Подарок к юбилею. 70 лет Георгию Тараторкину

Выпуск №5-175/2015, Лица

Почти полвека минуло с той поры, когда на сцене любимейшего Ленинградского ТЮЗа Зиновия Корогодского я впервые увидела совсем юного еще артиста Георгия Тараторкина в спектакле «После казни прошу...», ставшего сразу после своего выпуска подлинным событием театральной жизни города. Тараторкин сыграл лейтенанта Петра Шмидта - фигуру, о которой мы, в лучшем случае знали по крылатой фразе о его детях.

Это был 1967-й. Через год на экранах появился ставший культовым фильм «Доживем до понедельника», в котором учитель Мельников вдохновенно, ярко рассказывал своим ученикам о человеке, заслужившем упоминания в учебниках всего в несколько строк. Но те, кто видел спектакль с Георгием Тараторкиным, уже знали, каким человеком был Петр Петрович Шмидт, потому что молодому, неопытному еще артисту удалось передать свое восхищение героем, горячее стремление к тем же идеалам. Любовь к персонажу, тонкое понимание его характера и поступков приводило к тому, что зрительный зал влюблялся в Шмидта...

На сцене Ленинградского ТЮЗа были сыграны, наверное, лучшие роли мирового репертуара - Гамлет, Борис Годунов, Подхалюзин в пьесе А.Н. Островского «Свои люди - сочтемся», но, конечно, главной ролью Георгия Тараторкина стал Родион Раскольников в фильме Льва Кулиджанова «Преступление и наказание». Слава не просто пришла - она буквально ворвалась в судьбу молодого артиста, сыгравшего настолько сильно, мощно, выразительно, что другого героя Достоевского просто невозможно было себе представить. Благородство и непомерные амбиции, желание уравняться с «великими мира сего» и истовое, доводящее до безумия раскаяние, окружающие роскошь российской столицы и унизительная нищета, несчастья людей, пробуждающие в душе ярость и гнев, безбожие и стремление к Богу как идеалу - все это жило в юноше Раскольникове, сыгранном Георгием Тараторкиным, как воплощение страсти, желание изменить в этой жизни если не все, то многое...

Георгий Тараторкин много снимался в кино, на телевидении, много играл в Театре им. Моссовета, куда пришел в 1974 году. И его Раскольников в постановке Юрия Завадского был уже другим - повзрослевшим, немного более сдержанным. Наверное, здесь сказалась разница между «московским» и «петербургским» стилем игры - вечный спор двух столиц Тараторкин, можно смело сказать, разрешил: артисту удалось каким-то невероятным образом сочетать в своем творчестве, в исполнительской манере лучшие черты того и другого. Он остался истинным петербуржцем по интеллигентности, умению вести диалог, оставлять почти невидимую, но все же дистанцию в общении и приобрел московскую демократичность, улыбчивость, открытость...

Георгий Тараторкин сыграл на сцене Театра им. Моссовета очень много, но среди любимых моих ролей остались Александр Блок в «Версии», Иван в «Братьях Карамазовых», Ивар Карено («У врат царства»), Каренин («Живой труп»), Виктор («Цена»), Жюльен («Не будите мадам»). Ну а в кинематографе их тоже наберется достаточно, хотя я легко могу представить себе человека, который назовет среди работ Георгия Тараторкина совсем другие - у каждого свой заветный список!.. И, конечно, я немало удивлю своих невидимых оппонентов, назвав среди кино и телеролей всего три особенно важных для меня (хотя на самом деле их гораздо, гораздо больше) - Сирано в телевизионной версии «Сирано де Бержерак», Чарский в «Маленьких трагедиях» и Роберт Уорбек в «Чисто английском убийстве». Органичность и предельная естественность абсолютно разных характеров в их временном, пространственном несовпадении, как мне кажется, показала масштаб дарования Георгия Тараторкина, еще далеко не до конца исчерпанный.

Перед 70-летним юбилеем Георгий Георгиевич Тараторкин сыграл роль Диона в «Римской комедии» Леонида Зорина в постановке Павла Хомского. Он играет ее так, как на моей памяти не играл уже несколько лет - крупно, сильно, мощно. Главное в том, что он играет человека своего поколения, близкого к «шестидесятникам», но попавшего в сегодняшний день, который приводит его в изумление и ощущение мира, сдвинувшегося со своей оси. Мы хорошо знаем, как поколение «шестидесятников» и следующее за ним резко разделились в современной действительности, подобных Диону осталось значительно меньше, но они есть, и Тараторкин с удивительной энергией передает это состояние попавших в очередную мясорубку истории.

Его замечательная, совершенно органичная наивность, его искреннее непонимание происходящего вокруг особенно отчетливо выражены в сцене изгнания, когда прибежище Диона размещается между гигантской маской императора и оскаленной мордой волчицы, вскормившей Ромула и Рема, а он словно обречен существовать в этом пространстве между: временами, эпохами, сменой одной фальши на другую... И когда в момент объяснения Диона с императором начинает тихо звучать музыка Нино Рота, весь масштаб этой трагической травестии воспринимается неизбывным, вечным, на все времена.

«Мы - персонажи римской комедии, только и всего», - говорит Дион перед своим уходом из Рима. И спускается по ступенькам в зрительный зал с глазами, полными боли и горечи. Он уходит к нам, словно мы другие, не такие, как жители Рима и вновь ошибается...

Блистательная роль, сыгранная на таком подъеме, наверное, лучший подарок для любимого артиста и его верных поклонников к юбилею.

Фото предоставлены театром

Фотогалерея