озабоченный пополнением продовольственных запасов, трогателен в своем желании сохранить русские привычки среди чужой еды. В этом спектакле, как во всяком путешествии, есть величественное и смешное, но есть возвращение домой - обновленным и помудревшим.

И, выходя из театра в современные реалии жизни, хочется научиться, как умел, по словам Д.Мережковского, И.А.Гончаров «смотреть с благодарностью назад» и находить равновесие между прогрессивностью и патриархальностью, целями жизни и смыслом бытия, между Штольцем и Обломовым.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.