О мире, который стоит на костях / "Гамлет" в МДТ - театре Европы

Выпуск №1-191/2016, Премьеры Санкт-Петербурга

Премьерный спектакль Льва Додина «Гамлет» (сценография Александра Боровского) МДТ - Театра Европы о том, что представляет собой современное существование. Скажем сразу, срез довольно-таки неприятный. Датско-российское королевство не просто прогнило, а совершенно недееспособно: зло творится не во имя честолюбивых надежд или порочной чувственности, а просто так. И Гамлет, мыслящий рыцарь, столько веков затмевающий умы не только зрителей, но и самих актеров - выцвел и стал практически неотличимым от среднестатистического обывателя.

Важно заметить, что Додин, предпочитая обогащать классический материал различными подробностями, насытил пьесу хроникальными заметками Саксона Грамматика и Рафаэля Холиншеда. Таким образом, поэтический язык перемешивается с прозаическим, за счет чего текст обретает совершенно иное звучание. Возвышенный стиль берется под крепкую узду, и история становится предельно конкретной.

Список действующих лиц урезан, Полоний (Станислав Никольский) оказывается братом Офелии, а не отцом, а Горацио (Сергей Курышев), Марцелл (Игорь Иванов) и Бернардо (Сергей Козырев) - странствующими артистами. Мистические видения призрака вырезаются из инсценировки, хотя образ отца Гамлета вырисовывается в подробностях: о нем мы узнаем от Гертруды и главного героя. Так же убиенный король изображен на футболке принца Датского (Данила Козловский). Картинка весьма необычна: это своеобразный автопортрет, изображающий юного и состарившегося Гамлета одновременно. Так подчеркивается не только преемственность поколений и ранняя старость души принца, но и практически неразличимость персонажей. Эта идентификация с отцом и порождает ту невероятную ярость, которая овладевает сердцем и разумом героя. Невозможность простить предательство матери вызывает приступы ревности и какое-то невероятное желание мести. Мести как наказания, мести как единственного действия, которое можно предпринять в этой ситуации, и вообще единственного действия, на которое он способен.

На футболке Офелии (Елизавета Боярская) изображен Гамлет, Гертруды (Ксения Раппопорт) - Клавдий. Каждая носит изображение своего короля, словно почетный орден и определенный жизненный девиз. На футболке Клавдия (Игорь Черневич) изображен он сам, и герой лелеет портрет, гордясь своими достижениями.

Женщины исключительно физиологичны, как это часто акцентируется у Додина. Зритель узнает историю жизни королевы с точки зрения самой героини, и видит все без прикрас. Обнажая свою сущность, Гертруда не только раздевается, но и снимает парик, представляя зрительскому взору поседевшие волосы. Убийство мужа, затем новое, долгожданное замужество - исключительно предсмертный всплеск чувственности. Это желание свободы доводит ее до того, что героиня Ксении Раппопорт ради собственного благополучия готова принять даже смерть сына, стоящего на ее пути. Вместе с Клавдием они убивают Офелию, хотя конкретных мотивировок к данному действию нет. Для Гамлета героиня ничего не значит - для него бесмысленна и пуста вся человеческая жизнь.

Место действия спектакля - первые ряды и пространство перед сценой: из спектакля в спектакль Лев Додин приближает артистов к зрителям, практически сталкивая их друг с другом. На сцене - хитрая металлическая конструкция, закрытая белыми полотнами. В проемы пола скидывают трупы, которые закладывают досками, создавая гладкую поверхность и не оставляя ни намека на то, что там находился человек. Лестницы, которые возвышаются в центре сцены, тоже исчезают, потому что в этом государстве возможно лишь движение вниз. Сценическое пространство расширяется по горизонтали: зрительское фойе станет пространством для жизни. Оттуда льется яркий свет и звучат пленительные звуки танго, оттуда провозглашается жизнь, пускай и довольно-таки бессодержательная, но все-таки наполненная эмоциями.

Эмоции подарит шекспировская троица: Горацио, Марцелл, Бернардо, которые прочитают пьесу «Мышеловка» и процитируют «Короля Лира». Их выступление, наделенное, несомненно, положительным посылом, станет одним из прекраснейших моментов спектакля. Искусство вынуждено обслуживать власть и выполнять госзаказ, но своим воздействием оно провоцирует человека на поступок и выходит за развлекательные рамки. В конце спектакля актеры привезут экран, на котором появится Фортинбрас. Он предстанет в образе типичного депутата, читающего текст, который должен пронзить сердца слушателей своей искренностью, по бумажке. Политическая арена никогда не сможет перещеголять театральную сцену, как бы она не старалась. И человек скорее поверит артисту, чем политику, за лозунгами и благими намерениями скрывающему свой эгоизм. В искусстве все откровенно, правдиво и бескорыстно, и от театра человек вправе брать только то, что он сам захочет.

Порталов в спектакле много, но все они - не выход, а исход существования, на который многие добровольно соглашаются. Двери не заперты, но ведут в никуда. И Гертруда, и Полоний, и Гамлет прощаются с жизнью по собственной инициативе, потому что не могут жить в таком мире, где политика поглощает личность, обезличивая человека. Бороться и становиться лучше - под силу не каждому, и машина времени стирает следы всех, кто пытался как-то поменять свою жизнь.

Премьеру можно описать в трех словах: шумно, слепяще и безнадежно. Громыхание обуви монтировщиков, безжалостно предающих героев забвению и замуровывающих их под досками, яркий свет из фойе и невероятная тоска в сердце тревожат в течение всего двухчасового спектакля. Лишь флейта, как признак живого и прекрасного, остается на сцене рядом с черепом Йорика. Искусство способно вдыхать жизнь, наполнять содержанием. Несмотря на то, что оно вынуждено обслуживать политику, оно вносит свои акценты, остро сатирично высказываясь на современный счет. Танец Гамлета, кружащегося в белой мантии в абсолютно пустом, стерильном пространстве, в полной мере рисует одиночество человека, не знающего, для чего жить в мире. А искусство знает, для чего...

Фото с сайта театра

Фотогалерея