Новинки камерного музыкального театра

Выпуск №1-171/2014, Мир музыки

Продолжая знакомить своих слушателей с музыкальными редкостями, Камерный музыкальный театр им. Б.А. Покровского во второй половине сезона представил своему слушателю две новые оперные постановки - «Лазарь, или Торжество Воскрешения», «Мавру», а также новую редакцию спектакля 2003 года «Четыре самодура».

Впервые появившаяся на российской сцене постановка Ф. Шуберта - Э. Денисова «Лазарь, или Торжество Воскрешения», осуществленная под музыкальным руководством Геннадия Рождественского - уже третье сочинение в репертуаре театра, имеющее двойное авторство. В предшествующих сезонах театр предложил вниманию зрителей «Идоменея» В.А. Моцарта - Р. Штрауса и «Три Пинто» К.М. Вебера - Г. Малера. Кроме того, этот спектакль продолжает линию религиозных опер в репертуарном списке Камерного театра, начатую в начале нынешнего сезона постановкой оперно-религиозной мистерии Б. Бриттена «Блудный сын».

К премьере «Лазаря» Камерный музыкальный театр открыл новый просветительский проект «Премьера: инструкция по применению», в котором впредь будут освещаться предстоящие премьеры, ведь большинство их малоизвестны. Гости проекта - ведущие специалисты в области музыкальной культуры и театра, которые будут рассказывать в увлекательной форме о предстоящих новых спектаклях. О «Лазаре» накануне первого его представления рассказала музыковед Екатерина Купровская-Денисова, вдова Эдисона Денисова, к 85-летнему юбилею которого и приурочена премьера.

Сюжет «Лазаря, или Торжества Воскрешения», как и сюжет «Блудного сына», заимствован из Библии - он основан на истории из главы 11 Евангелия по Иоанну о кончине и чудесном воскрешении Лазаря из Вифании. Автор либретто немецкий теолог и поэт А.Г. Нимейер во имя создания более рельефной театрально-драматической линии расширил круг действующих лиц, дополнив сюжет персонажами из других библейских глав: кроме Лазаря и его сестер Марии и Марфы, здесь появляются его друг и последователь Христа Нафанаил, Емина (также возвращенная из мертвых Христом), неверующий в вечную жизнь Симон.

На своем музыкальном и сценическом пути сама опера также не раз пережила воскрешение. Связано это и с неизвестностью сочинения при жизни Шуберта, и с незаконченностью его партитуры. Композитор из задуманных по либретто трех актов оперы, над которой работал в начале 1820 года, завершил лишь первый акт и большую часть второго, содержащих сцены смерти и погребения Лазаря. За третий акт своей «религиозной драмы» он даже не взялся. Никому не известное сочинение, о существовании которого не подозревали даже его друзья, пережило свое первое воскрешение через два года после кончины Шуберта, когда его брат Фердинанд, обнаруживший рукопись «Лазаря», решил исполнить оперу в церкви Св. Анны в Вене в пасхальное воскресенье 1830 года. С тех пор она не исполнялась практически более полутора столетий. К 1997-му году, когда праздновался 220-й юбилей Шуберта, по просьбе руководителя Баховской Академии в Штутгарте, дирижера Хельмута Риллинга, эту оперу закончил Эдисон Денисов, который предпринял попытку «достроить здание, не разрушая его». Взяв за основу оригинальные шубертовские музыкальные характеристики, он сохранил целостность образов, выстроив из основных тем свою систему лейтмотивов и развив их в собственной манере - более масштабной и более динамичной. В конечном счете, ораториально-оперный склад, присущий музыкально-жанровой природе этого сочинения, сдержанно-хоральный в первых двух актах, раскрылся в пышное торжественное окончание в последнем действии, соответствующее ликованию от чудесного воскрешения героя.

Так же, как в бриттеновском «Блудном сыне», главный смысловой акцент в опере Шуберта - на чуде спасения человека через Веру и Любовь. С этим связано и музыкальное содержание сочинения - почти сплошь мажорное и светлое. Ему соответствует и визуальное решение спектакля, созданное художником Станиславом Бенедиктовым в лаконичной манере: условно-историческое пространство, обозначенное грубой, «древней» каменной кладкой и покрытое лентами прозрачных белых тканей. Персонажи, одетые в древнеиудейские одежды, напоминают героев, сошедших с полотен Возрождения. Режиссер Игорь Меркулов использует картинный принцип и в построении мизансцен. Действие в целом статично - оно развивается мерно и неспешно, следуя хорально-торжественному строю музыки. Артисты вместе с оркестром под управлением Айрата Кашаева вдохновенно участвуют в создании этого красивого духовно-мистериального действа.

В рамках ретроспективного фестиваля спектаклей, посвященного двойному юбилею главного режиссера театра Михаила Кислярова - 60-летию со дня рождения и 40-летию творческой деятельности - на сцене Камерного театра было показано еще два новых спектакля - «Четыре самодура» Э. Вольфа-Феррари и «Мавра» И. Стравинского.

Точнее, опера «Четыре самодура» композитора немецко-итальянского происхождения Эрманно Вольф-Феррари, не совсем новая: поставленная в Камерном театре в 2003-м, ныне она вернулась на сцену в редакции на русском языке (перевод Екатерины Поспеловой). Задорно-комическое сочинение, продолжившее в эпоху господства натуралистически-сентиментального веризма традиции итальянской оперы-buffa, в свое время пользовалось значительной популярностью и неоднократно ставилось на европейских сценах, уводя слушателя из тревожного времени начала ХХ столетия в мир старой доброй комедии. В 1933-м эта опера появилась даже на сцене Большого театра, где, однако, недолго просуществовала. После 1950-х опера практически не ставилась. Двойное возрождение ее в театре Покровского - сначала на языке оригинала, а теперь и на русском - это возможность и современному слушателю уйти от забот тревожного времени теперь уже начала XXI века и окунуться в мир комедийного бурлеска по мотивам пьесы Карло Гольдони.

Опереточные танцевальные ритмы, красочная оркестровка и пластичные венецианские мелодии, в которых иногда слышатся аллюзии на музыку Верди, хоть и не относятся к ряду музыкальных шедевров, но вполне приятны для легкого времяпровождения. Сюжет о четырех самодурах, мечтающих видеть в своих женах покорных и почтенных домашних барышень, «как мед услаждающих», а не ветреных игривых мотыльков, с которыми на протяжении всего действия они борются в прямом и переносном смысле, основан на классической комедийной композиции. Противостояние четырех самодуров четырем женам разворачивается вокруг попыток сначала поженить двух молодых людей вопреки их воле, а затем не поженить, против их взаимного согласия.

В видении режиссера Михаила Кислярова, сценографа Сергея Бархина и художника по костюмам Татьяны Бархиной комедия представлена как фарс, в котором преобладает эстетика клоунады и гротеска - это просматривается и в костюмах героев, и в многочисленных режиссерских находках, сопровождающих различные мизансцены. На фоне залитых солнечным желтым светом декораций, обозначающих пространство итальянского дворика, и разноцветных костюмов разных персонажей четыре самодура выделяются четырьмя черными пятнами - их мрачные длинные черные потрепанные пальто и треуголки акцентируют традиционную рутину, которую олицетворяют эти образы. Сатирический акцент вносят придуманные постановщиками длинные разноформенные уродливые носы, которые они непрерывно суют во все дела. Как водится в буффонадных сюжетах, в результате все же побеждает изобретательность и выдумка, свойственная в этом действе женам самодуров - они сумели настоять на своем и обвести их вокруг пальца.

Оркестр под управлением музыкального постановщика новой редакции Владимира Агронского звучит обаятельно, хотя не всегда стройно. Артисты весело включаются во всеобщий фарс, демонстрируя комедийную игру не только в действии, но и в пении. Особенно привлекательны вокальные работы Германа Юкавского, сыгравшего самодура Лунардо, Екатерины Ферзбы, исполнившей его дочь Лючетту и Захара Ковалева, спевшего Филипетто, жениха Лючетты. Русский текст Екатерины Поспеловой, снабженный резонирующими с действием и сюжетом каламбурами, заставляет улыбнуться слушателя, создавая легкое и беззаботное настроение.

Другая новая работа Камерного музыкального театра - тоже комедийная опера «Мавра» Игоря Стравинского. Она стала достойным финальным аккордом фестиваля постановок главного режиссера Михаила Кислярова. Этот монофестиваль открылся в середине апреля недавним победителем «Золотой маски» - спектаклем «Холстомер» В. Кобекина и, продлившись почти два месяца, охватил все постановки Кислярова последних лет. Перед слушателем прошла целая галерея оперных образов режиссера из спектаклей «Век DSCH», «Идоменей», «Три Пинто», «Контракт для Пульчинеллы с оркестром, или Посторонним вход разрешен», «Альтист Данилов», «Блудный сын».

Подарив всем заряд феерического праздничного настроения, «Мавра» прозвучала в день рождения юбиляра, в одном вечере с одноактным «Блудным сыном» Б. Бриттена и последовавшим за ней капустником, посвященным артистами театра М. Кислярову. Эта юмористическая оперная миниатюра на либретто Б. Кохно по мотивам поэмы А. Пушкина «Домик в Коломне», длящаяся чуть более тридцати минут, посвящена Игорем Стравинским трем русским гениям - Пушкину, Глинке и Чайковскому. Как и творчество этих знаковых фигур русской культуры, заключающее в себе квинтэссенцию русского искусства XIX века, «Мавра» - своего рода средоточие приемов русского модерна, соединивших на новом смысловом уровне самые разнообразные стили и жанры русской музыки. Композитор словно бы поиграл в оперу, слепив ее лубочный облик из моделей ранней комической «оперы в стихах» и русского водевиля XIX века, виртуозно пронизав музыкальную ткань партитуры чертами лирического романса, цыганской песни и русской кадрили, гротескно наложенных на острые ритмы, метрические перебои и гармонические диссонансы. Этот стилевой микс, украшенный сочным колоритом разнообразных оркестровых приемов, и восприняли постановщики спектакля, по-своему спроецировав на сцену. Совместив, также как и Стравинский, параллельные художественные миры, Ася Мухина поместила в динамично меняющийся видеоряд разноцветных кадров в духе кубизма гипертрофированно яркие потешно-лубочные образы героев. Здесь и три разноцветные «матрешки» - голубая (юная влюбленная Параша), красная (ее мать), оранжево-зеленая (соседка-советчица), - и забавный, влюбленный в Парашу Гусар с кудрявой прической-треуголкой, художественную пару которому составляет Автор, вводящий зрителя в сюжет разговорными комментариями. Автор, недвусмысленно напоминающий Пушкина, также взирает на публику из глубины сцены - неровная геометрия кубических фигур, из которых скроено его лицо, как фейерверк, распадается на видеоряд декораций. Сценография дополнена лишь кроватью-трансформером, обращающейся затем в стол и стулья. Собственно сюжет о том, как влюбленная Параша, надеясь на тайные любовные утехи, привела в дом на место внезапно умершей Кухарки переодетого гусара, оказавшегося вскоре разоблаченным матерью, заставшей его за бритьем, раскрывается в потешном режиссерском действе. Его хореография и пластика, созданная также М. Кисляровым и отвечающая динамике ритмов Стравинского, юмористически соединяет народный колорит с романтическим пафосом.

И, конечно, цельность этому стилизованно-расписному «souvenir russe» придает сочность и бравурность звучания под управлением Геннадия Рождественского, собравшего воедино непростую партитуру Стравинского. В музыкальном исполнении «Мавры» и оркестр был на высоте, и вокальные работы Ирины Кокориновой (Мать), Борислава Молчанова (Гусар Василий), Александры Мартыновой (Параша) и Ольги Березанской (Соседка) заслуживают самых высоких эпитетов.

Стравинского в свое время огорчало, что его любимое детище «Мавра», поставленная впервые силами Дягилевской антрепризы на сцене «Гранд-опера» в июне 1922 года, а затем в Лондоне и Филадельфии в 1934-м, далеко не всем оказалась понятна. Судя по жаркому приему зрителей, есть надежда, что спектакль «Мавра» Михаила Кислярова ожидает долгая жизнь. Он, как и все постановки, вошедшие в ретроспективный фестиваль режиссера, свидетельство того, что традиции великого Бориса Покровского живы и продолжают развиваться в творчестве его талантливого ученика.

Фотогалерея