Андрей Смоляков: Не могу не сутулиться, потому что уже четверть века хожу по подвалу

Выпуск №3-153/2012, Лица

Андрей Смоляков: Не могу не сутулиться, потому что уже  четверть века хожу по подвалу

 

Народный артист России, лауреат Государственной премии РФ Андрей Смоляков - один из самых популярных и любимых народом актеров страны - в юности хотел стать врачом и не помышлял о театре. Более того, до поступления в театральное училище он никогда не был в драматическом театре. Правда, мама в детстве довольно часто водила его в Большой и в оперетту. И юный Андрюша плакал над ужасной судьбой Чио-чио-сан, восторгался Майей Плисецкой в партии Китри в «Дон Кихоте». А из оперетт запомнил почему-то «Сто чертей и одну девушку». Но пути Господни, как известно, неисповедимы, и судьба привела его в Щукинское училище. А потом он попал в паутину таланта и обаяния Олега Табакова, стал его студийцем и сыграл заглавную роль в одном из самых знаменитых спектаклей будущей «Табакерки» - «Маугли». Кстати, ради этого спектакля Смоляков бросил «Щуку» и перекочевал в ГИТИС на курс О.П.Табакова. Так случилось, что по злой воле чиновников от культуры студию закрыли. Андрей вынужден был «скитаться» по разным театрам, но, как только студию разрешили открыть, тотчас вернулся к учителю и вместе с друзьями буквально своими руками они построили знаменитый теперь «подвал» на улице Чаплыгина.

С тех пор много воды утекло. В этом сезоне «Табакерка» отметит четвертьвековой юбилей. Смоляков за эти годы сыграл такие роли, о которых иной артист может только мечтать. Я, например, до сих пор не могу забыть его Актера из горьковского «На дне», генерала Хлудова в булгаковском «Беге», Ротмистра в «Отце» А.Стриндберга, Брюскона в «Лицедее» Т.Бернхарда и многих других. Олег Павлович Табаков «тихой сапой» внедрил своих студийцев во вверенный ему МХТ им. А.П.Чехова, и ни один из них не потерялся в главном драмтеатре страны. Андрей Смоляков сыграл там несколько роскошных ролей, в том числе, Лопахина в чеховском «Вишневом саде» в постановке Адольфа Шапиро. Несмотря на то, что Смоляков считает себя, прежде всего, театральным артистом, он, пожалуй, стал самым преуспевающим киноактером из всей команды «Табакерки». Он до сих пор с удовольствием вспоминает сериал «День рождения буржуя», в котором сыграл влюбленного злодея Кудлу. По словам актера, это была первая проба в ранее незнакомой стилистике. Дорога ему и роль в фильме Егора Кончаловского «Побег», там он снялся с коллегой по «подвалу» Евгением Мироновым. Была у Смолякова в кино и на ТВ целая когорта убийц и киллеров, но отдельной статьей стал сериал «Охотники за иконами». И, несмотря на то, что кино, по словам Андрея, «выжимает актеров, как губку», он часто соглашается на интересные кино- и телепроекты. А недавно поразил многих зрителей глубокой, мудрой и трагической ролью полковника КГБ Виктора Бехтеева в фильме «Высоцкий. Спасибо, что живой».

Лет пять назад в нашей беседе, подводя «промежуточные итоги» сделанного в жизни, Андрей сказал: «...у меня есть дом, вместе с друзьями построил театр, посадил дерево, моему сыну двадцать два года. Ну и надеюсь еще чего-нибудь сыграть...» Но на вопрос въедливого интервьюера о его конкретных творческих мечтах, Андрей ответил: «Ни один актер вам не скажет, что он хотел бы сыграть в будущем. Я могу назвать только то, что хотел раньше, но уже не сыграю. Это, прежде всего, Раскольников: тешу себя иллюзией, что мог бы сделать это интересно. И вообще, если говорить об авторах, то это Федор Достоевский, Леонид Андреев, Август Стриндберг... Ну, то есть, те самые, «сумасшедшие». Мне интересны лабиринты человеческих заблуждений их персонажей». Остается надеяться, что Андрей Смоляков преподнесет еще немало сюрпризов своим зрителям, бродя по этим лабиринтам.

- Андрей, один ваш замечательный сценический персонаж - Актер из горьковской пьесы «На дне» - говорит, что аплодисменты - это как водка. Для вас они столь же опьяняющи, как и для Актера?

- Можно, конечно, сказать и так. Хотя водка сначала тонизирует, но в большом количестве доводит человека до безобразия. Но аплодисменты - это, конечно, определенный допинг, какой-то комочек радости и счастья, который ты глотаешь, и он вдохновляет и восстанавливает тебя. И ты обретаешь новые силы и смысл своей деятельности.

- Значит, за почти тридцать пять лет работы на сцене и в кино вы не утратили актерского кайфа, куража?

- Иначе не имеет смысла выходить на сцену и съемочную площадку. Это ведь такая профессия: если у тебя не горит внутри, не бьется учащенно сердце, не стоит этим заниматься. Это профессия людей одержимых.

- И вы столь же ненасытны до ролей? Или стали более разборчивым?

- Тешу себя иллюзией, что всегда был разборчивым. Но в каком-то смысле стал чуть-чуть спокойнее. Не так оголтело, как раньше, бросаюсь в этот омут. Видимо, научился распределять силы. Последнее приходит только с опытом, умозрительно этому научиться нельзя. Это - как ребенок, который учится ходить: раз упал, два упал, потом понял, как надо идти.

- Часто ли вы «падали» в своей актерской работе?

- Бывало несколько раз и очень серьезно.

- Например?

- Ну, если говорить о недавних делах, то мне кажется, что «Иванов» в МХТ - это одна из моих потерь. Что-то у нас там не получилось.

- В одном интервью на вопрос о том, что изменилось в вас и ваших персонажах с годами, вы ответили, что «глаз стал гореть уже не так, как раньше». Неужели ваш Брюскон или Лопахин стали холоднее?

- Когда я отвечал на этот вопрос, имел в виду, что с возрастом набиваются мозоли и приходит мудрость. И ты, действительно, становишься спокойнее. Это спокойствие и мудрость ведут к тому, что уже не так истово горит глаз. Хотя мне трудно говорить о себе самом. Одно могу сказать точно: уходит суета. Если в юности для того, чтобы тебя услышали, нужно было стучать по столу кулаком много раз, то сейчас достаточно поднять и опустить руку. Юноши ведь обычно кричат, а взрослые люди просто говорят. А что касается названного вами Брюскона, то во время спектакля «Лицедей» по пьесе Томаса Бернхарда, который мы до сих пор играем, я каждый раз теряю по три-четыре килограмма веса. А меня потом многие спрашивают, как это я умудряюсь держать такую неплохую форму?!

- Думаю, ваши слова о мудрости и спокойствии касаются и вашего персонажа из фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой» - полковника КГБ Виктора Михайловича Бехтеева. Наверное, если бы вы сыграли его лет пятнадцать назад, скажем, в звании старшего лейтенанта, он был бы совершенно другой?

- Пожалуй, я с вами соглашусь.

- Подробно о фильме мы поговорим чуть позднее, а пока вернемся к театру. Вы и ваши коллеги по «Табакерке» уже изрядно хлебнули большой сцены, многие стали народными артистами, мэтрами. Но вы до сих пор продолжаете спускаться в подвал и играть на малюсенькой сцене. Не стал ли подвал тесен для вас?

- Да нет... Он по-прежнему прекрасен. В этом сезоне мы будем отмечать двадцать пятую годовщину. Мне мама, сестра и жена все время говорят: «Андрей, перестань сутулиться!» А я отвечаю, что не могу, потому что четверть века хожу по подвалу!

- Вы со своими коллегами по «Табакерке» находитесь по-прежнему в «студийных», то есть дружеских и приятельских отношениях или с годами уже начинает появляться нечто вас разъединяющее?

- Скажу честно: взаимоотношения между актерами остаются теплыми, замечательными. Наш театр не назовешь террариумом. У нас нет никакой конфликтности, разделения по «лагерям», звездной болезни. Потому что нет повода «возноситься» до небес, когда рядом находится такая мощнейшая фигура, как Олег Павлович Табаков - великий, мудрый человечище. Так что каждый знает свое место.

- Олег Павлович относится к вам по-прежнему как к детям?

- Это - неизбежность. Хотя, как мне кажется, он иногда смотрит на нас и думает, что ребятки-то уже взрослые. Но все же «ребятки».

- Может ли он сказать: «Андрюша, сыграй!», имея в виду какой-то спектакль, который вам, может быть, не нравится?

- Он может так сказать. И я сыграю, если увижу в этом серьезную необходимость. Так было несколько раз, когда он говорил: «Андрей, надо подставить плечо!» Я же не могу ответить учителю: «Нет!» Поэтому плечо подставляю. Хотя когда затевается что-то новое, он мне позволяет высказать свое мнение и иногда даже соглашается, если я бываю против.

- Чем объяснить, что О.П.Табаков своих студийцев, в том числе и вас, иногда приглашает сыграть в спектаклях МХТ? Для того чтобы просто «подставить плечо» или с целью внедрить вас в систему главного драмтеатра страны?

- Я думаю, что это абсолютно живая ситуация. Ведь он - счастливый руководитель двух не самых плохих московских трупп. И то, что он делает, - это нормальный, органичный «микс». Если он видит, что какая-то роль в спектакле МХТ подходит актеру из Театра Табакова и наоборот, он просто приглашает нужных ему людей в интересах дела.

- У вас в МХТ никогда не возникает напряженности, не приходится ли слышать: вот, дескать, пришел со стороны?!

- Нет, никогда. Это... даже смешно.

- То есть вы себя чувствуете в МХТ так же свободно, как и в «Табакерке»?

- Абсолютно свободно и органично. Тем более что со многими мхатовскими актерами я играл у нас в подвале или снимался. И поэтому здесь нет никаких намеков на шероховатости и «притирания». Недавно с Мишей Пореченковым случилась беда: повредил руку на тренировке. Меня попросили заменить его в роли Мышлаевского в «Белой гвардии». У меня тогда даже мысли не было отказать.

- А в «Вишневом саде» играете с прежним удовольствием?

- Да! У нас в конце прошлого года после гастролей в Китае задержались в пути декорации. Мы долго не играли, и я скучал. А в предвкушении спектакля внутри был такой хороший зуд! Я очень люблю и спектакль, и своего Лопахина.

- Олег Павлович пригласил вас и на роль Иванова в спектакле Юрия Бутусова. Но, как выяснилось из ваших предыдущих слов, вы считаете этот спектакль своей неудачей. Хотя вы работали «на разрыв аорты» и, как мне казалось, спектакль отнимал у вас огромное количество душевных и физических сил. Представляю себе, сколько килограммов вы теряли во время «Иванова», наверное, побольше, чем на «Лицедее»! Это был тот случай, когда надо было «подставить плечо», или какой-то давно продуманный проект, рассчитанный именно на вас?

- Это был сознательный выбор Олега Павловича. Он предварительно поговорил с Юрием Бутусовым, и тому тоже захотелось, чтобы Иванова сыграл я. Я с радостью согласился, потому что и пьеса интересная, и роль замечательная. Ну и, конечно, режиссер талантливый. Но работа оказалась не самой легкой. Мы играли спектакль в течение одного сезона. Сейчас по разным причинам не играем. А что касается затраченных сил... Ну, конечно, мы - актеры - люди дурные. Нам вот такое публичное истязание доставляет огромное удовольствие. Правда, потом порой два часа трудно даже пошевелиться. Но мы идем на это. Во-первых, потому что это наша работа. Во-вторых, чем больше ты себя вывернешь, отдаваясь этому материалу, откровеннее и истовее обнажишься перед зрителем, тем это и прекраснее. В этом суть нашей «дурной» профессии.

- Вернемся в «подвал». Приятно, что вашу команду не назовешь террариумом. Но не могу не вспомнить, что сравнительно недавно из «Табакерки» ушел замечательный режиссер Миндаугас Карбаускис, о котором вы всегда говорили с огромным уважением. Но в театральных кругах ходили слухи, что ваши актеры и молодой режиссер... не сошлись характерами. Есть ли в этих слухах доля правды?

- Дело не в том, что «не сошлись характерами», а в том, что все мы развиваемся. Миндаугас Карбаускис пришел в театр совсем молодым человеком после института. И довольно долго проработал у нас, создав удивительные спектакли: один интереснее другого. И, естественно, у каждого художника (тем более, такого одаренного, как Карбаускис) наступает этап, когда ему надо двигаться дальше, и он выбирает себе другую дорогу. Ведь, когда долго работаешь с одними и теми же людьми, что-то, с одной стороны, притирается, с другой, приедается. Так произошло и в наших с ним взаимоотношениях. Мы сделали вместе подряд два спектакля - «Лицедей» и «Синхрон». А потом, когда он стал репетировать третий, то вдруг сказал: «Знаешь, давай отдохнем друг от друга».

- Эх, как же мы - ваши преданные зрители - тогда жалели, что не случился ваш совместный с Карбаускисом «Дядя Ваня». А вы, кстати, жалеете, что «отдохнули» друг от друга?

- С одной стороны - да. А с другой - нет. Потому что именно в то время снялся в очень интересном восьмисерийном фильме «Охотники за иконами».

- Возможна ли такая счастливая ситуация, что Карбаускис позовет вас на какую-то роль в Театр им. Вл.Маяковского?

- Я не люблю сослагательного наклонения. Все зависит только от него. Позовет - я с радостью пойду.

- В свое время вы со своим коллегой по «подвалу» Евгением Мироновым параллельно в разных театрах сыграли Лопахина в «Вишневом саде». И хотя вы это и отрицали, но многие увидели в такой ситуации некое творческое соревнование. А теперь вы практически одновременно сыграли Иванова со своим лучшим другом Алексеем Серебряковым: он - в кино, вы - в театре. Значит ли это, что режиссеры нашли в ваших душах и характерах какие-то общие черты, сочетающиеся с этим персонажем?

- Когда мы с Лешкой встречаемся, а делаем мы это по возможности чаще, то всегда удивляемся, почему многие находят в нас общие черты. А по поводу его Иванова могу сказать так: замечательный актер Алексей Серебряков очень точно соответствовал этому герою и замыслу режиссера.

- Вам не жаль, что уже ушли в небытие ваши прежние персонажи и, в частности, мой любимый генерал Хлудов?

- Я отношусь спокойно к ушедшим спектаклям и персонажам. Иногда вспоминаю их с любовью, с трепетом, но без сожаления и слез. Да, были такие радостные часы в моей жизни, когда я играл Актера в «На дне» М.Горького, Хлудова в «Беге» М.Булгакова, Ротмистра в «Отце» А.Стриндберга. Но этих спектаклей уже нет. И это закон театра: здесь все когда-нибудь кончается.

- А бывает ли, что в каких-то ваших новых персонажах вдруг проявляются их черты? Я говорю не о повторении, а о каких-то движениях души, сходных ощущениях.

- Я бы не стал бояться и слова «повторение». Даже великие композиторы (тот же П.И.Чайковский) цитировали себя в музыкальных произведениях. Это нормально. Ведь мои персонажи - это, прежде всего, я - Андрей Смоляков - с моим разумом, душой, эмоциями, телом. Поэтому в моих персонажах можно всегда найти что-то общее. Ведь создаю их я! Я не боюсь и не стыжусь этого. Другое дело, что иногда может проявиться какой-то актерский эгоизм, когда ты вдруг понимаешь, что это уже где-то было, и пытаешься обойти прежнее и найти новые краски, адекватные этому персонажу. Это наша работа.

- Когда-то в одной из наших бесед вы рассказали, что даже на похоронах отца зафиксировали в своем актерском сознании то горестное психологическое состояние, которое испытали, находясь у гроба, для того, чтобы потом, если понадобится, «достать» это состояние из себя. Это продолжается и до сих пор? Вы постоянно находитесь в таком поиске и в процессе накопления?

- Ну, не постоянно, конечно. Не могу сказать, что я еду в машине и гляжу по сторонам, где бы что интересное «подцепить». Такие вещи приходят в моменты новых и неожиданных ощущений, когда случается что-то очень яркое и внятное. Тогда ты на них обращаешь внимание, тогда и открывается твоя «шкатулочка», в которую это откладывается. Причем, происходит это как в приятные, так и в неприятные моменты жизни.

- Теперь настал черед «важнейшего из искусств». Я недавно посмотрел список ваших ролей в кино и на ТВ и аж присвистнул: их так много! В том числе, таких героев, которых в СМИ кто-то назвал «сериальными подлецами». Вам они всегда интересны?

- Во-первых, о «сериальных подлецах». Это - журналистская выдумка. Я бы не стал их так называть. Да, это отрицательные персонажи. Но мне они на самом деле очень интересны. Ведь в кино и на телевидении я сам себе хозяин и ни за что не буду играть то, к чему не лежит душа. Если берусь, то мне это интересно как актеру. И здесь не может быть никаких корыстных интересов. А вашему брату - журналисту - хочу посоветовать все же подбирать слова и аргументировать свои эпитеты.

- Наверное, эти разговоры о «подлецах» начались после очень хорошего фильма «День рождения буржуя», в котором вы сыграли Кудлу?

- Да, наверное. Но и его я не стал бы окрашивать одной только черной краской. Это - очень сложный человеческий характер. Зло ведь не однозначно, не абсолютно. В жизни оно носит приличные маски. А самое главное - оно всегда мотивировано. За исключением каких-то уродств, конечно. А в «Буржуе» мой Кудла - талантливый художник - совершал все поступки во имя любви к героине Ирины Апексимовой! Да, он убивал, любя. Но, думаю, что его можно было понять. Не оправдать, конечно, а именно понять.

- Судя по вашим словам, эта картина стала для вас этапной?

- Это, действительно, была очень серьезная работа, на которую делалась ставка. И она оправдалась. Это ведь был первый серьезно, грамотно сделанный сериал, к тому же он еще снимался на пленку. И потом несколько лет кряду «Буржуй» был популярным и «звучным» названием.

- Вы как-то сказали, что в кино у вас не было ролей, адекватных театральным. Неужели ни Кудла, ни полковник КГБ Бехтеев в «Высоцком» не могут конкурировать в вашей душе с Брюсконом или Хлудовым?

- Нет, конечно...

- Но, тем не менее, вам, наверное, уже не раз приходилось слышать и читать, что в картине «Высоцкий. Спасибо, что живой» вы сыграли и одну из лучших своих киношных ролей, и, пожалуй, лучшую роль в этом фильме?

- Я - человек командный. И особенно это касается кино. Мне не важно: сыграл я лучше всех или хуже. Для меня главное - чтобы кино было интересно зрителю, чтобы он сопереживал. Кроме того, в кино в отличие от театра я вижу свою работу со стороны и цену себе знаю.

- Но вы во время нашего телефонного разговора как-то странно, не очень эмоционально и довольно сдержанно отреагировали на мои восторги по поводу этой роли и фильма в целом. Как будто сомневаетесь, что и роль, и фильм удались...

- Нет, напротив, я очень дорожу этой картиной. И тема ее мне близка, и компания у нас была замечательная! Мы понимали, на что шли, отдавали себе отчет, что это - определенный риск. Предполагали, что будут бить по голове, и, может быть, даже больно. Но мне кажется, что работа не прошла даром, и кино «случилось». Более того, получилось очень хорошее кино! А что касается моей сдержанной реакции на ваши похвалы, то она для меня вполне обычна. Странно было бы, если бы я стал как должное принимать восторги зрителей.

- Много ли значил (или до сих пор значит) Высоцкий в вашей жизни?

- Владимир Семенович всегда был совестью, как бы это пафосно ни звучало. А что касается меня, то я сначала познакомился с его песнями. А потом увидел его на сцене и на экране. Но его творчество нельзя разделить на составляющие. Он - и замечательный актер, и выдающийся поэт, и гражданин. Он - Владимир Высоцкий! И этим все сказано. У нас часто приходится слышать слово «звезда» применительно к каким-то деятелям искусства. В этом есть желание скалькировать голливудские стандарты. Но мне кажется, что именно Владимир Семенович был первой настоящей российской звездой. Людям было абсолютно не важно, в каких фильмах и что именно он играет. Они стремились увидеть его, услышать его голос и почувствовать его нерв! Мне посчастливилось видеть Высоцкого несколько раз «живьем» и на сцене, и в коридорах «Мосфильма». И он останется для меня тем, чем был всегда. Каждое лето, 25 июля, я стараюсь прийти на Ваганьковское кладбище к его могиле.

- Отвечая на вопросы журналистов по поводу вашего полковника Бехтеева, вы сказали, что главное в нем - это любовь. Что вы имели в виду?

- Когда мы имеем дело с таким явлением, как Высоцкий, мы не можем исключить, что и полковник КГБ слушал его песни и видел его фильмы. А то, что делал Владимир Семенович, нельзя не любить. И эта любовь позволяла моему герою быть по отношению к поэту и принципиальным, и строгим, и казнить, и миловать. Как вы помните, в финале все нити судьбы Высоцкого находятся в руках моего героя. И он мог сделать разный выбор. И то, что он выбрал именно этот выход, говорит о том, что он любил Высоцкого.

- В вашем герое ценно еще и то, что он - настоящий мужчина. Кстати, Алла Сергеевна Демидова, вспоминая мощное мужское артистическое начало Высоцкого, сетовала на то, что в наших нынешних актерах и в театре, и в кино это качество постепенно исчезает. Вы согласны с этим?

- Не знаю, что имела в виду Алла Сергеевна. Она - женщина мудрая и актриса замечательная. Если вы вспомнили об этом в связи со мной и моим героем, то это приятно. Часто приходится слышать о какой-то брутальности и даже грубости Смолякова. Но это ведь заслуга мамы с папой. А что касается сути сказанного Аллой Сергеевной, то, думаю, что это происходит от того, что меняются времена и уходят какие-то ценности, свойственные прежним эпохам. Ведь в чем проявляется мужчина? Прежде всего, в отношении к женщине! А сейчас любят по-другому. Например, уже существует практика заключения брачных контрактов. Сегодня никто не полезет по водосточной трубе на пятый этаж к окну любимой.

- Вы находитесь в прекрасной физической форме. Наверное, сказывается то, что вы когда-то в юности были почти профессиональным волейболистом. Не утрачивается ли со временем связь со спортом?

- Эту связь нельзя утрачивать, если хочешь сохранить себя в профессии, да и просто в жизни. Но волейбол случается все реже и реже, потому что для этого нужно, чтобы собралась компания из двенадцати человек. Но когда мы выезжаем на летние гастроли с театром, то обязательно устраиваем турниры. А в Москве есть теннис и бассейн. Как говорится: есть, куда бросить себя. Причем с удовольствием, не особо ломая свой характер.

- Недавно узнал, что ваш сын, не собираясь раньше идти по стопам отца, теперь все же имеет какое-то отношение к театру. Это так?

- Да, он заканчивает продюсерский факультет Школы-студии МХАТ и уже работает в Театре Наций, которым руководит Евгений Витальевич Миронов.

- Вы полностью одобряете его выбор?

  • Да. Прежде всего, потому, что он занимается любимым делом.

 

Фото предоставлены МХТ им.А.Чехова, Театром п/р О.Табакова

 

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.