"Главное, вызывать в людях добрые чувства..." / Николай Дубаков (Иркутск)

Выпуск №2-152/2012, Лица

"Главное, вызывать в людях добрые чувства..." / Николай Дубаков (Иркутск)

Нам неведомо, какими путями актеры идут к результату, как лепят они, будто скульпторы, своих персонажей, но всякий раз, когда видишь на сцене не ходульных героев, а живых, из плоти и крови, заставляющих нас по-настоящему переживать, смеяться, плакать, т.е. верить им, невольно испытываешь чувство благодарности к тем, кто заставил поверить, душевно очиститься, рассмеяться. К таким актерам, заставляющим верить, волноваться и сопереживать, принадлежит заслуженный артист России, актер Иркутского академического драматического театра им. Н.Охлопкова, известный каждому иркутскому зрителю, отметивший в этом году свой 55-летний юбилей, Николай ДУБАКОВ. Он умеет любить, понимать героя и всякий раз удивлять публику неожиданными открытиями.

Ну как забыть глаза его Сарафанова из вампиловского «Старшего сына» и неожиданный возглас, обращенный к Бусыгину: «Володя, сын!», после которого молодому человеку уже было не до шуток с мнимым старшим сыном, а впоследствии знакомство с Сарафановым все в нем перевернет, поставит так, что нельзя уже будет жить расчетом, цинизмом, ненавистью, гордиться духовными потемками. А как великолепен Николай Дубаков в роли Капитана Абсолюта в комедии Р.Шеридана «Соперники», как работает легко, с выдумкой, играючи, свободно, с азартом, какой интересный характер находит! А какую трагическую судьбу директора школы Ромахина играет он в спектакле по Б.Васильеву «А завтра была война», играет человека честного, прямого, открытого, искреннего, попавшего в мясорубку сталинских репрессий... И сколько сыграно судеб людских за все время службы в театре, он никогда не считал!

Я встретилась с актером, чтобы поговорить не столько о его театральных работах, сколько о жизни, о времени, о том, что он любит, что не приемлет, что его волнует сегодня и от чего он получает радость.

Л.Т. - Николай Васильевич, давайте вернемся в детство и вспомним, с чего все начиналось, откуда пришла любовь к театру?

Н.Д. - Я родился на Урале, в городе Шадринске. В первом классе я попал в оперный (!) кружок. Репетировали мы сказку «Золотой зуб». Персонажи там были: пионер Гриша, Волк, еще кто-то... Мы с одноклассником прошли отбор и попали туда. Но прозанимались мы недолго, что-то месяца три-четыре. Потом руководитель наша куда-то уехала и мы, активные начинающие артисты, только-только прикоснувшись к искусству, можно сказать, просто осиротели.

Грустные вышли мы из комнаты, где занимались оперой, спускались вниз по лестнице и вдруг нас окликнули из другого кабинета, а там был драматический кружок...

С великой радостью из мира оперы, без больших для себя потерь, перекочевали мы в драматический жанр. Тогда нам, пацанам-семилеткам, было все равно. Просто, видимо, нравилось это дело: быть на людях, выходить на сцену, петь, танцевать, стихи читать. Мы постоянно участвовали в разных мероприятиях, детских утренниках, новогодних сказках.

Помню, хором разучивали песню «Орленок, орленок, взлети выше солнца и землю с высот огляди, тебя называли орленком в отряде, враги называли орлом....»

Наступил 1967-ой год, 50-летний юбилей советской власти. К этой дате в местном городском драматическом театре решили поставить спектакль «Тихий Дон» по Шолохову. К нам в кружок пришел режиссер театра, чтобы посмотреть ребят и по возможности, подобрать мальчика на роль Мишатки - сына Григория Мелехова. Он выбрал меня. Это был мой первый в жизни спектакль на профессиональной сцене, и я уже считал себя настоящим артистом. Хотя до этого было еще далеко.

Через много лет, в городе Кургане проходили гастроли Иркутского драматического театра, и его очередной режиссер и педагог театрального училища Борис Преображенский проводил там отборочный экзамен для желающих поступить и учиться в этом училище. Я экзамен выдержал, поступил и поехал учиться в Иркутск. Своего учителя и мастера Бориса Николаевича Преображенского помню как замечательного, умного наставника, научившего отношению к профессии.

Закончив училище, работал в ТЮЗе, потом была служба в армии, а после - театры Орла, Владивостока, Томска, Ташкента, Алма-Аты... Но меня всегда тянуло в Сибирь, в Иркутск, где начиналось мое становление как артиста, где проходила студенческая юность, первые годы работы в театре, молодость, которую не забыть. Я люблю тайгу, Байкал, его необыкновенную и суровую красоту, вообще люблю бывать на природе, люблю здешних людей - немногословных, открытых в своих чувствах, искренних.

Л.Т. - А Вы встречали в жизни такого человека, похожего на Вашего героя Сарафанова?

Н.Д. - Я встречал в жизни много хороших людей. Не сказать, что именно таких, как Сарафанов, но хороших в моей жизни было много. А если говорить вообще о пьесе Вампилова «Старший сын», то она мне всегда нравилась, еще в молодости я просто мечтал сыграть именно Андрея Григорьевича. Не Бусыгина, не Сильву, а именно его - Сарафанова. И вот пришлось.

Л.Т. - А бывает так, что в давно заигранном спектакле Вы через много лет вдруг что-то для себя открыли и он зазвучал по-иному?

Н.Д. - Бывает!

Л.Т. - А от чего это зависит?

Н.Д. - От многого. От партнеров, от зала, от себя самого, от твоих мыслей в данной ситуации, от атмосферы, от внутренних ритмов, от возраста даже, от настроя твоего. Много от чего.

Л.Т. - А что бы Вы взяли с собой в космос, если бы выпал случай туда полететь.

Н.Д. - Я думаю, что стихи. Стихи, это прекрасно. Жаль, что сегодня они мало звучат. Люди стали прагматичнее и их мало интересует поэзия. Я вспоминаю детство. Была у нас фабрика валеной обуви «Красный пимокат» (кто не знает, это от слова пимы, почти то же, что и валенки и их там катали, т.е. делали из войлока). Так вот там каждую пятницу в красном уголке проходили вечера поэзии, и приходили рабочие, слушали и им было интересно. Простым людям нужна была поэзия, чистые и искренние чувства.

А когда дома случались застолья, выпивая, между тостами и разговорами мой отец, очень хороший и высокопрофессиональный сапожник, работавший на обувной фабрике вместе с мамой, читал наизусть «Василия Теркина», и другие гости не отставали, многие могли прочесть что-то наизусть. Сейчас стихи почти не читают, к сожалению...

Л.Т. - А у Вас любимые строки есть?

Н.Д. - У Александра Сергеевича Пушкина есть хорошие стихи, их все на вступительных экзаменах читают, хотя сейчас может уже и не читают: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный». Там есть замечательные строки и очень важные, на мой взгляд:

«... И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал...» И вот здесь важно делать акцент не на слове лира, лирой можно разные чувства пробудить, а именно на чувствах добрых. Поэзия нас поднимает духовно, делает терпимее, добрее, милосерднее.

Л.Т. - Как Вы относитесь к современной драматургии, может, в чем-то хотелось бы сыграть...

Н.Д. - Я не очень хорошо ее знаю, к своему стыду. Из того, что знакомо, это скучно. Как правило, молодые авторы самовыражаются. И только. Они не помогают. И дело не в том, что их пьесы перенасыщены матом, слэнгом сегодняшним. Дело не в форме, а в сути. Пусть они там даже и матерятся, если мат в этом контексте оправдан, но вот что его побудило писать, что у человека болит внутри, что его тревожит, беспокоит, пытается ли он заглянуть в собственную душу?

Через текст я вижу личность автора, насколько она интересна мне. Зачастую не интересна, потому, что ее нет.

Л.Т. - А что для Вас понятие «культура», каким должен быть культурный человек?

Н.Д. - Моя бабушка девятисотого года рождения была темным человеком в смысле грамоты, но никогда в своей жизни не жила за счет других, всю жизнь работала и говорила, что чужое брать не хорошо. А чем это не культура в ее понимании? Ее разве можно назвать некультурной женщиной? Я не призываю к темноте, вы понимаете, о каких вещах я говорю.

Мне очень повезло, что у меня были в моем детстве бабушки. Они мне очень много дали и тепла своего, и какой-то мудрости житейской, и доброты. Одна из бабушек научила меня играть на гитаре, почувствовала, видимо, у меня музыкальный слух. Сама хорошо играла. Вообще считаю, что в жизни каждого ребенка обязательно должна быть бабушка.

Л.Т. - А дедушки?

Н.Д. - Один мой дед погиб под Сталинградом, я знал о нем только из рассказов родных, другой пришел с фронта, но рано умер, когда мне было всего 5 лет.

Л.Т. - Вы даете замечательные концерты в Доме актера. Собираются люди, знающие и любящие Вас по спектаклям, а тут еще есть возможность послушать, как поет любимый артист. В Вашем исполнении старые и забытые песни звучат современно, по-сердечному, как-то тепло и задушевно.

Н.Д. - Потому что рождается атмосфера, людям от этих песен становится радостнее на душе, они поют вместе со мной. Я начинаю, они подхватывают, я ведь не певец, вокальные данные мои самые скромные, просто когда делаешь это с любовью к тем, кто сидит в зале и к тем песням, которые мы вместе с ними поем, то и получается, видимо, не плохо. Главное, вызвать в людях добрые чувства, положительные эмоции, чтобы им хотелось жить, любить, творить...

Л.Т. - Вы работали во многих театрах России. Почему именно охлопковский стал самым главным в Вашей жизни?

Н.Д. - Я всегда очень ценю атмосферу, которая складывается в коллективе. У нас она творческая, рабочая, способствующая тому, что актеры заняты не интригами и склоками, а работой, насыщенной интересными репетициями, поисками, открытиями. Это нужно хранить и беречь. Это очень ценно в нашем театре.

Л.Т. - Когда Вы чувствуете себя абсолютно счастливым?

Н.Д. - Когда моим близким хорошо, а если им хорошо, тогда счастлив и я.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.