Томск. Шут, расскажи нам о любви

Выпуск №10-170/2014, В России

Вместо колпака - фетровая шляпа. Вместо погремушки - чемоданчик. Шекспировский шут Фесте давно путешествует по мировым подмосткам. На сцене Томской драмы он появился в женском обличье. Вера Тютрина играет шута-философа. Поэтому остроты звучат с интонацией философской истины. Под дорожным плащом скрывается костюм шпрехшталмейстера, ведущего циркового представления. На этот раз Фесте рассказывает историю о любви на арене цирка шапито. Он взмахивает руками, как фокусник, как маг, который может залить сцену волшебным светом, - и переносит нас в райский уголок.

Художественное пространство сцены задано словом «Paradise». «Парадиз» - значит рай.. «Спасенному рай» - так в двух словах можно объяснить фабулу пьесы, где случайно спасенные брат и сестра, Виола и Себастьян, попадают в загадочную Иллирию. Усилиями режиссера Ивана Орлова, художника Марии Кривцовой и работников постановочного цеха этот райский уголок превращен в курорт средней руки. Пляж недалеко виллы графини Оливии. Она и сама временами в пляжном костюме отправляется купаться в море. Кафе на самом берегу, которое временами превращается в походный театр или цирк шапито и становится местом, где закручиваются интриги, а потом разворачиваются в шутовскую комедию.

Режиссер и художник пригласили автора комедии «Двенадцатая ночь» на сцену. Все-таки юбиляр - 450 лет со дня рождения. Великий Вильям наш Шекспир с пляжной кабинки смотрит в зал, а зрители смотрят на него и его произведение. Возникает своеобразный «зеркальный» коридор с множеством смыслов, любопытных оттенков и много поводов для диалога.

Диалог возникает уже в завязке действия. Когда Орсино (Евгений Казаков) предстает перед зрителем в образе капитана судна «Paradise», которое вышло в море в штормовую погоду. Сам шторм, разлучивший близнецов Себастьяна и Виолу - исходное событие пьесы, вынесенное Шекспиром за скобки пьесы, на сцене получает травестийное воплощение. Команда слуг Орсино слегка ошалела от качки. Пластический рисунок их игры напоминает клоунаду в балаганном представлении (заслуженные аплодисменты актеры должны разделить с балетмейстером Эдуардом Соболем).

И вместе с тем шторм - это еще и воплощенная метафора любви герцога Орсино к прекрасной, но не отвечающей взаимностью Оливии. Чем решительнее отказ, тем сильнее шуршат «паруса» полиэтиленовой пленки. Пафос высокой поэзии снимается веселой буффонадой, ровно так же легко, как слуга Валентин - Артем Киселев - снимает с себя крылышки ангела и ласты, докладывая герцогу об очередном отказе.

Особенность спектакля в том, что лирика и юмор отражаются друг в друге, как в зеркале, стирая границы между лирическими героями и комическими. Прекрасная Оливия - Екатерина Мельдер - трогательно смешна в чувственном проявлении любовной страсти к Себастьяну - Александру Рогозину, которого она принимает за Цезарио. А влюбленный герцог Орсино едва ли не глупеет от избытка чувств. К счастью, Евгений Казаков так нежно, акварельно наносит комические краски на мужественный образ герцога, что не превращает своего героя в шарж. Зато Владислав Хрусталев заостряет комическую роль Мальволио до гротеска. Он играет современного пресс-секретаря высокого лица. Но его Мальволио в очках, сером джемпере и черной бабочке ничтожен в возвышенных рассуждениях о долге, и крайне нелеп в купальном костюме и в самодовольных мечтах о супружестве с герцогиней. А вот шут Веры Тютриной даже ироничные сентенции произносит с нотой грусти, не комикуя и не паясничая.

Печальная песня о смерти, что поет Фесте герцогу (актриса делает это превосходно), раскрывает сакральную суть происходящего в комедии. В шекспировской традиции шут всегда двойник героя, его сниженный образ. В спектакле Орлова шут - двойник Шекспира, недаром он носит футболку с изображением драматурга. Шут-демиург Фесте предсказывает Орсино смерть, но не настоящую, а смерть любви к Оливии, за которой последует рождение новой любви. И метаморфозы с переодеванием (Виолы в Цезарио) и неузнаванием заданы самим названием пьесы «Двенадцатая ночь». По традиции европейского Возрождения в двенадцатую ночь после Рождества заканчивалось время обрядов и игр (в России это время святок) большим маскарадом. Все менялись ролями: правитель становился слугой, а слуга или шут - владыкой. В этом обрядовом действе скрыта метафора умирания и рождения.

У Шекспира сакральность становится театральностью. Иван Орлов предложил свое понимание замысла драматурга - поставил пьесу в стиле театра представления, где уместны и гротеск, и лирические монологи в микрофон, и клоунада, и комедийные перевертыши. Рыцарь сэр Эндрю представлен трусом, в спектакле эта линия парадокса усилена: Эгьючик означает «имеющий бледные щеки», а исполнитель этой роли Данила Дейкун пышет здоровьем и так лихо выделывает коленца, что может претендовать на звание рыцаря танцпола. В том же ключе надо трактовать и образ капитана Антонио - Иван Лабутин, отважный и честный капитан представлен пиратом. Пиратская тема, заданная музыкой, добавляет романтический флер комедии. Обжора и пьяница сэр Тоби в исполнении Анатолия Кудрявцева - душа компании праздных курортников. Мозг этой компании, безусловно, камеристка Мария - Светлана Соболь, она тоже двойник Оливии и по красоте, и по манерам общения. На сегодняшний день эта роль - одна из лучших в репертуарном списке актрисы. Если в эту компанию добавить вольнонаемного бойца Фабиана в исполнении Антона Антонова и все роли, которые лихо сыграла Наталья Абрамова - Курио, пристава, матроса, служанку и слугу, - то образ маскарада завершен.

Мотив двойничества как символ превратности судьбы уже не в комедийном смысле, а драматическом связан с судьбами близнецов Себастьяна и Виолы. Схожесть подчеркивается одеждой. Стиль унисекс - походящее решение: футболка, джинсы, пиджачок, шапочка, ботинки с желтыми шнурками. А ключом, шифром, кодом для распознавания родственной души является танец. В этой паре ведущая роль у Виолы. Екатерина Крыжановская (она же Александрина Мерецкая) играет одновременно роль слуги и господина, мужскую и женскую сущность. Мужское заменено мальчишеским, у этой Виолы-Цезарио пластика подростка. Женское - девичьим, Виола Крыжановской любит той первой любовью, которая больше проявляется в томлении и смятении, чем в кокетстве и обольщении. Любовь - мука, любовь - страдание переплавляется в поэтические монологи, обращенные якобы к Оливии (от имени Орсино). Однако градус страсти в них указывает на ту бурю чувств, которая бушует в груди самой Виолы. Любовь делает девушку поэтом, и в этой ипостаси она сближается с автором. Шекспир смотрит на свое женское воплощение, и, кажется, он доволен. Виола романтична и умна, воплощение ренессансного идеала.

В отличие от Вионы Себастьян - образ цельный, без надломов, воплощенное благородство и мужеством. Для Александра Рогозина роль в шекспировской комедии стала первой на томской сцене. И молодого актера можно поздравить с удачным дебютом.

Появление двойника обычно сулило беду и скорую смерть. Смерть наступает в самый кульминационный момент, когда интрига распутывается. Умирает Цезарио и на глазах у всех рождается Виола. И сделано это с мягким юмором - Виола достает невесть откуда помаду и быстро красит губки. Но счастье - материя недолговечная. За две минуты до поклона райский уголок - место для влюбленных, грозит исчезнуть. С корабля любви Мальволио сбрасывает название, букву за буквой, на какой-то миг он задерживается, и от Paradis остается «АД». Но не успеваешь осмыслить внезапный парадокс: семейное счастье - ад, как на пол летят «А» и «Д». Положение спасает шут Фесте - он снова магическим взмахом рук заживает и гасит огни рампы. История любви закончилась счастливо. И так хочется ее пересматривать и пересматривать, чтобы смаковать каждый отдельный эпизод.

Фотогалерея