Огонь, который должен гореть всегда. Вспоминая Владимира Малыщицкого

Выпуск № 3-183/2015, Вспоминая

23 сентября исполнилось 75 лет со дня рождения Владимира Малыщицкого, человека, для которого театр был не просто сферой профессионального интереса, а способом существования.

Когда журналисты, биографы и театроведы говорят о Малыщицком, обычно припоминают количество созданных им театров. Оно действительно потрясает - пять храмов искусств, два из которых пережили своего создателя. Оба эти театра - Молодежный театр на Фонтанке и Камерный театр Малыщицкого - здравствуют и собирают своего зрителя в Петербурге и поныне. Секрет в той искре, том энергетическом заряде, который сообщил им их неистово преданный театру основатель.

В одном человеке редко сходятся литературное чутье, режиссерское видение мира, талант педагога и актерский дар. Владимир Афанасьевич Малыщицкий был редким примером совпадения этих качеств, столь необходимых для жизни на территории театра. Ученик Юрия Любимова на высших режиссерских курсах и аспирант Георгия Товстоногова в ЛГИТМиКе им. Н.К.Черкасова (удивительно, но и родились все эти известные режиссеры в одном месяце - сентябре) исповедовал правду, близкую к театру Ежи Гротовского. «Бедный» и живой театр Малыщицкого, лишенный рампы и подиумной сценической площадки, согласно установке своего создателя, должен был быть близок к гражданскому митингу, должен был менять позиции людей. «Ваша сцена - это Сенатская площадь, - писал Владимиру Афанасьевичу театровед Константин Рудницкий. - Как было и на ней 150 лет назад, вы меняете судьбу людей. Каждый вечер...»

Начинал свой профессиональный путь Малыщицкий в городе Никеле, где создал студенческий театр, необычайно быстро ставший известным за пределами Мурманской области. Потом был Ленинград - преподавание в ЛГИТМиКе на режиссерском факультете Ленинградской консерватории. И был театр-студия «Studio» при ЛИИЖТе, получивший признание за пределами СССР раньше, чем в родном городе: спектакли «Studiо» четырежды становились лауреатами Международного фестиваля открытых театров во Вроцлаве (1973-1979) и получили диплом лауреата на Фестивале молодежных театров в Загребе (1978). Из «Studiо» и родился в 1980 году Молодежный театр, в котором вместе с Малыщицким начинали профессиональный путь Нина Усатова, Олег Попков, Валерий Кухарешин, Елена Соловьева, Сергей Гавлич, Юрий Овсянко, Сергей Кошонин, Наталия Дмитриева, Евгений Клубов и другие известные ныне актеры. «Главная черта Владимира Афанасьевича, которого я считаю своим учителем - максимализм, - говорит народная артистка России Нина Усатова. - «Не верю» Станиславского по сравнению с его «не верю» ничего не значит: он так умел вывернуть актерское нутро, что у тебя глаза из орбит вылезали - так хотелось доказать, на что ты способен. И занят он театром был днем и ночью. Мы все тогда строили этот театр, старались быстрее открыть его - даже спали прямо здесь на шинелях... Мы вместе пели песни, читали стихи... Все это вспоминается как школа жизни: ты не позволял себе врать ни в гримерке, ни перед своими партнерами по сцене».

Правда театра всегда основана на литературе, на слове, лежащем в основе любого спектакля. Личность Малыщицкого притягивала в Молодежный театр таких авторов, как Борис Голлер, Александр Володин, Чингиз Айтматов. Здесь ставили спектакли по произведениям Василя Быкова, Вячеслава Кондратьева, Израиля Меттера. С театром были дружны поэт и бард Александр Городницкий и композитор Юрий Симакин, писавшие песни для постановок Малыщицкого... Но гражданская интонация спектаклей «Сто братьев Бестужевых», «Сотников», «Отпуск по ранению», «И дольше века длится день» была слишком громкой для Ленинграда, для времени, в котором поиски намеков на несовершенство власти искали даже в безобидных песенных текстах: Малыщицкого лишили созданного им Молодежного театра. Начались годы скитаний - театр «Студио-87» в Пушкине, потом театр «Юпитер» на Большой Конюшенной улице, потом и теперь без Мастера - Камерный театр Малыщицкого на улице Восстания...

Сам собой, почти без участия театроведов и историографов театр Малыщицкого стал легендой, стал частью истории и теории отечественного театра. И многое, чем сегодня восхищаются в других театрах специалисты и простые зрители, когда-то, давным-давно, в прошлом веке родилось здесь, на берегах Фонтанки.

Понятие «театр Малыщицкого», как и «театр Любимова», «театр Товстоногова», «театр Акимова» - это полное определение той формы сценического существования, который создал, которую проповедовал Владимир Афанасьевич, имеющий полное право на причисление к сонму классиков. В этом уверены живые свидетели творческого горения Владимира Афанасьевича Малыщицкого. Предоставим им слово...

Наталия Дмитриева, заслуженная артистка России, актриса Молодежного театра на Фонтанке:

- Я ценю во Владимире Афанасьевиче смелость и огромный литературный вкус, умение найти контакт с современными авторами. Он умел уловить пульс времени - был человеком, тонко чувствующим нерв современности. И то, что он открыл для театра айтматовский роман «И дольше века длится день», такую громадину - это был подвиг. Только теперь я могу представить, что ему довелось пережить, когда такой блистательный спектакль закрывали... И такие испытания он проходил на протяжении всей жизни, как я потом узнала... В «И дольше века...» сначала велели снять всю «космическую» часть оформления, простиравшуюся «от манкуртов до космических высот». А великолепная сцена, связанная с похоронами Сталина: о том, как чиновничья машина давила людей, находившихся даже за тысячи километров от Москвы?..

Оценила я Малыщицкого не сразу, но и тогда понимала, что работать с ним очень интересно. Меня сразу ввели в спектакль «Отпуск по ранению»: это была первоклассная современная литература, представляющая интересный взгляд на то, что война делает с людьми, с их душами. Герой, вернувшийся с фронта, из мясорубки, где убивали его товарищей, приезжает в Москву, где работают рестораны, где обитают люди, не имеющие представления о том, что такое война... Олег Попков играл великолепно! Благодаря этому спектаклю мы сдружились с Ниной Усатовой (она весь спектакль стирала, я шила солдатские рубахи) и дружим с ней до сих пор...

Это интересно, когда актер оказывается в середине зала, со всех сторон окруженный зрителями. И трудно бывает, лишь если он не идет за режиссером. Владимир Афанасьевич был субтилен, невелик ростом, внешне хрупок, но внутри него была могучая энергия творческого созидания - не идти за ним было невозможно. Он постоянно хотел что-то сказать миру, он был борцом и требовал высокой отдачи и высокой степени правды. По-другому в таком зале и играть нельзя было: нет никакого подиума, нет никакого «А как там зал?». Зал рядом, он в двух шагах от тебя, он дышит с тобой в одном пространстве, и тебе надо существовать сию секунду.

Евгений Клубов, актер Молодежного театра на Фонтанке:

- Он мой учитель, мой педагог. Я закончил в 1981 году курс Рубена Сергеевича Агамирзяна, где Малыщицкий был старшим преподавателем. Агамирзян был много занят в своем театре, Театре им. В.Ф. Комиссаржевской, и в основном преподавали у нас Владимир Афанасьевич Малыщицкий и Владимир Викторович Петров. И познакомились мы с Малыщицким, когда он пригласил нас, студентов, к себе в студию, в ЛИИЖТ. А у нас учились ленинградцы, дети многих артистов - Оля Сафонова, Костя Воробьев, Саша Улик, Оля Самошина... Курс такой был - актерских детей. В театрах мы бывали, можно сказать, были людьми искушенными, но, придя к нему, поняли, что есть сценическая правда, а есть просто Правда. Мы посмотрели сначала спектакль «Сотников», а потом «Сто братьев Бестужевых». Это было потрясение: мы столкнулись с чем-то непонятным, что и словом «театр» можно было-то назвать условно. Мы влюбились после этого в него по уши, хотя как педагог он был очень требователен... Помню, после того как это посмотрели, мы его в аудиторию по лестнице мраморной вносили на руках. Не мастера курса, а педагога... Так вот к нему студенты относились.

После того, как его «ушли» из Молодежного, я его в других театрах, к сожалению своему, не отслеживал. Уже на вечерах памяти я увидел в записях, как он сам играет Мольера, Довлатова, теперь вот на вечере, посвященном 75-летию, - Платонова, отрывок, который был снят в последние годы его жизни... И как ученик я был восхищен. Теперь могу сказать: «Учитель у меня был классный». Я его помню молодым, стремительным Летописцем в «Ста братьях Бестужевых», который врывался на площадку в вечном кожаном пиджаке, в котором он был постоянно... А тут я на экране вижу мудрого, тонкого, большого артиста. Он сыграл этот сентиментальный платоновский рассказ о детстве, о корове - «в десятку», и я понимаю, что он мог сыграть и короля Лира и Дон Кихота. Впрочем, Дон Кихота ему и играть бы не пришлось - он до конца был рыцарем театра, пробивал свою идею, он шел своей дорогой... Даже когда у него отобрали Молодежный театр: это была лишь одна ступень в его пути. Да кто бы из наших режиссеров мог за жизнь открыть пять театров?! А ему всегда надо было делать спектакли, высказываться, везде это был авторский театр Малыщицкого... Недавно поймал себя на мысли, что именно его - с его поисками правды - не хватает. И правду он искал везде, поэтому он и был интересен. Кто-то говорил: «Это диссидентский театр». Нет, это гражданский театр, задающий зрителю вопрос: «А ты можешь выйти на площадь?»

В первые годы существования Молодежного театра у нас никогда не было так, чтобы незанятый артист не приходил на спектакль. Приходили, стояли у входа, говорили: «Здравствуйте, мы очень рады вас видеть, проходите...» И после спектакля с бумагой, с ручками: «Будьте добры, оставьте ваше мнение о спектакле...» Собирали все эти мнения, читали, обсуждали... Владимир Афанасьевич делал какие-то замечания...

Малыщицкий дружил с Высоцким, а у того выходила книга «Нерв». Мы ее читали - после спектаклей, почти ночью. А у меня дети маленькие - успеть бы на последний поезд в метро... Так хотелось тогда сказать: «Афанасьевич, ну скажи нам, что надо прочитать, мы и прочитаем сами...» А теперь я понимаю, не будь этих чтений, как можно было бы без пафоса выходя к зрителям в «Ста братьях», разговаривать, произносить слова: «Пока свободою горим, пока сердца для чести живы...», - так, чтобы люди тебя понимали и верили тебе. Огонь внутри должен гореть всегда, а Владимир Афанасьевич питал в нас этот огонь, поддерживал его. Это и был его авторский театр.

Сейчас Малыщицкого не хватает. Сейчас, когда понятия «добро» и «зло» размываются. Что-то происходит в людских сердцах... А в те годы какие авторы были с нами: Вячеслав Кондратьев, Фазиль Искандер, Александр Володин... У каждого из них своя, но правда, свои живые люди - герои. И мы к каждому их слову прислушивались.

Студия - это монастырь. Я вспоминаю студийцев Васю Фролова, Егорова Мишу, Мирочника Сашу... Это было потрясение, потому что не каждый артист отдельно, а все играли общую идею. И Олег Попков, и Валера Кухарешин, и Нина Усатова... Даже не ансамбль это был, а именно общая идея, один гражданский, человеческий вызов. И это был режиссерский посыл, который заражал. Вот «Сотников» например: там кроме стола, который был и столом, и помостом для казни, да табуреток не было ничего. Фонограммы музыкальной даже не было. А ведь потрясало...

Он научил находить правду. По Володину:

Правда почему-то потом торжествует.
Почему-то торжествует.
Почему-то потом.
Почему-то торжествует правда.
Правда, потом.
Но обязательно торжествует.
Людям она почему-то нужна.
Хотя бы потом.
Но почему-то обязательно.

И я благодарен своим учителям - и Рубену Сергеевичу, и Владимиру Афанасьевичу. Хотя один говорил про Станиславского, другой - про Ежи Гротовского и Михаила Чехова. Но все это сошлось.

Елена Соловьева, заслуженная артистка России, актриса Молодежного театра на Фонтанке:

- Мне посчастливилось участвовать в рождении нового, необыкновенного театра. Посчастливилось влиять на жизнь и преображение этого театра. Это драгоценно. Так везет не каждому: случайные люди в этом театре отпадали сразу.

Я безмерно благодарна Владимиру Афанасьевичу за то, что он пригласил меня сюда, что дал роли, на которых я могла расти и вырастать. Я пришла, еще не зная, что это за театр. Сразу меня очаровал сад, потом я увидела сцену, которой еще и не было, но предполагалось, что ты и зритель - под одним «небом». Это было похоже на Учебный театр на Моховой - отсутствие рампы, близость к зрителю... Это такая школа, когда зритель рядом! Привлекли воодушевление, азарт, порыв, с которым ребята здесь работали: было безумное желание создать что-то невероятное. Хотелось играть, творить, жить театром, влить свою волну в общее течение. Это было лучшее проявление амбициозности... Мы работали самозабвенно, забывая о том, что есть свободное время, что есть друзья, что есть мы сами. Театр был главным увлечением, главным интересом в жизни Малыщицкого. Но так нельзя постоянно работать - на износ...

У меня сразу было много ролей: в новелле Володина «В сторону солнца» - это спектакль «Диалоги», еще «Цена тишины», «Отпуск по ранению»... Товстоногов приходил к нам на спектакль, сказал: «Это современно. Это хорошо». А Михаил Ульянов, побывав в театре, хотел даже играть у Малыщицкого... Спектакль «Невский, всемогущий Невский» я посмотрела со стороны, и он мне так понравился... Интересные костюмы из мешковины...

Шедевром был спектакль «И дольше века длится день», но не могу сказать, что в нем был какой-то явный выпад против системы. Просто это был потрясающий спектакль ДЛЯ ВСЕХ. Это высшая похвала - «ДЛЯ ВСЕХ». Такой спектакль нельзя свести к одной тезе: он говорил о многом, открывал зрителю многое, вызывая потрясение. Словно открывал крышку черепа, вызывая в головах кипение, порождая ассоциации, желание размышлять.

Во времена Владимира Афанасьевича были зрители, которые начали любить его театр, его эстетику еще во времена студии ЛИИЖТа. Быть может, спектакли Малыщицкого кто-то в зале и не принимал, но протестных реакций, уходов из зала на моем веку не было. Это был театр для людей, которые любят литературу и ценят слово.

Думаю, Владимир Афанасьевич пострадал из-за своей доверчивости, открытости. Его театр тогда был словно незамеченным, и многие отзывались о нем с ноткой презрительности, называли его чуть ли не самодеятельным. А на самом деле в этом была ревность некоторая: «Как это ТАКОЙ театр возник без нашего участия?..»

Валерий Кухарешин, народный артист России, актер Молодежного театра на Фонтанке:

- Владимир Афанасьевич Малыщицкий был первым профессиональным театральным режиссером, с которым я работал после института, где нам все время говорили: «Вот вы придете в театр, а там совсем другая работа, другая атмосфера, нежели та, к которой вы тут привыкли». Слова эти так тревожили молодых артистов...

Когда я пошел показаться в студию Малыщицкого на 7-ю Красноармейскую - в общежитие ЛИИЖТа, у меня было полное ощущение, что я у себя в институте, в 51-й аудитории. Были серьезные обсуждения - неторопливые, глубокие, с чаепитиями... Много и долго репетировали, и я был счастлив такой атмосфере: переход в профессиональный театр произошел не резко, а плавно. Владимир Афанасьевич в меня поверил: в институте я главных ролей не играл, а здесь мне достались роли большие. Помню, как он говорил мне: «Боже, чисто Смоктуновский!» Прямо елей: моментально вырастали крылья... Так совпала моя молодость и молодость театра, в котором было ощущение правильного начинания, и это нас воодушевляло. Владимир Афанасьевич всей душой верил в то, что он делал, и спектакли, которые возникали в театре, были отражением его жгучей потребности высказаться, озвучить то, что было в нем самом, что было в каждом человеке. Как и у любого другого режиссера, эти спектакли в огромной степени были о нем... В том, что он хотел выразить, он горел - чувствами, мыслями, заражая своим горением и нас. Да, он добивался правды, но ее добивается каждый талантливый режиссер. Главное, что он объединял нас всех.

Без Малыщицкого моя актерская судьба однозначно сложилась бы по-другому, и уж точно мне не достались бы те роли, которые я играл. Главное, что он объединял нас в желании создавать театр, в желании достойно показаться... Был случай, мы даже новый год все встречали в театре, а не дома. Потому что хотелось, потому что было единодушие, потому что было подобие семьи...

Возможно, что ему было сложно после студии стать художественным руководителем театра - это же надо все организовать, утрясти... «Театр Малыщицкого» - это и не студенческий, и не профессиональный театр, а какой-то другой. И это так сложно - создать такой объединяющий театр, так сложно найти людей, которые смогли бы жить в этой системе координат. До сих пор, когда мы, актеры, которые работали с Владимиром Афанасьевичем, встречаемся, возникает полное ощущение семейной, кровной встречи: нас связывают бессонные ночи и долгие репетиции, внутреннее горение и реальный холод, который мы переживали в том, тогда еще новом театре на Фонтанке. Любой театр существует, если у него есть фундамент. Фундамент, который Малыщицкий заложил в основание Молодежного театра, крепкий, надежный, он выдержит любые нагрузки. И в том, что наш театр спустя 35 лет еще жив, и есть заслуга Владимира Афанасьевича.

Фотогалерея