Подсекальников, похожий на Петра Первого. Вспоминая Романа Ткачука

Выпуск №2-152/2012, Вспоминая

Странно, но факт: во всем русскоязычном Интернете я не нашел ни одной более или менее серьезной статьи об этом человеке. Это поразительно, ведь его знали и любили миллионы зрителей и по театру, и по кино, и по забавной передаче «Кабачок 13 стульев», закрытой властями во время антикоммунистических событий в Польше. А во всемирной сети - три строчки: родился тогда-то, работал там-то, умер такого-то числа. И - сухой список из более чем 30 фильмов, в которых он снялся. И только Леонид Филатов в свое время отдал ему дань памяти и посвятил одну из своих замечательных телепередач «Чтобы помнили» и на канале «Культура» сделали несколько лет назад передачу о нем. Да и в кое-каких блогах иногда появляются упоминания о нем. Звали этого человека Роман Денисович Ткачук. В этом году ему исполнилось бы 80 лет.

Сегодня мне не хотелось бы объективно и хладнокровно раскладывать по полочкам то, что успел сделать за свою жизнь этот актер. В этой заметке чувства преобладают над разумом, потому что с Ткачука, пожалуй, началась моя театральная биография: и как зрителя, и как актера, и уже намного позже - обозревателя. Именно он, сам того не ведая, в моем ташкентском детстве заразил меня этой «отравой» настолько, что вот уже почти пятьдесят лет я не могу избавиться от «напасти» под названием сцена...

Никогда не забыть первого детского похода в Ташкентский русский драмтетар им. М.Горького. Тогда мне сразу запомнился лупоглазый, улыбчивый паренек с характерным мягким говорком. (Это сейчас он видится мне пареньком, а тогда казался просто небожителем!) Актер был на редкость обаятелен, правдив и органичен, как принято говорить на театре. И юному театралу стоило больших усилий не поддаться искушению и не начать с ним диалог из зрительного зала, а то и броситься на сцену как к «закадычному приятелю». Так я «заболел» Ткачуком и болею им до сих пор.

Несколько позже я узнал, что в Ташкент Романа Денисовича судьба забросила из родного Свердловска. Он окончил режиссерский факультет Театрально-художественного института и остался работать в знаменитом тогда Театре им. М. Горького. Он обладал какой-то невероятной привлекательностью, магнетизмом, как бы сейчас сказали - харизмой. И был настоящим премьером театра и кумиром многонациональной ташкентской публики. Хотя, отмечу без ложной скромности, что в те годы в Театре им. Горького работало немало замечательных и даже уникальных артистов. Пьесы были, конечно, в основном из разряда бытово-соцреалистических, ведь советская цензура в те годы не то, что западную, но даже русскую классику не особенно жаловала. Но и в самых простеньких пьесах Ткачук, осознанно или интуитивно, находил изюминку, заставлявшую тебя верить даже самым кондовым драмоделам. До сих пор не могу забыть его в роли какого-то морячка-сердцееда, который по воле режиссера, целуясь со своей пассией, почему-то высоко поднимал ногу и придерживал ею дверь для того, чтобы в комнату никто не вошел. Мизансцена была, что называется, "нарочно не придумаешь!" Но казалась классным, потрясающим ходом, потому что делал это сам Ткачук! Помню его и в роли забавного узбека (конечно, с усами, в халате и в чалме), у которого то ли что-то стащили, то ли дочку увели, по поводу чего он страстно и жалостно причитал: «Вай, вай, вай!» Кстати, никто тогда не удивился, что узбека играет русский актер. Если кто-то думает, что в 50-е и 60-е годы Ташкент был похож на кишлак (по-русски говоря - деревню), где по узким улочкам шастали верблюды и ишаки (ослы) с хурджунами (переметными сумами) на тощих крупах, а на центральных площадях рос хлопчатник, то он глубоко заблуждается. Указанный населенный пункт, как известно, считался городом хлебным, но главное - он был культурным центром всей Средней Азии. Тогда не было лозунгов: «Россию - русским!» или «Узбекистан - узбекам»! Люди уважали и поддерживали культуру и традиции братских соседских народов и всячески помогали друг другу выжить. И театр здесь был в первых рядах.

Не стоит, однако, думать, что в Ташкенте Ткачук только и делал, что развлекал публику. У него были и серьезные роли в хороших пьесах. Он играл разбитного и мерзкого хулигана в печальной пьесе А.Зака и И.Кузнецова «Два цвета», строгого флотского офицера в «Океане» А.Штейна, китайца в какой-то национальной исторической драме, Присыпкина в «Клопе», Фортинбрасса в «Гамлете». (Да простит меня прекрасный артист Владимир Рецептер, но моя душа тогда возмущалась: почему роль Гамлета дали ему, а не «моему» Ткачуку?!). Ташкентские театралы рассказывали легенды и о его Раскольникове... Словом, ролями его не обижали. И поклонники вниманием - тоже. После спектакля возле служебного входа в театр на улице Карла Маркса всегда толклась уйма почитателей, чтобы хотя бы одним глазком лицезреть кумира. Он выходил из театра, не рисуясь. В нем, конечно, угадывалось чувство собственного достоинства, но оно было замешано не на высокомерии, а на сознании того, что он делает свое дело хорошо, талантливо, без дураков...

Сама Судьба привела меня на его последний ташкентский спектакль, который играли в летнем театре на открытом воздухе по причине невероятной жары. Это была незамысловатая комедия греческого драматурга под названием «Требуется лжец», в которой Ткачук, конечно, играл этого самого очаровательного лжеца. От расстроенных билетеров узнал, что артист уезжает насовсем. Это был удар! Я не мог смотреть на сцену, не находил себе места, маялся, страдал. В антракте побежал в так называемый «Сквер революции» (ныне, к несчастью, уничтоженный чьей-то варварской рукой) в ближайший цветочный ларек и купил там огромный букет красных роз. Так и попрощался с любимым артистом: с розами в руках и со слезами на глазах. А он стоял на сцене, кланялся, и руки его тряслись. Уехал он в Москву в звании народного артиста Узбекистана.

В Театре сатиры Ткачук, несмотря на звездное окружение, прижился довольно быстро. Видно, опять же сказалось отсутствие амбиций, а также то, что он не умел лезть по чужим головам в «первачи». Поэтому-то, наверное, его и «не съели». Стал получать роли, причем, очень неплохие. В основном это были, конечно, комедии, но театралы помнят и захаровский «Темп-1929» по пьесе Н. Погодина, где был совсем другой, необычный Ткачук - тонкий, резкий, лиричный! Им с Марком Захаровым в роли Григория Гая удалось соединить, как тогда говорили, тему гражданского звучания с какой-то очень проникновенной человеческой нотой, что в те годы было редкостью. Хотя люди, которые знали Ткачука близко, считают, что даже этот значительный образ был в чем-то плакатным и не позволил артисту в полной мере реализовать лирическое начало, свойственное его психофизике. Но все же в московской жизни артиста были в основном комедии, где использовался его природный клоунский дар, ради которого, наверное, Ткачука в Сатиру и пригласили. Тогда в этот театр попасть было невозможно: билетами «заведовала» мафия. Но иногда проникнуть все же удавалось. И однажды, добыв билетик на знаменитые «Маленькие комедии большого дома», я был осчастливлен: вместо Анатолия Папанова в новелле «Пой, ласточка, пой!» играл мой «лучший в мире» Ткачук. Папанов был великий актер, но и Ткачук в этой роли - ничуть не хуже... Помню его и в одном из театрально-эстрадных обозрений, поставленных Александром Ширвиндтом. Режиссер, видимо, решил: раз ты из Узбекистана - изволь, пляши соответствующие танцы! И мой земляк не ударил в грязь лицом: надо было видеть, как москвич уральско-ташкентского происхождения украинец Роман Ткачук в узбекском халате выделывал ногами и плечами кренделя под зажигательные звуки дойры (барабана), отплясывая лихую андижанскую польку! Вот и попробуй после этого не употреби расхожую фразу об актерстве от Бога...

Надо признать, что актеры театра Сатиры всегда отличались мощным темпераментом, способностью смачно «хлопотнуть лицом», побалаганить и покуражиться на сцене, даже если это шло поперек спектакля. Это называлось импровизацией, считалось, так сказать, высшим шиком. На актерском слэнге таких «импровизаторов» всегда величали «актер-актерычами». Роман Денисович никогда не был таким: в отличие от многих других в нем всегда был какой-то внутренний «пограничный столб», не позволявший ему наигрывать и излишне бедокурить на сцене, даже если это обеими ладонями и глоткой одобрял зритель. Хотя, наверное, в принципе он принял правила игры и старался не выбиваться из «сатировского» имиджа...

Не стоит, однако, думать, что Роман Денисович подвизался в Театре сатиры лишь на вторых ролях. Случались у него и главные: в первые годы после приезда в Москву он, например, какое-то время играл Присыпкина в «Клопе» В. Маяковского, потом - в пьесе Григория Горина «Феномены» - первой режиссерской пробе Андрея Миронова. (Судя по всему, Андрей Александрович привечал Романа Денисовича, и потом, намного позже, предложил ему роль Свистунова в своем последнем спектакле «Тени» по Салтыкову-Щедрину). Валентин Николаевич Плучек, в конце концов, тоже «признал» Ткачука: дал даже роль в спектакле «Женитьба Фигаро». И мой любимый артист в роли вечно пьяного садовника Антонио вовсе не потерялся на фоне сатировских звезд... Но вершиной его творчества стала роль Подсекальникова в «Самоубийце» Н.Эрдмана в постановке В.Плучека. Эту работу до сих пор очень живо и радостно вспоминают и театралы, и коллеги Ткачука. Театральный критик, наверное, сказал бы, что в его исполнении не было «чистого жанра»: смешной и несчастный Подсекальников вызывал массу самых разных чувств: и смех, и душевное сочувствие, и жалость. Пожалуй, только в «Самоубийце» артисту, наконец, удалось в полной мере проявить свой тонкий лирико-комедийный дар. Помнится, я сидел на этом спектакле довольно близко, и до сих пор не могу забыть глаза несчастного Подсекальникова, в которых светилось невыразимая безысходность, отчаяние маленького человека, которого, как волка у Высоцкого, «гонят весело на номера»...

Ткачук, наверное, мог бы сыграть значительно больше. Но Плучек, говорят, не любил телепередачу «Кабачок 13 стульев». А Роман Денисович там надолго «прижился» в роли пана Владека: глуповатого, но обаятельного мужа пани Терезы. И народ его страшно полюбил за эти качества. И здесь судьба тоже столкнула автора этих строк с любимым артистом. Если читатель помнит, в «Кабачке» на заднем плане прыгали некие «музыканты», которые, так же как и «певцы» - главные герои, только делали вид, что издают звуки. Лже-музыкантам давали в руки трубы, саксофоны и гитары, и они скакали по сцене или среди столиков, зарабатывая 4 руб. 50 коп. за съемочную смену. Одним из музыкантов какое-то время был и автор этих строк, который во время перекуров между съемками удостаивался чести стоять рядом с Державиным, Мишулиным, Рунге и... со своим любимым «паном Владеком». Но я страшно зажимался: язык так никогда и не повернулся вспомнить ташкентские годы... Наблюдая за ним в течение этих перерывов, я радовался, что кумир моей юности не приобрел столичного лоска и звездных ухваток: он производил впечатление мягкого, интеллигентного, очень доброжелательного и толерантного человека. Те, кто знал его близко, до сих пор говорят о необыкновенном душевном тепле Романа Денисовича...

Говорили, что «кабачкистов» не любили снимать кинорежиссеры. Но Ткачука эта «обструкция», слава Богу, миновала. В его багаже - больше 30 ролей, и в каждой всегда была какая-то изюминка, смак! Ну, разве забудешь его грустного пьянчугу - заведующего клубом из «Деревенского детектива» или смешного пациента в «Собачьем сердце»? А в «Балладе о Беринге и его друзьях» он даже сыграл самого Петра Первого! Специалисты-историки говорили, что он был как две капли воды похож на царя... Но все же свою роль в кино, подобную Подсекальникову в театре, он не сыграл. Невольно приходит на ум крамольная мысль: если бы не было великого клоуна Юрия Никулина, то его киношные роли с не меньшим успехом мог бы сыграть Роман Ткачук. Потому что его герои были из той же когорты чаплинских персонажей, глядя на которых не поймешь: плачут они или смеются...

Да простят меня близкие люди Романа Денисовича, если я вторгнусь во что-то очень личное. Но расскажу лишь то, что услышал от тех, кто знал семью Ткачуков близко. Роман Денисович всю жизнь был однолюбом и просто обожал свою жену. Когда она умерла, жить дальше он не смог. И умер на следующий день после нее.

Фотогалерея