Путевые заметки непутевого зрителя. Калужский ТЮЗ в Белоруссии

Выпуск № 3-173/2014, Гастроли

Путевые заметки непутевого зрителя. Калужский ТЮЗ в Белоруссии

Калужский ТЮЗ в пятый раз посетил с обменными гастролями белорусский город Бобруйск, в котором находится Могилевский областной театр драмы и комедии им. В.Дунина-Марцинкевича. Могилевским он называется, потому что имеет областной статус, а Бобруйск находится именно в Могилевской области. Уступив ТЮЗу свой громадный дом, построенный в советское время со всем присущим ему размахом, бобруйская труппа переехала на неделю в уютный старинный особняк на Театральной улице Калуги. Об одном из спектаклей наших гостей, «Смерти Тарелкина» А.В. Сухово-Кобылина в режиссуре Михаила Визгова, мне и хотелось бы рассказать.

Сегодня к этой пьесе Сухово-Кобылина театры обращаются довольно часто. Это и неудивительно. Текст классика звучит нынче очень актуально. И особенно остро он преломляется в странах, где политическая ситуация приобретает отчетливо режимный характер.

Создатели спектакля сознательно избежали соблазна актуализировать текст подручными средствами, словно подчеркивая, что такое прочтение этой пьесы слишком поверхностно.

Полицейские государства не появляются из ниоткуда. Они возможны только в странах, народ которых потерял что-то краеугольно важное и образующее - что-то вроде хребта. И вот об этом ставит спектакль Михаил Визгов. Его интересует не то, что на поверхности, а течение, поднявшее со дна муть, и природа этого течения. Поэтому ему незачем подчеркивать актуальность текста отсылками к современности.

Пожалуй, люди, знакомые с Калужским ТЮЗом, могут обвинить его в некоторой православной риторике. Михаил Визгов и его команда действительно верят в человеческие ценности и служат им всеми силами. В «Тарелкине» избранному пути театр не изменяет, но!.. Если во всех других спектаклях, которые мне довелось увидеть, театр тонко, но довольно прямолинейно утверждал общечеловеческие ценности, то в этом он отчетливо заговорил о пороках. На сцене - круговая порука порока - это эпический смысловой пласт, который вмещает в себя и политические аллюзии, и сатирический контекст. И именно так, с фокусом на нравственную составляющую, театру удается избежать плоского и неглубокого прочтения пьесы. Режиссер может позволить себе этот тонкий уровень, во-первых, потому что выбрал именно эту пьесу, во-вторых, отчетливо представляет своего зрителя. Это ведь очень важно: понимать, для кого ты что-либо делаешь. Визгов ориентируется на художественную правду, а она не предполагает конъюнктуры - и это самый трудный и тернистый путь в искусстве. Ставя не для искушенной аудитории, режиссер иногда дидактичен, что может раздражать изощренную публику, потому что она не получает развлечения ожидаемыми ею способами. Такой публике скучно смотреть спектакли, поставленные, условно говоря, по учебнику. Точнее, которые сами могут служить учебником... Нет, не театрального искусства, а повседневной нравственности. Просто сегодня уже почти негде научиться обыкновенным архетипическим истинам, образующим в человеке второй - и более важный - хребет. А вслед за человеком, если не бояться обобщений, - и в народе. Визгов последовательно предлагает во всех своих работах отчетливый нравственный вектор. Это очень серьезный и мощный фундамент, чреватый жесткой творческой позицией, которая ко многому обязывает. И именно поэтому в «Тарелкине» разговор о пороках звучит столь пронзительно. Как ни странно, вовсе не обязательно для этого познавать все глубины порока: жизнь, так или иначе, дает представление о нем каждому. Но почти невозможно правильно и правдиво отобразить порок, не имея представления о праведности. Вот чем необычен для ТЮЗа этот спектакль: даже говоря только о пороке, театру удается вновь утвердить свой нравственный вектор. Пусть и методом от противного.

Тарелкин в исполнении Станислава Горталова очевидно бредит сладкой жизнью. Он глубоко порочен и при этом деятелен, поскольку имел достаточно поводов наблюдать за успешными, с его точки зрения, людьми. Его преображение в Копылова разительно - надо отдать должное молодому актеру и его незаурядному таланту.


Кухарка Мавруша (Евгения Гравит, Евгения Сухотина) словно загипнотизирована энтузиазмом и наглостью Тарелкина и ему покорно помогает в столь дикой авантюре, но воспротивиться происходящему ей просто не приходит в голову. Купец Попугайчиков (Алексей Соколов) и вовсе «системный» персонаж, договаривающийся со следователем Охом (Андрей Мохов) о размерах угодной Богу взятки, поражающий цинизмом ключевой эпизод, подчеркивающий, что смысл спектакля лежит именно в области нравственности: христианской или общечеловеческой - как угодно. А помещик Чванкин (Владимир Киселев), чья надменность до встречи с карательной машиной и унизительная угодливость после - выразительны и омерзительны? А пышущая жизнью Брандахлыстова (Маргарита Четверикова, Екатерина Семина), которая готова на все, чтобы «купить» себе место под солнцем? А пьяный дворник Пахомов (Андрей Семенов), стремящийся послужить, но делающий это абсолютно невпопад? Даже доктор, под легким нажимом формулирующий удобный следствию диагноз?.. «Система» одинаково охотно поглощает всех на потребу себе.

Говорят, отрицательные образы любопытнее и рельефнее - их интересно играть и не менее интересно наблюдать. К актерскому составу спектакля этот тезис в данном случае очень даже применим. Каждому актеру удается раскрыться самому и при этом создать узнаваемый характер. Особое внимание, конечно, притягивают жандармы. Уморительно комичен Расплюев (отличная роль Анатолия Сотскова) в своем стремлении к карьерному росту. Следователь Ох - отчетливая шестеренка машины, воплощенные заурядность и алчность. А Качала (Иван Денисов) и Шатала (Алексей Баньков) - младшие полицейские чины - выглядят, как два поджарых добермана перед стартом. Роли Варравина и капитана Полутатаринова в исполнении Кирилла Ланцева становятся словно кольцевой рифмой к образам Тарелкина и Копылова - но, скажем так, с обратной резьбой. И весь актерский состав существует в очень четком темпе, словно работает под метроном. Этому помогает точное и лаконичное музыкальное сопровождение Евгении Хозиковой и Дмитрия Матюхина. А художественное оформление Евгения Смирнова, с одной стороны, почти лубочное, если говорить о появляющихся на сцене «домиках» и дверных косяках с вывесками департаментов, а с другой, тюремно-аскетическое, позволяющее зрителю почувствовать себя едва ли не в полицейском «обезьяннике», представляется очень точным.

Не будь все это описанное общество так глубоко порочно, не подпитывай оно по собственному согласию существующий порядок вещей, не ломись оно к благам, котирующимся в своем кругу - не было бы и полицейского государства, и взяточной машины, и оборотней. Но для этого, увы, нужен бунт. О нет, не бессмысленный и беспощадный, как у нас издавна принято, а, напротив, весьма осмысленный и милосердный. Осмысленный - значит, банально начатый с себя самого, с собственного недовольства человеческой низостью и желания возвыситься над ней. И милосердный - не к порокам, а к людям, по слабости своей их несущим.

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.