Немонолитный моножанр. Театральный фестиваль моноспектаклей «Monobaltija»

Выпуск №10-170/2014, Содружество

Немонолитный моножанр. Театральный фестиваль моноспектаклей «Monobaltija»

В мае в Каунасе прошел Четвертый международный театральный фестиваль моноспектаклей «Monobaltija». В этом году организаторы решили отказаться от номинаций и команды жюри в силу того, что фестиваль был посвящен памяти его основателя и художественного руководителя - Станиславаса Рубиноваса (1930 - 2013). Жанровое разнообразие представленных спектаклей, широкий спектр их тематики словно подчеркивали широту и открытость, свойственные Станиславасу Рубиновасу - оперному актеру, режиссеру, создателю Камерного драматического театра в Каунасе. География фестиваля снова преодолела границы балтийского побережья: Литва, Польша, Россия, Белоруссия, Украина, Израиль, США, Армения, Великобритания.

В моноспектакле, как ни в каком другом жанре, внимание зрителей обращено на актера. Тем не менее, оставлять в стороне режиссуру было бы неправильно. «Последняя лента Крэппа» по пьесе С. Беккета режиссера из Вильнюса Оскараса Коршуноваса - яркий пример того, как сценическое пространство и все действие спектакля «срежиссированы» в максимальной степени, и актеру не остается ничего кроме, как подчиниться этим жестким рамкам. Мастерство Йозаса Будрайтиса проявилось здесь в абсолютнейшем перевоплощении: перед зрителями беспомощный старик, у которого не осталось ничего, кроме записанных воспоминаний и пары бананов. Его старость неприятна, она вызывает брезгливость и желание отвернуться. Тем ярче выглядит финальное перевоплощение героя в Поэта, в человека когда-то по-настоящему любившего, оно перечеркивает предшествующее мрачное повествование и дарит зрителю надежду. Возникает ощущение, будто актер в итоге выиграл эту своеобразную дуэль с режиссером: сначала абсолютно растворившись в его замысле, в финале он неожиданно создает образ противоположный, лиричный и нежный. Была ли такая победа запланирована режиссером - еще один хороший вопрос для зрителей.

Не слишком удачным примером «режиссерской деспотии» стал спектакль «Падание в темноту» (по роману В. Набокова «Камера обскура»). Переизбыток сценических и режиссерских находок (частые видеопроекции, чрезмерное обыгрывание реквизита, большие фрагменты текста романа, озвученные «внесценичным» голосом) стали тем фоном, на котором растворился главный герой.

Можно сказать, что некоторая сценическая избыточность также свойственна украинскому спектаклю Одесского кукольного театра «Разговор в семействе Штейн об отсутствующем господине фон Гете» по пьесе Петера Хакса. Актер Юрий Неугомонный эксцентрично играет Шарлотту фон Штайн, не прибегая к переодеванию и гриму. Здесь она - главная действующая сила, поэтому ее супругу, как и великому Гете, остается быть куклами (самым буквальным образом), не более того. Тем не менее, спектакль кажется перегруженным сценически (дым на сцене, акробатические номера с куклами, вызывающая недоумение музыка), что придает ему некоторую чрезмерность, свойственную буффонаде.

Иное взаимодействие режиссера и актера продемонстрировал Национальный драматический театр им. М. Горького (Белоруссия) спектаклем «Достоевский. Вопросы». Режиссер и сценограф Владимир Матросов создал лаконичное двухмерное эвклидово пространство, которое актер Валерий Шушкевич сделал объемным и наполнил смыслом. В результате - «Легенда о Великом инквизиторе», рассказанная во многом новым для зрителя Иваном Карамазовым. В этой постановке нет традиционной «достоевщины» - истеричности, нервозности, повышенных тонов. Иван Валерия Шушкевича говорит о своей теории спокойно, уверенно и взвешенно, что убеждает в ее выстраданности и показывает готовность героя отстаивать ее скорее делами, нежели бесконечными спорами с пеной у рта.

Весьма неожиданно срифмовался с «Последней лентой Крэппа» спектакль «Утро Райнера» в исполнении эстонского актера Индрека Таалмаа. Монолог 84-летнего одинокого пенсионера, наполненный маленькими радостями и светлой иронией, благодаря талантливой и открытой игре актера легко трансформировался в диалог с аудиторией. Этот образ старости может вызывать улыбку, понимание (у некоторых, возможно, даже зависть), но не испуг и отвращение. Возможно, финал спектакля выглядит несколько скомканным, но это уже претензии к литературному материалу, нежели к исполнителю. Впрочем, они компенсируются афористичностью и доброй ироничностью повествования.

Еще одним спектаклем, подчеркивающим необходимость иронии, стала российская постановка «Саша Черный. Концерт для фортепиано и актера». Режиссер Григорий Козлов и актер Алексей Девотченко создали великолепный коллаж из стихотворений поэта, в котором есть практически все - разговоры о политике, ночные размышления о философии, маленькие радости типичного обывателя... Это одновременно и поэтический театр, и варьете, и даже история простого человека в непростую эпоху перемен. Обманчивая легкость Алексея Девотченко, его виртуозность во всем (начиная от мимики и заканчивая игрой на фортепиано), умение вести зрителя за собой свидетельствуют о высоком мастерстве актера. Актуальность и легкое дыхание этого спектакля заставляют забыть о солидном 24-летнем возрасте постановки.

Спектакль финского актера Пека Хейкинена «На колесах» не только обращает зрителя к документальному театру, но и в силу этой документальности делает общение со зрителем не только актерским приемом, но и единственно возможным решением. Реальная история актера, из-за автокатастрофы лишенного возможности заниматься любимой профессией, наполнена не только болью, но и юмором. Это не исповедь и не геройский рассказ о борьбе с роком. Это случайный разговор, который мог бы случиться в баре. А, как известно, именно случайные разговоры и есть самые откровенные.

Армянский спектакль «Я обращаюсь к вам...», также претендуя на непосредственный контакт с аудиторией, тем не менее, остался монологичным трагическим воспоминанием о геноциде, детстве и навсегда утерянной родине.

Если герой моноспектакля не говорит с аудиторией и не вспоминает прошлое, ему остается для придания постановке конфликтности спорить с высшей силой. В постановке по пьесе Э. Радзинского «Коба» (последняя режиссерская работа С. Рубиноваса) в роли такой силы выступает Иосиф Сталин. Александрас Рубиновас играет ближайшего соратника вождя, побывавшего и другом, и (с точки зрения самого Сталина) врагом. Лаконично решенный спектакль, с врачебной объективностью фиксирующий историю болезни - человеческого страха на всех его стадиях: равнодушие, возмущение, трусливая покорность. История отдельного человека, рассказанная А. Рубиновасом, проецируется на все общество тех лет.

«Иов, мой друг» польского актера (а в данном случае и режиссера) Януша Столярского одним названием делает библейскую легенду ближе каждому зрителю. Но при этом масштаб, заявленный спектаклем, поистине космичен. Место человека в мире, его конфронтация с Создателем, вера и сомнения, подтачивающие ее... Обилие риторических вопросов напоминает проповедь, но ответы зрителю предлагает не священник, а актер, который при этом даже не спорит с Богом, а говорит сам с собой, подчеркивая двойственность человеческого сознания. Выразительная пластика актера, символично решенная сценография и предельная камерность спектакля производят сильное впечатление, хотя целостности спектакля несколько мешает избыточная сценическая метафоричность.

Буквальное воплощение единственной метафоры стало основой израильского спектакля Габриэллы Нейгауз «Женщина, которая не хотела ступать на землю». В трех этюдах актриса пластически воплотила эту метафору, протестуя против войны и тотального безразличия. Технически сложный спектакль оставляет много возможностей для трактования.

Еще одну женскую постановку представила польско-американская актриса Виолета Комар, получившая «Приз зрительских симпатий». Стоит заметить, что на прошлом фестивале в Каунасе Польшу также представляли два женских моноспектакля. Постановка «Дива» (пьеса Магдалены Гойер, режиссер Станислав Меджинский) представляет собой историю знаменитой оперной певицы, пережившей трагизм существования в гетто в Лодзи. Отсутствие каких-либо декораций концентрирует внимание на актрисе. Костюм в стиле комедии дель арте и излишняя манерность признанной дивы диссонируют с ее трагическим прошлым, мешая цельности создаваемого актрисой образа.

Биография известного актера (на этот раз вполне реального) лежит и в основе английского спектакля «Чаплин». Пип Аттон (Лондон), специализирующийся на постановках об известных исторических личностях, показал спектакль «Чаплин» по своей пьесе в режиссуре Джефа Буллена. Чаплин предстает перед зрителем ворчливым стариком, сводящим счеты с образом, который сам когда-то создал. Постановка «сдобрена» отличным английским юмором и оригинальными сценическими решениями, объединяющими театр и кинематограф. Техническая точность и ювелирная (первая специальность Пипа Аттона - ювелир) выверенность спектакля парадоксальным образом дают актеру необходимый простор для исследования сложного конфликта между актером и его персонажем, между реальным и выдуманным. В американской истории успеха так много английского (начиная с диккеновских мотивов и заканчивая оксфордским произношением актера), что по окончанию спектакля хочется сказать «Здравствуйте, англичанин» как и Пипу Аттону, так и самому Чаплину.

Что можно сказать, подводя итоги? Несомненно, фестиваль прошел на достойном уровне, о чем свидетельствуют полные залы на всех спектаклях, несмотря на случавшиеся языковые преграды. Разнообразие представленных спектаклей явно демонстрирует уровень сегодняшнего монотеатра и, несомненно, огромный энтузиазм организаторов, который позволяет зрителю рассчитывать на интересную программу следующего фестиваля.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.