Санкт-Петербург

Выпуск №7-117/2009, В России

В Санкт-Петербурге в зале Михайловского театра 30 января прошел бенефис ведущей солистки театра Нины Романовой. Бенефицианткой в содружестве с солистами театра были исполнены арии и сцены из опер русских и зарубежных композиторов.

Бывают артисты, которые приковывают к себе внимание с первого же момента появления на сцене. Еще не сделал ничего, не совершил, не спел, а интерес публики уже сосредоточен на нем. В данном случае – на ней, Нине Романовой. Она относится к подобного рода актерским дарованиям. О певческих данных – позже. Потому что она умеет выразительно молчать. Бросить взгляд. Повернуться, реагируя на что-то, сжать руки. Пока молча. Но вот начинает звучать ее голос, и можно закрыть глаза – теперь приковывает он. Голос всегда звучит свежо – не скажешь, что обладательница его тридцать пять лет на сцене. Меццо-сопрано вроде бы не слишком индивидуального тембра, выровненное во всех регистрах, без рычания внизу и визга на верхах. Но в нем драма. Голос звучит горячо, в нем чувство, свои подтексты, движение, внутренний напор и в нем всегда обращенность к кому-то – к партнеру и герою, к высшим силам, к потаенным собственным думам. Теперь лучше глаза открыть, потому что в главных созданиях актрисы и певицы актерское и певческое слиты воедино. И самое главное, слиты органично, без вызова, без стремления к себе привлечь. И совсем уж без эффектов ради эффектов. И не скажешь, что перед нами человек яркого артистизма. Не яркого. Актрисе вообще не свойственна яркость. Берет другим. Углубленностью чувств, внутренней наполненностью, темпераментом, запрятанным внутри, долго сдерживаемом, но чреватом взрывом. Когда взрыв происходит, сила воздействия его велика.

Это все про эмоции, про стихию. А ведь Нина Романова – вдумчивый художник, она собой умеет на сцене управлять, точнее умеет направлять движение драмы, которую переживает каждая ее героиня, в рассчитанное русло взлетов и падений, открытого или сдержанного выплеска, ведения к кульминации или спаду. Это сочетание стихии и ума делает ее особенной. Ум диктует сдержанность, и вроде сдержанность – ее природа, но за сдержанностью – буря, шквал переживаний, «силы потайные». Их нельзя не ощутить. Поэтому зал дышит вместе с нею – в ее лучшие минуты.

Репертуар – типичный для меццо. Тут, прежде всего, основные русские партии: Любаша из «Царской невесты», Марфа в «Хованщине», Марина Мнишек («Борис Годунов»), Кончаковна, Лель, Ольга в «Онегине», Графиня и Полина в «Пиковой»… Это из официального перечня, ограниченного афишей театра (очень ограниченной афиши) – ныне Михайловского, в котором Романова проработала большую часть своей творческой жизни (с 1976 года). Список, далеко не исчерпывающий русский репертуар и совсем уж не исчерпывающий зарубежный: Розина, Эболи, Маддалена… Вот почти все, что удалось спеть на сцене родного театра из классики. До обидного мало. Не по возможностям. Такой послужной список - свидетельство недооцененности, в нем обидное отсутствие понимания, что в театре была и есть актриса и певица, на которую можно специально ставить.

В перечне ролей есть партии из современных опер – отечественных и зарубежных. Одна в исполнении Нины Романовой - абсолютно выдающаяся. Это Мадам Флора в «Медиуме» Менотти – спектакле поставленном в начале 1980-х Александром Петровым. Существует клишированная фраза – если бы не сделала до и после ничего, уже вошла бы в историю. Вошла. Это работа, про которую написаны страницы вдохновенных текстов. Это работа, про которую вспоминаешь сразу, как слышишь имя – Нина Романова. И спектакль был замечательный, и лучшее в нем - она. Четверть века прошло, а стоит перед глазами – в темном платье с высокими, утрированными по размеру плечами-крыльями. Угловатая фигура страшной и несчастной женщины – безумицы, убийцы… И голос, в котором столько сиюминутного и вечного, столько оттенков, отблесков или прямого, мощного выражения чувств...

Можно сказать, что тогда была кульминация, что Флора — лучшее из сделанного. Но это будет неправда. То было исторически лучшее. Но продолжилось и осталось - умение сохранить себя, сохранить тонус, форму, достоинство, наконец, и главное - умение всегда быть на сцене содержательной. Это не каждому дано. Нине Романовой дано сполна.

Фото Николая Круссера