Ногинск. Крах не севильского цирюльника

Выпуск №7-157/2013, В России

Ставить нынче на театральной сцене комедию Михаила Старицкого «За двумя зайцами» не только риск, но и мужественный поступок, поскольку культовый фильм с несравненным Олегом Борисовым можно пересматривать по федеральным телеканалам не реже трех раз в год. Московский областной театр драмы и комедии, который базируется в городе Ногинске, это не смутило. Режиссер Валентин Варецкий, сценограф Валерий Болдырев, художник по костюмам Елена Пиотровская и режиссер по пластике Алишер Хасанов нашли свой подход к комедии, увлекшись ее «народно-хороводной» природой, витальной ее энергией.

Театр предваряет спектакль неким историческим комментарием. На программке даны стильные монохромные фотографии старого Киева, что сразу создает нужный настрой. Зрители узнают также, что комедия написана Михаилом Петровичем Старицким по мотивам пьесы драматурга Ивана Семеновича Нечуй-Левицкого «На Кожемяках», а переведена на русский язык Александром Николаевичем Островским. Наш классик оказался чуток к тонкостям малороссийской жизни, выявив ее суть без высокомерного «окультуривания».

В Ногинске определили жанр пьесы комедией из мещанского быта, насытив ее, в контраст убогой бездуховности семейства лавочника Серко, множеством душевных или лукавых народных песен (музыкальное оформление Олега Ковалева) и другими стихийными проявлениями людского единения, в частности, гуляньями, скандалами или застольями, плавно переходящими одно в другое. Действие развивается как бы вне быта, на открытом пространстве, под широким горбатым мостом или вокруг него. Общественное мнение чужую нравственность бдит неусыпно, от него не спрятаться, не скрыться. Это усиливает «этнографичность» среды и сатирическую сущность комедии.

Первыми в перечне героев поименованы лавочник Прокоп Свиридович Серко -Андрей Троицкий и безропотная жена его Явдокия Пилиповна - Ирина Рыжакова. Оба давно и одинаково очумели от оголтелой дури дочери Прони, озабоченной нелепо понимаемой «культурностью» и светскостью. История промотавшегося цирюльника Свирида Голохвостого, который вздумал поправить свои дела женитьбой на полоумной дурнушке, дочке богатого лавочника, не теряя амурного интереса к другой юной красавице, весьма поучительна. Как всякая классическая комедия, не чуждая здоровой дидактики.

Но в спектакле возникли и новые герои, которые помогли многое уточнить. В числе новых колоритных персонажей манерные подруги Прони: Настя - Евгения Пирязева, Наталка - Елена Русакова. Одинаково глупые и завистливые, но обаятельные.

Свежо смотрятся бубличница Марта Ларисы Бедненко, башмачница Устя Аллы Орловой и послушница Мерония Марианны Лукиной. Они воплощают ту стихийную силу, которая способна внезапно развернуться в неведомую ей самой сторону. Из прежних персонажей второго плана зрителям, разумеется, знакома Химка - Анна Юзыч, прислуга в доме Серков, которая, как может, старается сохранить независимость. В сцене смотрин она очень прочувствованно произносит всеми ожидаемую, убийственную в своем простодушии фразу: «Барышня легли и просют!».

В свите Свирида столь же ярки фигуры Ореста (Александр Мишин) и Кирилла (Михаил Руденко). С другой стороны, слесарь Степан, возлюбленный наивной Гали, служивший раньше в наймах у Лымарихи, сыгран Валерием Болдыревым без фальшивого классового «надрыва», да и сама Лымариха в исполнении Елены Охапкиной сверкает неотразимым обаянием. Зато Галя у Татьяны Максимовой получилась героиней не столько лирической, сколько характерной, что тоже обостряет интерес к ней. Чумичка Проня, помешавшаяся на светских манерах, сыграна артисткой Светланой Максимовой как едкая и саркастичная пародия на Элизу Дулиттл. Ей тоже хочется вырваться из своей затхлой среды, но делает она это, прежде всего, презирая людей. Дорога к совершенству через любовь ей, увы, неведома и недоступна. Даже беззащитную родительскую любовь и заботу она воспринимает с каким-то тупым отвращением и негодованием, за что, кроме прочего, и наказана. Однако, актриса делает все, чтобы в финале поднять свою героиню до драмы. Наконец, Свирид Петрович Голохвостый в темпераментном и остром исполнении Ивана Подымахина предстает не столько малороссийским Дон Жуаном, сколько Фигаро, которому нет места «ни здесь, ни там». Мираж богатства его озлобляет. На свое несостоявшееся венчание Свирид Петрович является в котелке и во фраке, как брехтовский Мекки Нож, полный злобных сил и все того же бесплодного презрения к людям.Финал его авантюры, однако, известен и неотвратим. Комедия-то классическая.

Фотогалерея