Волгоград. Пиковый интерес

Выпуск № 1-181/2015, В России

Волгоград. Пиковый интерес

Волгоградский молодежный театр, заявив одним из важнейших направлений развития расширение творческой режиссерской географии, продолжает этот непростой, но увлекательный маршрут. После воронежца Вадима Кривошеева с его чеховско-шукшинскими экспликациями, пензенца Владимира Карпова с ясной и строгой разработкой пьесы Ярославы Пулинович («Дальше будет новый день»), калужанина Александра Баранникова с эмоциональным «Цилиндром» Эдуардо де Филиппо и француза Кристофа Пирэ с эксклюзивной российско-французской постановкой «Знаешь... Все эти границы...» (в Европе она пойдет под названием «Via Stalingrad») в Волгоград пожаловал заслуженный артист России абхазец Адгур Кове.

Год литературы ли здесь оказался кстати, либо просто совпали интересы постановщика и культурный ориентир страны, но пушкинская «Пиковая дама» в интерпретации Николая Коляды (пьеса «Драйзибенас») на «ура» была воспринята и труппой, и критиками, и зрителем. Германн Коляды отнюдь не обрусевший немец. Он лишь внедряется в чуждую среду. Он одинок, он малокоммуникативен (и не только из-за языкового барьера), он - чужак. Но это же и придает ему некую загадочность в глазах наивной и ждущей избранника-освободителя Лизы. Дмитрий Матыкин не очень жалует своего героя. Его коверкающий русскую речь Германн то нелеп, то отвратителен, то жалок. Особенно, когда является на свидание в аляповатом треухе. Тавро изгоя, жажда денег, затмевающая все человеческое. Где уж тут найтись сочувствию. Но режиссер и актер умудряются пробиться сквозь эти, самими же расставленные тернии, через смех и презрение. 

Кове и художник из Санкт-Петербурга Кирилл Мартынов превратили сцену в заоконное пространство. Огромная рама, оставляющая для просцениума метр-полтора, превращает зрителя в подглядывающего за происходящим с питерской улицы. А междурамное пространство обживается персонажами так, что становится чуть ли не основным местом действия. Мартынов щедро одарил спектакль волшебным светом, стильными, под старину, но несколько осовремененными костюмами, уместным и интересным гримом. И театр в непростое для волгоградской культуры с финансовой точки зрения время пошел навстречу замыслу художника, изрядно затянув поясок для других нужд.

Но уж когда Томский (Андрей Тушев), первый и второй игроки (Нодари Вешагури и Гозий Махмудов) появляются перед публикой в своих шикарных фраках и цилиндрах, то и каждая реплика звучит с особым шармом. Надо отдать должное Тушеву. Его Томский импозантен, многозначителен и эффектен. Роскошные паузы, инфернальная мимика усталого выжиги-шалопая, изящная пластика салонного завсегдатая. Под стать ему и Вешагури с Махмудовым. Эта троица разыгрывает забавные скетчи, где мужское дружество совершенно естественно соседствует с убийственной холодностью и утонченной интригой. Еще одно трио, встречающее зрителя уже при входе в зал, - три очаровательные «ведьмочки» (Виктория Соколова, Анастасия Фатеева, Ефросинья Бесплеменнова). Восседая в обольстительных позах на фрамуге окна, они манят, заводят, поддразнивают публику до начала спектакля. В ходе же действия - это выразительницы воли судьбы, рока, фатума. Шепотом повторяя ключевые фразы, гипнотическими жестами подчеркивая движения души героев, зазеркальная троица ведет линию чего-то, находящегося над сюжетом, неподвластного человеческой воле.

Совсем другими, нежели жаждущий быстро и любыми средствами разбогатеть Германн, страстями снедаема Лиза. Нежное, необремененное высокими идеалами существо, она желает только одного - простого женского счастья, на алтарь которого она положит все, что имеет за душой: свое добросердечие и знание параграфов немецкой книги «Хорошая хозяйка». В общем-то, не так уж и мало. Тамара Матвеева - совсем еще молодая актриса, но с каждой ролью не устает поражать не только удивительной органикой, но и умением проникать в самую суть своих героинь и находить порой удивительные оттенки в, казалось бы, хрестоматийных образах. Будь то динамичный, залихватский, хулиганистый и с восхищением воспринимаемый детьми Кот в сапогах, лихо отплясывающий, зажигательно поющий и сыплющий искрометным юмором в одноименном мюзикле, поставленном художественным руководителем театра заслуженным артистом России Владимиром Бондаренко. Или бессловесная девочка, скрепляющая очаровательными пантомимическими миниатюрами эпизоды ярко перенесенной на сцену Волгоградского молодежного Вадимом Кривошеевым пьесы Славомира Мрожека «В открытом море». А как свежа, проникновенна и искренна немая девушка в исполнении Матвеевой в спектакле того же Кривошеева «Чудики» по рассказам Шукшина! Вот и Лиза у актрисы вышла совсем ясная и очень обаятельная. Даже в своей ненависти к старой графине, в своем спорадическом дерзком порыве к свободе и счастью в ее понимании, матвеевская Лиза остается наивным и чистым ребенком. Надо слышать, как нежно она произносит в ответ на извергающего в ее сторону проклятья и растаптывающего посеянное им же чувство Германна: «Боже, как он похож на Наполеона!». Эта свежесть души, эта искренность чувств, незамутненных корыстолюбием, этот по-детски чистый эгоизм, далекий от интриг и предательств!

Ну и особо нужно сказать об образе Графини. Ее в Молодежном играют заслуженная артистка РСФСР Вера Семенова и Игорь Мишин. Понятно, что это по определению два разных спектакля. Если Семенова радует зрителя шармом старой школы, отточенностью интонаций, деликатной подачей смены настроений своей героини, высокой нотой эмоциональности и изящно выстроенной сменой всплесков вздорного старческого характера, то Мишин берет другим. Ему смешно было бы внешне перевоплощаться в старуху. И актер идет к типажу изнутри, порой через гротеск, иронию, иногда отстраняясь от образа. И зал захватывает такой  способ существования в роли.

Нельзя не отметить тончайшие хореографические этюды в постановке Дениса Постоева. Затаив дыхание, зал следит за танцем Лизы и Германна, в котором чистота чувства на время затеняет звенья интриги. На высокой эмоциональной ноте подводя к финалу, режиссер вкладывает в уста Германна пушкинское: «Не дай мне Бог сойти с ума». То ли это отчаявшийся немец сбрасывает вериги корыстолюбия, неуверенность изгоя, распрямляется и на необремененном акцентом, звонком и чистом русском языке выходит за рамки образа, то ли актер Дмитрий Матыкин прорывается к зрителю со стихотворным монологом-оценкой. Изначально, по замыслу Кове, спектакль заканчивали строки из послания Джона Донна «Графу Карлайлу и его обществу в Сионе», произносимые всеми участниками постановки. Но на обсуждении после премьеры друг театра опытнейший журналист и политик Ефим Шустерман призвал не тыкать зрителя в резюме, словно несмышленого котенка в блюдце с молоком. Умудренный опытом режиссер понял и принял логику умудренного опытом зрителя и убрал этот постскриптум. Не зря ли? Кто знает...

Фотогалерея

Отправить комментарий

Содержание этого поля является приватным и не предназначено к показу.
CAPTCHA
Мы не любим общаться с роботами. Пожалуйста, введите текст с картинки.