Провинциальный театр - это звучит гордо! / Сергей Игонькин (Саранск)

Выпуск №2-152/2012, Гость редакции

Провинциальный театр - это звучит гордо! / Сергей Игонькин (Саранск)

С героем этой публикации Сергеем ИГОНЬКИНЫМ я познакомился на театральном фестивале «Соотечественники» в Саранске и понял, что несмотря на солидный пост директора Государственного русского драматического театра Республики Мордовия, он человек рисковый и даже отчасти авантюрный. Иначе как объяснить тот факт, что он восемь лет назад вместе с главным режиссером Андреем Ермолиным вдруг решил учредить на базе своего театра международный фестиваль? Причем такой, куда бы съезжались русскоязычные театры не только бывшего Советского Союза, но и дальнего зарубежья. Такого фестиваля нет даже в столицах.

Автор этих строк впервые оказался на «Соотечественниках» и был искренне удивлен и обрадован разнообразием жанров и высоким уровнем спектаклей (см. «СБ, 10» № 9-149-2012). В ходе фестиваля мне не раз пришлось сталкиваться с С.Ф.Игонькиным в разных ситуациях, я ощутил, что он - из той редкой породы людей, с которыми работать и общаться легко и просто. Было видно, что он управляет механизмом своего театра без какого бы то ни было напряжения и суеты. Сергей Федорович, улыбаясь, спокойно отвечал на бесчисленные звонки, быстро разруливал сложные ситуации и, как говорят на производстве, расшивал «узкие места». И потом каждый вечер смотрел фестивальные спектакли. Думаю, что его подопечные: и актеры, и работники администрации, - научились понимать его «с полуслова и полувзгляда». Его мягкий, негромкий, интеллигентный метод управления, как мне показалось, гораздо более действен, чем окрики и стучание кулаком по столу.

- Сергей Федорович, раскройте секрет: как обычные люди становятся директорами театров? Нужна ли здесь особая жилка, талант?

- Думаю, что директорами театров, как, впрочем, и в любой другой профессии, становятся либо по призванию, либо волею случая. Меня в театр привел случай. Я по первой специальности - музыкант, у меня была хорошая, высокооплачиваемая работа: на одном из заводов был руководителем художественной самодеятельности. Но в начале 90-х наш завод постигла судьба многих других, работы не было, зарплату платить перестали. И я, по приглашению прежнего директора Анатолия Ивановича Марычева, пришел в театр на должность заместителя директора по организации зрителя. Причем рассчитывал, что проработаю максимум год. Но получилось так, что с 1994 года по сей день служу в одном из лучших провинциальных театров страны.

- Помогает ли вам в работе то обстоятельство, что вы профессиональный музыкант?

- Конечно! Я ведь сам выходил на сцену и знаю об этом не понаслышке. Это адский труд. Наверное, актеры чувствуют мое отношение, и могу сказать, что у нас существует взаимопонимание. Не любовь, нет! Начальство никто не любит. Но я и не стремлюсь к этому. Хочется, чтобы люди видели и понимали: там, наверху, в кабинете, сидит нормальный мужик, который думает о том, чтобы театру было лучше. Вот я, например, вижу, как «пашет» мой начальник - заместитель председателя Правительства Республики, министр культуры Петр Николаевич Тултаев. Глядя на него, стараюсь не ударить в грязь лицом.

- Я обратил внимание, что Петр Николаевич ходит на все спектакли фестиваля «Соотечественники», участвует в приветствиях и награждениях участников, общается с критиками и зрителями. Судя по всему, у вас с начальством идеальные отношения?

- Отношения у нас рабочие. Вы заметили, что Петр Николаевич - человек общительный, коммуникабельный. Я побывал во многих театрах, но редко видел министров культуры на фестивальных спектаклях. У нас в Саранске он ходит на все фестивали, не только на «Соотечественников». И вовсе не для проформы: ему самому это очень нравится. При всем этом он стремится владеть реальной информацией, и не любит, когда ему «пудрят мозги».

Его интересует все: вплоть до того, какое количество зрителей приходит на спектакли, как их принимают.

- В беседе с одним вашим коллегой-земляком я почувствовал, что его немного обижает определение «провинциальный театр». Вас, судя по всему, это не задевает?

- Совсем нет! Провинциальный театр - это звучит гордо! Думаю, что многие столичные актеры в чем-то завидуют провинциальным. Потому что, как сказал один из мэтров российского театра, свежая кровь осталась в провинции. Я чувствую даже какой-то шарм в этом звании - артист провинциального театра!

- Понимаю, что вам сложно говорить о том, чего вы не испытали. Тем не менее, как вы думаете, где сложнее работать директором театра: в столицах или в провинции?

- Конечно, сложнее в Москве и Питере. Там, я думаю, нужно прикладывать в миллион раз больше усилий, чтобы уметь лавировать, выплывать из «подводных течений», избегать интриг. Здесь нам легче: нас не так много, и мы все на виду. Здесь главное требование к тебе: работай! И тогда никто не предъявит никаких претензий. Но, думаю, что директор театра в провинции зачастую сильнее столичного. Ведь у нас финансирование на порядок меньше. Поэтому приходится крутиться, искать резервы. Уверен, что директор провинциального театра в состоянии с успехом возглавить театр столичный.

- Вы сказали, что в столицах директорам приходится больше лавировать, быть более дипломатичными. Неужели вам здесь не приходится этим заниматься?

- Конечно, каждый руководитель должен быть дипломатом. Но дипломатия должна быть позитивной. Прежде всего, ее целью должно быть процветание театра. Например, необходимо уметь найти общий язык с теми, кто может нам материально помочь. Нам ведь порой не хватает постановочных средств. Но у нас дипломатия открытая, основанная на чисто человеческих отношениях. А чего нам скрытничать: мы ведь все знаем друг друга!

- Нет ли в вашей душе противоречия между творческим началом и необходимостью заниматься хозяйственными и экономическими делами, по вашему же выражению, «считать метлы, лопаты и ведра»?

- В моей работе, к некоторому моему сожалению, превалирует хозяйственно-экономический аспект. Но иначе нельзя, иначе мы здесь не нужны. Известны факты, когда в одном лице совмещаются две ипостаси: худрука и директора. Но я категорически против этого. Ибо нельзя объять необъятное. Поэтому необходимо разделять функции импресарио и творческого руководителя.

- Не возникает ли у вас соблазн вмешаться в репертуарную политику, в творческую работу режиссера, актеров?

- Я не хотел бы брать на себя функцию составления репертуара. Я, честное директорское, мог бы только что-то посоветовать с позиций своего директорского и зрительского опыта и с точки зрения соблюдения финансовых интересов. Ум директора должен быть настроен прагматично. Но иногда приходится.

- А как вы поступите, если увидите, что режиссер работает так, что его спектакль явно не будет принят зрителем, а, значит, окажется финансово провальным?

- Я прочитал трехтомник мемуаров директора императорских театров В.А.Теляковского и во многом согласен с этим замечательным театральным деятелем российского театра. Я, конечно, еще «на берегу» согласовываю с режиссером принципиальные моменты работы. Но потом доверяю ему и вообще не хожу на репетиции. Хотя и несу ответственность, согласно моему контракту с работодателем, за все, что делается в театре, в том числе и в творческой составляющей.

- Бывает ли так, что вы в процессе работы приглашаете режиссера в кабинет и высказываете ему свои претензии. И, если он не соглашается с вами, волевым решением закрываете спектакль?

- Бывает, что вместе разбираемся в том, как идут дела. Я даже как-то раз предложил остановить репетиционный процесс недельки на две и поразмыслить, куда идти дальше. Случается, что режиссеры настаивают на своем, но чаще мы находим консенсус. Но закрыть спектакль вообще я не могу. Директор, не умеющий найти компромисс, не директор.

- Долго ли взвешиваете все pro и contra, прежде чем решаете кого-то пригласить?

- Долго. Например, с молодым режиссером Урсулой Макаровой, ученицей Сергея Женовача, мы ведем переговоры уже в течение года. Я ей предложил, как, впрочем, предлагаю и всем другим режиссерам-разовикам, посмотреть наших актеров на сцене, а не просто приглашать их на работу по фотографиям.

- Говорят, что столичные (или известные провинциальные) режиссеры не очень дешево обходятся провинциальным театрам. Как вы выходите из положения?

- Можно договориться со всеми. Многое зависит от того, как преподнести человеку, почему именно его ты пригласил и что ты хочешь от него. Поговоришь и видишь, что он вполне адекватно оценивает ситуацию, если, конечно, это по-настоящему творческий человек. Например, недавно мы начали переговоры с Сергеем Федотовым, известным режиссером из Перми. И сразу нашли общий язык и определили приемлемые для нашего театра условия. А если какой-то режиссер, ничего не узнав о театре, сразу заявляет: «Я стою столько-то!», - с ним мы долго не разговариваем.

- Каким будет ваше решение, если вы поймете, что спектакль интересный, умный, но зритель его по каким-то причинам не примет?

- Отвечу безответственно. Если я понял, что хотел сказать режиссер, если спектакль мне в целом понравился, то я надеюсь, что он будет принят зрителем, и иду на затраты. Не всегда нужно быть компьютером. Иногда надо рисковать! Конечно же, я прислушиваюсь к мнению уважаемых, мудрых людей и, если их точка зрения хоть чуточку совпадает с моей, иду на риск, и директор в моей душе отходит на второй план. Ведь главным итогом нашей работы является хороший спектакль! Однажды один мой коллега, очень мудрый пожилой человек, мне сказал: «Если у тебя в театре все отлично: и деньги дают, и цеха работают, и шьются костюмы, и за кулисами тепло, чисто и уютно, и актеры не пьют, а репетируют, а спектакли получаются неудачные, скажут: театр плохой. Если у тебя все тяп-ляп, беспорядок, и ты порой вытаскиваешь актеров из милиции и т.д., но спектакли великолепные, тогда театр будут хвалить!». То есть самое главное - это конечный результат. И зритель оценивает театр именно по качеству спектаклей.

- В вашем-то театре, надеюсь, полный порядок и за кулисами, и на сцене?

- Ну, о спектаклях судить вам. А что касается работы театра, то мне здесь нравится главное: каждый отвечает за свою работу. Большинство работников в нашем театре - люди очень ответственные. Поэтому творческая и человеческая атмосфера у нас замечательная.

- Я где-то прочитал, что вы публично пообещали не повышать цены на билеты в своем театре. Это правда?

- Да. Мы уже третий год их не повышаем. Даже на фестивальные спектакли, хотя спрос огромный, билеты бы уходили и по тысяче рублей и даже выше. Но мы знаем, что основной наш зритель (около 80 процентов) - бюджетники, пенсионеры, студенты. Доходы этих людей небольшие. Пусть это прозвучит высокопарно, но я процитирую наш Устав. Там сказано, что наше основное дело - «пропаганда театрального искусства для повышения культурного и духовного уровня населения». Ни для кого не секрет, что театр - изначально убыточное предприятие. Это аксиома. Старые директора, работавшие при советской власти, рассказывают, что если они окупали от двадцати до сорока копеек на каждый рубль бюджетных средств, то это считалось хорошим результатом. И тем более радостно видеть, что республика выделяет деньги не только на поддержку театров, но и на строительство новых! Посмотрите, какой у нас построили театр оперы и балета! И ведь это было сделано вовсе не для получения прибыли. Я не согласен с некоторыми «продвинутыми» столичными директорами, которые считают, что спектакль - это продукт, который они имеют право продавать. А билет - это, дескать, договор между ними и зрителем на покупку этого продукта. Нет, спектакль - это не продукт. Это - совместная творческая работа, совокупность психологий, душ всех работников театра.

- Понимаю, что по фестивальным дням нельзя судить о посещаемости вашего театра. А как обстоит дело в обычные дни? Всегда ли полон зал?

- Конечно, у нас в обычные дни заполняемость не стопроцентная. Но этого не может быть по определению: ведь у нас в городе на 300 тыс. населения - четыре солидных театра. На премьеры зал у нас практически всегда полон. Но в обычные дни бывает и по 400, и по 300, и по 100 зрителей, и даже по 70. Конечно, привлекать зрителей сейчас трудно. Для того чтобы мы могли обеспечить в среднем 50-процентную посещаемость, нам надо ставить по восемь спектаклей в год. Необходимо подогревать интерес зрителей. Иногда мы подогреваем его хорошими спектаклями гастролеров.

- Велика ли в Саранске конкуренция между театрами в борьбе за зрителя?

- Конечно! Ведь костяк театральных людей, как и в любом другом городе, невелик. И они мигрируют из одного театра в другой. Мы стараемся бороться за зрителя. Но не любыми способами. Скандальности нам не надо. Наверное, надо привлекать к работе новых режиссеров со стороны. Да и актеров тоже.

- Приходится ли учитывать так называемое «сериальное мышление» зрителя при определении репертуара, выборе режиссеров?

- Думаю, что в театр приходят люди, которые бегут от сериалов. Если театр будет предлагать зрителям хорошие спектакли, сериалы никогда не победят. И очень здорово, что у нас много молодежи. Значит и они тянутся к настоящему искусству.

- А вы сами часто приходите в театр как простой зритель?

- Да, часто. Более того, у меня в нашем театре есть любимые спектакли, которые я смотрел уже раз десять! Как музыкант, стараюсь ходить на концерты и в оперу. Правда, в нашем новом оперном театре сейчас период переустройства, им сложно. Вообще, опера - это высшее искусство, к походу в оперный театр надо специально готовиться. Люблю также ходить и в национальный театр и слушать, как звучат знакомые пьесы на мордовских языках.

- Знаете языки?

- Немножко понимаю. Я ведь вырос здесь, и иногда, даже если не знаю слова, по интонации могу определить суть.

- Приходится слышать, что все актеры считают себя непризнанными (а кое-то - и признанными) гениями. Легко ли руководить тремя-четырьмя десятками гениев?

- Конечно, нелегко. Не секрет, что профессия артиста зависимая. Все больше убеждаюсь, что очень многое зависит от творческого руководителя, т.е. от режиссера. Иногда я говорю своим коллегам (правда, они в ответ смеются), что идеальной в театре была бы ситуация, когда на одного актера приходился бы один режиссер. Если есть с кем работать, человек чувствует себя нормально. Вот, например, никто не предполагал, что в спектакле «Дядюшкин сон» Москалеву так замечательно сыграет молодая актриса Ирина Абросимова. Это для нас и для зрителей стало настоящим открытием. В этом, конечно, прежде всего, заслуга режиссера Вячеслава Гунина. И у нас таких артистов много. Безусловно, ими руководить очень сложно. Недаром ведь один великий государственный деятель ХХ века сказал, что человеку, руководившему пять лет театром, он бы доверил командование армией!

- Есть ли у вашего театра спонсоры или меценаты?

- Постоянных крупных «вливаний» от представителей бизнеса у нас нет, но есть разовые. Иногда помогают материально ко Дню театра: либо деньгами, либо каким-то подарками. Иногда спонсируют творческий вечер артиста: и рекламу обеспечивают, и стол накрывают. В прошлом году, например, спонсор выделил деньги на премию «За сохранение русского психологического театра». Кроме того, организации у нас с удовольствием выкупают билеты на спектакли и елки для детей, живущих в детдомах и интернатах. Сами мы тоже стараемся не дремать: иногда выигрываем гранты. Но какого-то глобального спонсора у нас нет, мы в основном надеемся на финансирование из республиканского бюджета. Со спонсорами у нас не всегда складываются отношения. Как-то раз я пришел к своему товарищу-бизнесмену. Принес письмо с просьбой о помощи театру. Он мне отвечает: я дам тебе лично двадцать тысяч рублей, а театру помогать не буду. Наверное, у спонсоров еще не доросло сознание до мысли о необходимости поддержки культуры.

- Вначале мы говорили о ваших взаимоотношениях с непосредственным начальством - Министерством культуры. А какие у вас складываются отношения с СТД республики и России?

- С нашим СТД отношения нормальные, рабочие. Председатель - коллега: директор национального театра и артист Евгений Пулов. Я - председатель контрольно-ревизионной комиссии СТД. (Хотя чего у нас здесь проверять?!) А что касается СТД России, то он нас всегда поддерживает, финансирует некоторые статьи расходов на фестиваль «Соотечественники». Думаю, что этот фестиваль, как бы это высокопарно ни звучало, стал важным вкладом в культуру Мордовии и всей России. И я рад, что в его возникновении и становлении как культурного события есть и мой небольшой вклад.

- Как рождался этот фестиваль? Это было спонтанное решение или вы перед этим долго размышляли?

- В свое время в Йошкар-Оле существовал прекрасный фестиваль, в котором мы часто принимали участие. Но что-то у них не срослось, и он прекратил свое существование. Учитывая то, что у нас в Поволжье не было такого рода фестивалей, театр вышел с предложением к Министру культуры республики. Тем более, что тогда как раз был создан Центр поддержки русского театра за рубежом, который возглавила Наталья Давидовна Старосельская. Туда мы обратились за поддержкой этого начинания. Она дала добро. У нас состоялась встреча с Ю.М.Соломиным, он поддержал и подписал письмо на имя Главы Республики Мордовия. Н.И.Меркушкин нас тоже поддержал. А потом помог (и до сих пор помогает) МИД, оплачивая театрам стоимость проезда. Словом, маховик закрутился. Вспоминая сейчас перипетии тех дней, думаю, что это была чистой воды авантюра...

- Сбылись ли ваши чаяния по поводу фестиваля, оправдал ли он ваши прогнозы и надежды?

- То, что будет такой успех, никто не прогнозировал. В том числе, и я. Надеялся, что родится нормальный фестиваль, не обязательно международный. Будут приезжать театры - на людей посмотреть и себя показать. Но в глубине души опасался: а поедут ли к нам?! Но то, что будет такой успех, не предполагал никто. Хотя первые три фестиваля давались с трудом. А начиная с четвертого, он покатился. И если им правильно рулить, то он будет ехать уверенно и даже в гору. Но рулить правильно я бы один не смог. Нужна была команда. И она теперь есть. Ведь фестиваль наряду с творческой составляющей - это еще и умение все правильно, до мелочей организовать. Причем, не только во время самого фестиваля, но и до него. Ведь пропаганда его идей - это одна из важнейших задач. Тогда на этот фестиваль поедут действительно талантливые коллективы.

- Теперь вопрос личного свойства. Наблюдая за вами в течение фестиваля, я порой удивлялся, как вы умудряетесь все выдержать: и пятьдесят звонков в день, и общение с театрами и критиками, и решение творческих задач. Вы умеете распределиться в жизни?

- Стараюсь организовывать свое время. В меня это вбито с детства, с тех пор, как я начал работать вместе с отцом топором и рубанком, когда мне было еще 16 лет. Важный принцип организации моей работы заключен в известной пословице: не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.

- Как вы думаете, одобрил бы вашу нынешнюю работу ваш отец, который был мастером плотничного дела?

- Он меня застал в этом качестве и, думаю, меня одобрял. Иногда приходил ко мне в кабинет и долго пил чай, даже мешал немного. У него была мечта, как у любого, кто занимался тяжелым физическим трудом, которая состояла в том, чтобы его сын ходил в галстуке. И еще он говорил: «Если ты взялся за дело, его нужно сделать так, чтобы люди не смеялись над тобой».

- Умеете ли вы отдыхать?

- Для меня отдушина - деревня. Там у меня домик - пятистенок. Благодаря отцу, я люблю работать с деревом: построил вместе с сыном баньку, сарай, беседку и т.д. Но больше десяти дней без театра не выдерживаю. И дело не в том, что здесь нужен догляд. Просто хочется удостовериться, что все идет нормально. Но при всей моей любви к работе главнее всего для меня в жизни - семья, жена, дети, внуки. Это - мой тыл.

- Бывает ли так, что собирается вся семья, ее глава вынимает аккордеон и играет любимые произведения?

- Да, конечно. Хотя уже реже. Кстати, в свое время дед продал корову для того, чтобы купить мне «Weltmeister». И сын, и дочь тоже закончили музыкальную школу.

- Не бывает ли иногда обидно, что бросили профессионально заниматься музыкой?

- Бывает. Музыка для меня - это все! Кстати, когда я работал еще зам. директора, меня уговорили выйти на сцену с аккордеоном в спектакле «Квадратура круга». У нас там был замечательный оркестрик. Но потом я стал директором и играть больше не смог. И спектакль прекратил свое существование. Льщу себя надеждой, что из-за моего ухода (шутка)...

- Не жалеете, что в свое время круто изменили свою жизнь и пришли в театр?

- Мне повезло, что я пришел в прекрасный театр со своими традициями, где ничего не пришлось перестраивать. Надеюсь, что за время моей работы сохранил все хорошее, что в нем было. И при этом устранил многое плохое. Но самой главной моей мечтой в начале работы было ничего не потерять! Поэтому мы держим в театре всех «стариков» до их последних дней, даже если они уже вообще не играют. Но они постепенно уходят, и с ними уходит целая эпоха. Эпоха старого доброго Театра.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.