Саратов. Укрощенный...

Выпуск №7-177/2015, В России

Для театралки с огромным, почти пожизненным стажем, это довольно странно, но я влюбилась в режиссерский почерк Эрвина Гааза, в его театральную свободу, абсолютное чувство сцены. Мольера, если честно, читаю уже вынужденно, когда иду на спектакль по его пьесе. Корифей французской сцены кажется мне непомерно длинным для нашего стремительного века и скучно наставительным. Однако московский режиссер Гааз, ученик Юрия Любимова, актер его театра, взял в союзники Дмитрия Быкова, и в его адаптации и новом переводе Мольер снова наполнился бурлящей энергией и свежими силами. Дуэт веселых и талантливых людей обернулся изящным пассажем.

...Франция XVII века. Эпоха самого блестящего из Людовиков, мушкетерский век. Но скорее Франция тут сказочно-фольклорная: кукольных, в три окошка, узких домиков, которые так умиляют нас в старинных городках, средневековых башенок, пышных завитых париков буржуа. Хотя за фасадами прелестных домиков идут нешуточные бои, а под замысловатыми прическами хорошеньких дам скрываются далеко идущие планы и - хитрые козни. По версии сценографа Андрея Дановского, мы попадаем в красивую Францию «а ля Шарль Перро», где парадные «ореховые» декорации - лишь ширмы для ловких влюбленных и дурачащих самоуверенного хозяина слуг. Как с легкостью сдвигают они фанерные декорации, проделывая это бесконечно, так же быстро рушится создаваемый десятилетиями домострой господина де Суша. И все его десять заповедей, старательно начертанных все на той же фанере.

Комедия Мольера «Школа жен» последовала вскоре после «Школы мужей». Драматург окончательно сворачивает с фарса к высокой комедии: ставит вопросы любви, брака, отношения к женщине, дает начатки знаменитой мольеровской комедии характеров, высмеивая преклонение перед «правилами Аристотеля». Краеугольный камень сего свода гласил, что «женщина - это низший мужчина», из нее, как из пластилина, можно вылепить что угодно, если взяться за дело еще в младенческом возрасте будущей невесты. Чем и занялся на досуге господин де Суш, выращивая из сиротки будущую жену.

Он щедро удобряет древо сухой теории замечательными пассажами типа: «Благоразумная жена //И платье надевать должна, //Какое только муж захочет». //«Красива ли жена - оценит муж один, //И что одобрил господин, //Пускай хоть целый свет порочит».

Главная роль в спектакле отдана премьеру Саратовской драмы Игорю Баголею. Это уже попадание в десятку, поскольку актер обладает прежде всего не романтическим, а счастливым комическим даром, что чуткие режиссеры сразу просчитывают. Крупный, подвижный, вспыльчивый, его господин де Суш носится, бешено сверкая очами, строя уморительные физиономии. Но все смешалось в доме Арнольфа.

Слуги ходят парой (чудный дуэт: рыжий Владимир Назаров и соблазнительная блондинка Светлана Москвина), заглядывают в рот хозяину, а за его спиной вовсю подыгрывают юным влюбленным. Позволяют себе быть небрежными и непроворными. Воспитанница хозяина Агнесса кротка и мила, как агнец небесный (удачный дебют выпускницы Григория Аредакова Алены Каниболоцкой), кругла, аппетитна, а ее голубые глазки только и ждут условного сигнала от мачо по имени Орас (Денис Кузнецов).

Начинается действо сильным ударом посохом оземь. Некий господин, похожий чем-то на призрак отца Гамлета, в черном плаще с опущенным капюшоном движется сам по себе, а длинный хвост его плаща перемещается за ним, как живой. «Призрак» бьет посохом перед каждой картиной и важно удаляется шагами командора. Люди в черных рясах тасуют фанерную колоду декораций. Пустые отверстия бесчисленных окошек оживают, чуть колыша занавески на окнах, сцена наполняется все новыми звуками.

Они, словно насмешливое эхо, сопровождают каждый шаг Арнольфа по собственному дому. Кукушка - птица любви, ее кукование вплетается в монологи влюбленных. А стареющий Ромео-хозяин слышит то неприятный крик осла, то угрожающее всхрапывание дикого зверя, издевательское болотное кваканье, зловещее уханье совы... Звукооператор Александра Умарбекова - равный сопостановщик, создавшая за сценой целую симфонию птичьих-звериных голосов. И когда раздается, наконец, сюита Сен-Санса «Карнавал животных», она логически венчает отлично проработанный звуковой ряд.

Все в доме в заговоре против высокомерного хозяина. «Тень отца», скинув капюшон, оказывается хорошим знакомым Арнольфа Нотариусом (забавен здесь Валерий Ерофеев). Он тоже свидетельствует против. Лучший друг Арнольфа (Юрий Кудинов), и прежде смеявшийся над диктаторскими замашками мсье де Суша, целиком на стороне любви и юности. Отмстить проповеднику женского домашнего рабства тем приятнее, что тот всю жизнь издевался над обманутыми мужьями.

В финале невесть откуда взявшиеся отцы Ораса и Агнессы благословляют молодых. В подобных пьесах они обычно сваливаются на нас, как посланцы небес, в последний момент, подвигая на браки по любви своих вновь обретенных детей. В постановке Гааза папочки - точно посланцы «оттуда»: светящиеся маски родителей, похожие на древнеиндейские, в современном обрамлении (бейсболки), спускаются на сцену сверху. И рта не раскрывают - за них вещают другие. Маски смотрятся последним аккордом в неутомимом карнавале мистификаций господина Эрвина Гааза, верного ученика самого Мастера.

В спектакле много перекличек. Любимов играл господина де Мольера в спектакле у Эфроса. Сам великий комедиограф, когда создавал «Школу жен», как раз женился на молоденькой актрисе, успешно наставлявшей ему рога. Роль Арнольфа он сыграл на сцене и в жизни. Чему смеетесь? Над собой смеетесь... При таком историко-культурном шлейфе поставить удачную комедию непросто. Гааз и Быков еще словно походя отсылают нас к Пушкину с его неравным браком (комплексовал по поводу своего роста, некрасивости, возраста, называл себя «старым бесом», в тридцать-то лет!) - цитируют его послание к Натали, письма Татьяны. Ох, насмешники, театральные хулиганы!.. Но все это мило, вкусно, стилистически точно приготовлено. К финалу укрощен не только грозный «укротитель жен». Совершенно укрощен и очарован Мольером зритель. Что и требовалась доказать.

Фото Алексея ЛЕОНТЬЕВА

Фотогалерея